Марамак Квотчер - Второй Беличий Песок [СИ]

Хотя на стройке по прежнему было как на стройке, постоянная возня, скатывавшаяся по смеху, не давала отвлекаться, и время пролетало незаметно. Грызи за уши хватались, услышав первые жёлтые листья — больше полугода как в песок ушло, опушнеть и не встать! Многие успели отвалиться от тряски, прополоскать пух в своих родных местах и снова воткнуться. Макузь как белочь в колесе носился по мехсараю с паровозами и по стройке столь стратегического объекта, как тарохранилище — копали, как и задумывалосиха. Если даже маленькая бочка была очень внушительна, то большая просто приводила в ступор своими размерами — пожалуй никто вообще не слыхал столь больших сооружений. Некоторый косяк с хранилищем состоял в том, что его пришлось покрывать крышей, грохнув на это черепицы, которой хватило бы примерно на сто сорок обычных изб — впоследствии завозили полными поездами всю зиму. Но сделать это было необходимо, потому как хранить тар в открытой посуде — глупо.

Некоторые пуши, и Ситрик в частности, выцокивали обеспокоенность тем, что посёлок будет стоять возле целого озера тара, но знатоки дали на отрыв уши, что ничегошеньки с ним не будет. Сырой тар не горел даже в костре, так что поджечь хранилище было не проще, чем само болото. Испарения из большого объёма вызвали опасения, но и тут имелись чистые решения типа вентиляции с выводом в топку с высокой дымовой трубой. Чтоже до надёжности стен хранилища, то тут вопросов не возникало — поплыть оно не могло ни при каких обстоятельствах. Кроме того, хранилище наполнялось максимально к осени, когда грунт начинал замерзать, а в самое половодье стояло вообще пустое.

— Пустое, пухостое, — фыркнула Рилла, прохаживаясь по гребню насыпи, — Неубедительно!

— Как ещё убедительнее-то? — пожал ушами Бобрыш.

— Это для чего угодно сойдёт, но не для целого озера тара, — цокнула грызуниха, — Вы соображаете что будет, если насыпь поползёт? Несколько квадратных килошагов будут залиты таром. И оторванные уши никак не помогут их очистить. Ты сумеешь очистить столько?

— Нет, очистить будет невозможно, — согласился грызь, — Но такой вариант фантастичен.

— Но теоретически не исключён, — гнула Рилла.

— Рилла-пуш, теоретически не исключено и нашествие червей, которые разроют насыпь.

— Посидите, — отмахнулся Макузь, — Бобр, думаешь рассчёты пух в пух?

— Должны быть! — вполне уверенно цокнул тот.

— Должны быть или есть? Короче цокнуть, — цокнул короче Макузь, — Хотя рассчёты это наше всё, насыпь лично у меня стопухового доверия не вызывает.

— И что вслуху этого? — спокойно осведомился Бобрыш.

— Вслуху этого предлагаю сделать как всегда, когда что-то не вызывает доверия.

— Хм… Налить воды? — удивился столь простой мысли грызь.

— Воды налить? — почесала уши Рилла.

— Да впух, за неимением ничего другого, — хмыкнул Макузь, — Воды.

— Это да! — просиял Бобрыш, — Воды можно налить больше, чем предуслышивалось тара, и поскольку она плотнее, то веса будет раза в полтора больше. Рил, если бочка не поползёт под напором воды, будет в пух?

— Ну не знааю, — почесала ухи грызуниха, — Если в самую сыромятность, и в полтора раза, то думаю что да.

— Фуф, — выдохнул строитель.

Забегая вперёд следует цокнуть, что это оказалосиха крайне дальнослышно и крысторожность была возблагодарена в очередной раз. Когда хранилище было достроено, его натурально накачали водой по самую крышу — тара там никогда столько не подразумевалось, и вода, как было цокнуто, ещё тяжелее. Со стенкой ничего не случилось, а вот с дном — случилось; под огромной массой в несколько тысяч тонн песчаный склон, даром что этот склон было очень трудно услышать невооружённым ухом, пополз. Грызи бросились стравливать воду, но это не помогло — масса продавила себе путь по хитрой траектории, песок прямо в чистом поле вспучился, и оттуда попёрла вода. Небольшое наводнение никаких последствий не имело, кроме того, что грызи убедились в крайней чреватости строительства столь крупных хранилищ. Тарное озеро было переделано на такое же в пять раз меньше по нагрузке, а на некотором отдалении ставили другие такие же, воизбежание.

Пока же, выйдя вечерком из избы, Макузь и Ситрик в очередной раз окидывали ушами громоздящиеся постройки — кустов всё ещё не выросло, и было слыхать все постройки как на ладони. В воздухе пахло землёй, как на огороде, потому как и трава только начинала покрывать перекопанный пустырь; то с одной, то с другой стороны доносились свистки паровиков, и стучал колёсами по стыкам поездок. Такая открытость была чрезмерной, но пуши понимали, что через несколько лет сдесь будет совсем другое кудахтанье, когда вырастет подлесок и кусты. На фоне закатного неба громоздились длинные крыши сараев-пакгаузов: в посёлке ставили отдельно склад стройматериала, топлива и всего остального.

— Ну что Ситти, мне кажется, или ты довольна, что вляпалась в тарную лужу? — цокнул Макузь, ласково почёсывая ушки грызунихи.

— Сто пухов!

— Сто пухов довольна, или сто пухов — кажется?

— Первое! — пихнула его лапкой белка, — У меня такое ощущение, что всё это поле попало точно в пух.

— Ну, поле оно да, такое, — сумничал грызь, — А вообще почему бы?

— Это хрурное осознание того, что мы с тобой в возне с самого начала, — цокнула Ситрик, покачивая ухом, — Ну не с самого, когда только услышали про тар, но ведь до тебя кажется никто и не думал его выковыривать тоннами.

— Это Фрел-пуш сначала подумал. Головой подумал, да. Вот ведь как вышло — сидел себе грызь в учгнезде, всё книжки читал да трепался с пушами, а потом бабах! и кло.

— Так оно так и бывает постоянно, — хихикнула белка, — Учгнездо оно на то и, чтобы.

— Надо непременно его пригласить съездить сюды, — цокнул Макузь, — Чтоб внушило.

— Чтоб внушило, это надо когда бочки с таром будут, — добавила Ситрик, — И будет в пух.

Грызуниха задумчиво оглядывала расплывчатые перистые облака, протянувшиеся через пол-неба и подсвеченные снизу солнцем. В воздухе висел приятнейший свежачок после дождя, никак не переходящий в промозглость, так что можно цокнуть, что погода идеальная.

— А про грызунят подумывала? — цокнул Макузь.

— Угу, — призналась та, — Сейчас возня слегка поуляжется, тогда и. А то или мне уши оторвут с корнем, или придётся убегать в другую область! А ни того, ни другого не хочется ни разу.

— Но ты вгрызаешь, что грызунята довольно привязаны к месту, и если уж бельчиться сдесь, то перебираться потом в Щенков будет довольно сложно, по крайней мере лет десять.

— Эт надо разбрыльнуть, — согласилась Ситрик, — Но зато приятно, даже разбрыливать.

Разбрыльнуть было над чем: стройка далеко не самое лучшее место для бельчения, если не цокнуть что самое нелучшее, но в то же время пуши собирались окапываться сдесь, и в то же время таки бельчиться, а если бельчиться в Щенкове — это, как цокнул Макузь, надолго. Кроме того, при прочих равных условиях белки всегда выбирали не цокалище, где и так пуха — выше ушей, а новые, более свободные места.