Марамак Квотчер - Беличий Песок [СИ]

— Точно, — заметила одна белка, — Если ровно на восток, там сначала ничего, а потом Хрючинский околоток. Они оттуда масло возили для трясин, горючее на отличненько. Правда, это не солнуховое.

— Надо узнать, могут ли они нам поставлять масло, — почесал ухи Хем.

Грызи резко заинтересовались небом, потому как ходить по незнакомым околоткам и узнавать — любителей меньше чем нисколько. Хем вздохнул, но подумал что в конце концов после приключений в Бурниначе хвост уже всё выдержит. В результате собрания было доцокано до следующего: семнадцать отдельных групп грызей обещали начать подготовку к массовому выращиванию клубней и весной жахнуть посевы. Двенадцать грызей также пообещали, что при возможности смогут повозиться на погрызище, ежели дело дойдёт до этого. Напоследок всем грызям было цокнуто в случае обострения любопытства зайти посмотреть на печку в Лягушачьей Ямке, а Хем с Дарой…

— Да уж куда я без тебя, слепая курица, — хмыкнул грызь.

— И да уж куда я без тебя, хромая лошадь, — добавила белка.

— Идеальная пара, напух.

Грызи посмеялись над собой и таки отправились в Хрючино. Как и предуцокивали знающие, на восток от Глыбного тянулась сплошная, не особо проходимая тайга — иногда путь преграждали такие полосы бурелома, что казалось перелезть их вся зима нужна. На самом же деле, вооружённое пилой грызо могло очень быстро запилить бурелом для получения годной тропы. Надо зацокнуть что после походов на тысячи килошагов дорога до соседнего околотка показалась быстрой — четыре дня, и двое наткнулись на местных. Местные послушали их без излишнего доверия, потому как у них на мордах не было написано, кто такие. По этой причине пушей провели в цокалище, только завязав глаза тряпками и покрутив вокруг себя, чтобы те не смогли сориентироваться, куда их ведут. Поскольку им и не требовались координаты Хрючина, идея была одобрена. Цокалище сие оказалось похоже на любое другое и главное, что в нём содержалось — это площадка, место обмена всякой погрызени на другую погрызень и нычки, в виде погребов и навесов. Сдешние грызи, занимавшиеся как раз этим обменом, хорошо знали, что есть и в каких количествах.

— Масло, Хем-и-Дара-пуши? — приподнял хохолок Дукс.

— Ну да. А что с хохолком? — ухмыльнулся Хем.

— Поясню. С этим маслом развернули широкую возню, когда его много потребовалось для трясин, заряжать огнемёты. Это такие…

— Пфф, — улыбнулась Дара, показывая опалённый пух на локте, — Мы знаем, что это такое, грызо.

— А, хорошо. Так вот, для трясин, посланных в Бурнинач, препесторат просил сотни тысяч бочек масла. Поскольку это компенсировалось завозом корма и причастным грызо было что есть, дело шло. Однако теперь столько масла уже явно не потребуется, а земля раскопана, давилки сделаны.

— Сколько-то масла мы точно заберём, — заверил Хем, — Правда не знаем точно, сколько. Цокнем, бочонка три на самый первый раз. А так думаю полтора-два десятка за год.

— Урлюлю. В обмен частью хрурки, частью Добро?

— Точно так, грызо.

— Тогда считайте, что масло у вас есть.

— Ну, там ещё дорогу бы прибрать, — заметила Дара, — Навалено не в меру ибо.

— Послушаем! — заверил Дукс.

— Суетливое грызо, — цокнула белка, когда они отошли подальше, — Но думаю толк будет.

— Когда думаешь, толк всегда получается, — сумничал Хем.

Лес усиленно готовился к зиме, и земля оказалась посыпана, хоть и не особо плотно, жёлтыми и красными листьями — преобладали хвойники, которым осень не помеха остаться зелёными. Грызи запасались последними волнами грибов, в остальном же запасы уже отлёживались там где им и положено. Сильный ветер иногда порядочно подзагрызал, но иногда он поднимался в высоту, оставляя на земле спокойствие листопада, а облака раздувало в причудливые узоры, на которые немало белок любило поглазеть.

Поскольку до начала даже выращивания, не то что сбора корма, оставался ещё год, пуши вернулись к своим гнёздам и занялись уминанием текущих дел — запасали корм, приводили в порядок гнёзда, помогали согрызунам, точнее согрызуньям — Майре и Сине с бельчатами. В округе имелось ещё немало необобранных орешников, так что грызи размяли лапы и стали набивать тканевые мешочки самым что ни на есть беличьим кормом. Помимо орехов, осенью и зимой собирали замороженные грибы и массивные корневища многолетних растений; с огородом в это время делать уже нечего, тем более когда земля проморозится. Однако мысли о погрызище не давали покоя, так что то и дело пуши срывались туда, кое-что доделать и главное, притащить пару-тройку брёвен. Дров требовалась куча, и заготавливать их следовало загодя весь год, особенно если действовать в две пуши; привлекать кого-то ещё грызи опасались, чтобы не расходовать всуе Дурь. Как резонно цокали препесторы, если у тебя сгнили орехи — наберёшь ещё, потерял лапу — обойдёшься одной, но если не будет Дури, это погрызец.

За лето Хем и Дара ещё нашли немало возни, связанной с запуском погрызища, в частности расчищали от валежника тропы для того чтобы тележки перемещались свободно. На самом деле тропы зачастую очищали и от всякого мусора, до самого песка — так катать гораздо годнее. Собранный с дороги валежник — ветки, куски брёвнышек и прочая погрызень — шёл на заваливание низин, дабы в них не разваживалась грязь во время дождей и растаптывания большим количеством проходящих лап. Куски дерева укладывали поперёк тропы и втаптывали в грязь самым скотским образом!

— Почему скотским? — усомнилась Дара.

— Потому что, гыгы, — ржал Хем, утаптывая штуки.

Такие тропы проложили на довольно большом протяжении через весь околоток, так чтобы достать по возможности до всех мест, где выращивали клубни. Было убрано большое количество кустовых веток и сделаны несколько мостков через ручьи и заболоченные низины. Возившись с этим делом, грызи в очередной раз убеждались, как огромна и восхитительна тайга — эти перелески, опушки и прочие приятности, от которых хотелось цокать и мотать ушами! И превосходная пушнина зелёной еловой хвои, переливающаяся по всей стране, как единая шкура…

Весной грызи в первую очередь посадили то что обычно сажали, дабы не остаться без основного корма, и только затем, к самому концу весны, достали из нычек посевной материал в виде семян топа и прочих клубней, и стали раскапывать грядки для проростков. Раскапывали в основном следующим образом: брали острую косу и разрезали дёрн на куски, после чего убирали вон с площади, рыхлили почву под дёрном и в неё сажали. Убранные кирпичи дёрна просто лежали в куче и гнили, пока не превращались окончательно в такую же почву. Для рыхления и прочих операций использовали деревянные инструменты, выгрызенные в ближайшем лесу из прочных коряг годной формы.