Игорь Конычев - Черные крылья (СИ)

По крайней мере, Арну так показалось вначале. Но потом он понял, что это не так. Проследив испуганный взгляд ведьмы, Арн увидел полностью выжженный лес. Кажется, среди пепла белели кости и тускло сверкали обугленные, расплавленные доспехи.

Этот путь смерти четко указывал, куда именно держал путь Мраконосец. И пусть дракон пролетел здесь не только что, Арн все же ощущал жар, волнами поднимающийся от выжженной земли вместе с едким дымом.

«Сможем ли мы вернуть его? Получится ли у Вэлфиара снова стать прежним?» — спросил себя Змееглазый, созерцая то, что сотворил Мраконосец. Что делать, если жажда разрушений полностью поглотила разум Вэлфиара?

Но сердце Арна дрогнуло лишь на миг, а затем пламя красных драконов в его груди вытеснило человеческий страх. Змееглазый принял решение и ни за что не изменит его. Одно взгляда на спутниц хватило Арну, чтобы понять — они думают так же.

Словно буря из тьмы и пепла, Мраконосец скользил по грозовым небесам, обращая в прах все, что только встречалось у него на пути. Душа дракона была охвачена черным пламенем, быстро уничтожившим все стремления Вэлфиара. Даже образ дочери медленно растворялся в слепой ярости. Но дракон усилием воли не позволял ему угаснуть окончательно. Стремящийся вперед Мраконосец не замечал ничего. Всем своим естеством он желал лишь одно — успеть. Терзавшая тело боль, лишь подстегивала древнего дракона.

Но вот, откуда-то снизу, в Вэлфиара полетели стрелы. Отряды воинов, что спешили на битву с Вестниками, увидели в небе черного дракона и атаковали не мешкая. Стрелки разрядили луки и арбалеты, а волшебники послали в небо самые мощные заклинания.

Многие стрелы достигли цели, магия обожгла плоть дракона, и он обратил свой взор вниз, где бессмысленно копошились ничтожные черви, дерзнувшие заступить ему путь. Они осмелились встать между Вэлфиаром Мраконосцем и тем единственным, что было ему дороже всего на свете.

Боль захлестнула безумие дракона. Почувствовав слабину в воле Вэлфиара, проклятье разом накрыло его угасающий разум кровавой пеленой. Ослепленный гневом Мраконосец низверг на землю столп черного пламени уничтоживший все вокруг. Ревущее пламя вначале испепелило стрелы и развеяло магию, после чего обрушилось и на людей. Огонь черного дракона не щадил ни плоть, ни сталь. Всего лишь миг и многочисленный отряд исчез с лица земли, навсегда растворившись в тени крыльев Мраконосца. Даже не взглянув на выжженную землю, Вэлфиар продолжил свой путь. С каждым взмахом могучих крыльев, с каждым ударом сердца, дракон все больше и больше погружался в бездну безумия.

Какое-то время он еще пробовал противиться, старался не поддаться боли и проклятию, но все было тщетно. Светлый образ Амелии, что вел Вэлфиара во тьме его души подобно маяку, сгорел в горниле лютой злобы. Желание спасти дочь сменилось жаждой крови тех, кто похитил ее и теперь Мраконосец летел вперед, одержимый лишь ненавистью и желанием уничтожать.

След смерти тянулся за древним драконом, отмечая его путь. Леса умирали, реки превращались в болота, деревни становились пепелищами. Тень непроницаемого мрака неустанно двигалась за Вэлфиаром и все, чего она касалось — умирало. Такова была истинная сила легендарного Первородного и проклятие, что терзало его душу.

Но Мраконосец уже не смотрел вниз. Поднимаясь все выше и выше, он парил над землей, подгоняемый жаждой крови и болью, что пронзала все его гигантское тело.

Леса Горсинтии остались далеко позади, и вот под брюхом дракона уже блестели серебром горы Старого хребта. Но снег на белых шапках обратился золой, когда его накрыла тень Мраконосца. И вот, когда впереди тускло заблестело Безмолвное море, Вэлфиар издал полный бушующей злобы рев — где-то там, за темными водами и ровной линией горизонта раскинулся остров Мрака — место, куда древний дракон так стремился.

Но только Вэлфиар уже не помнил о той цели, что была у него прежде. Она угасла, сгорела дотла в пламени безумия. Сейчас Мраконосец желал лишь одного — убивать. Каждый, кто окажется на пути у древнего дракона — умрет, ибо сейчас он был не вестником, он был воплощением самой Смерти.

Арн старался изо всех сил. Превозмогая усталость, он нещадно гнал себя вперед, пусть каждый взмах крыльев и давался ему с трудом. Змееглазый даже прокусил себе губу, чтобы хоть как-то отвлечь разум от ноющих крыльев. Но плоть оказалась слабее воли — сознание покинуло полукровку, когда он летел над горами Старого хребта и Змееглазый рухнул вниз.

Заметив, что случилось с Арном, Октавия бросилась за ним. Сложив крылья, девушка стрелой устремилась вниз. Уже перед самой землей ей удалось нагнать падающего мужчину, но Октавия боялась поранить его когтями.

На помощь вовремя пришла Алика. Ведьма выкрикнула короткое заклинание и падающая фигура на миг зависла в воздухе, но этого хватило Октавии, чтобы подхватить Арна, не причинив ему вреда.

Дочь Ластарота вновь попробовала подняться выше, но силы изменили и ей. Нести двух людей оказалось куда сложнее, чем рассчитывала Октавия. Несколько раз взмахнув налившимися свинцом крыльями, девушка едва не врезалась в скалу, лишь в последний момент умудрившись взмыть вверх и ухватиться лапами за каменный выступ.

— Все, — пытаясь отдышаться, прохрипела Октавия. — Больше не могу, — она бережно положила Арна на небольшую плоскую площадку у самой вершины, после чего с трудом вытянула туда же и свое изможденное тело.

Едва Алика слезла со спины дракона, как та приняла человеческое обличие. Рыжие волосы Октавии слиплись от пота, грудь вздымалась коротко и часто, а лицо сильно побледнело. По правде сказать, и Арн выглядел не лучше.

Алика даже почувствовала себя неуютно, так как ей одной не пришлось прикладывать много усилий. Отбросив смущение, ведьма полезла в свою сумку. Прежде она собирала почти все травы, что попадались на пути и могли быть полезным. Алика надеялась, что у нее получится составить нужный сбор из того, что имеется. Трав было немного, но если повезет…

— Есть! — Девушка не смогла сдержать радости, когда нашла то, что искала. — Как раз должно хватить на двоих.

Стараясь, чтобы завывающий ветер не вырвал у нее из рук сухие пучки, ведьма принялась отламывать от них ветки и засовывать их прямо в рот Октавии, невзирая на вялое сопротивление. Дочь красного дракона вначале противилась, но потом смирилась со своей участью.

— Горько, — только и прошептала Октавия, когда очередная порция сухой травы коснулась ее языка.

— Терпи и жуй! — строго велела Алика, протягивай свою флягу. — Некоторые травы полностью не успели высохнуть, но так даже лучше! Скоро и тебе станет лучше!