Елена Ахметова - Паргелий [СИ]

Я раздраженно отмахнулась и уперлась руками ему в плечи. Ищейка удивленно нахмурился, но покорно приподнял меня над полом.

Анджела перевела взгляд с меня на потолок, внимательно всмотрелась…

— Азот? — спросила сестра, лишний раз озадачив меня: и что же это я делаю в первой тройке, если Анджела чует с такого расстояния? Верховная прошла здесь несколько раз и даже ухом не повела!

— Азот и фосфор, — напряженно подтвердила я и повернулась к ищейке. — Там, за потолочной плитой.

Лицо Рино как-то неестественно разгладилось, и теперь напоминало каменную маску, став удивительно похожим на невозмутимую физиономию второго Эльданны. Капитан бережно поставил меня на ноги и скомандовал:

— Зови самых опытных жриц. Уводите людей.

Анджела понятливо кивнула и растворилась в толпе, не дожидаясь пояснений.

— У тебя есть уникальный шанс взять Его Высочество за ухо и вывести из здания, — щедро позволил ищейка.

Я покачала головой.

— Наверняка на этот случай снаружи его поджидает какой-нибудь снайпер. Пусть твоя пятерка прочешет окрестные крыши. Я уведу принца вглубь.

— Храм может обрушиться, — мотнул головой Рино.

— Храм — может, — хладнокровно согласилась я и развернулась, приготовившись долго и муторно искать принца в толпе, но он сам вынырнул откуда-то из-за соседней колонны и напряженно поинтересовался:

— Я чего-то не учел?

— Да, — мрачно кивнул Рино. — В Храме бомба.

В зале для сна нас встретила послушница Анна, не решившаяся покинуть пост и двоих пациентов, но уже основательно встревоженная воцарившейся в коридорах суматохой. Я коротко велела ей будить всех и выводить из Храма немедленно, убедилась, что ученица не паникует и выполняет указания, и решительно направилась к камину. Принц молча следовал за мной, ни словом, ни жестом не позволяя себе выказать сомнения в моих действиях, но я буквально загривком чувствовала, как он нервничает.

— Все продумано, — успокаивающе сказала я, привычно шуруя кочергой в дымоходе.

«Надеюсь, лучше, чем мой план», — ясно читалось на физиономии третьего принца. Но вслух он ничего не сказал. Молчал, когда коридор потайного хода наполнился детскими голосами, гудящими, как растревоженный пчелиный улей, и когда они стали удаляться; не проронив ни звука, провожал взглядом неровные своды пещеры с опустевшими кельями учениц, терпеливо шел за мной, пока я не привела его в тупик за каморкой со швабрами.

— Сестра Мира? — вот и все, что он себе позволил тогда. Непробиваемо.

Неуверенно переступила с ноги на ногу. Я не сомневалась, что приняла верное решение, приведя его сюда, — но самой мне возвращаться вглубь не хотелось ни капли.

— Ваше Высочество… вам там не понравится, — честно предупредила я. — Но это место — самое защищенное во всем Храме. Оно не обрушится, даже если взрывом накроет весь остров.

Принц молчал, терпеливо ожидая, пока я соберусь с духом и изложу все подоплеки, которые ему необходимо знать. Я тяжело вздохнула.

— Видите ли, необученные маги опаснее всего лет до пяти-семи. Они воспринимают весь окружающий мир как занятную игрушку, цветной пластилин, из которого можно творить по своему желанию, не интересуясь его мнением. Потом это проходит, у них появляется понимание происходящего, сопереживание и сочувствие… у тех, кто доживает, — неловко закончила я. — Но до тех пор их держат изолированно.

— Обычно дети начинают сопереживать гораздо раньше, — нейтрально заметил Его Высочество.

Я отвернулась к стене и взялась за швабру. Принц мой несвоевременный порыв к уборке никак не прокомментировал, словно уже знал, что сейчас будет.

— Дети-маги развиваются аналогично нормальным, — я постаралась скопировать его спокойные интонации и, примерившись, как прирожденная хулиганка, ткнула шваброй в испачканный сажей светильник. — Но сопереживание должно дополняться пониманием, что сверстники не всегда могут спрятаться за магическим щитом… Или что не все они переносят обмен мыслями. Или что телепортировать кошку и телепортировать человека — разные вещи. Одним сочувствием здесь не обойтись.

Со второй попытки я все-таки попала шваброй в потайной переключатель и, спохватившись, заставила принца отступить от крайней плиты в полу. Вовремя: она тотчас опустилась и с шелестом отошла в сторону, открывая темный лаз с узкой лестницей, ведущей вертикально вниз.

Следующим номером программы из потайного хода взвился столб огня, подкоптивший потолок и стену и слегка попортивший принцу прическу — подпалить не подпалил, но волосы дыбом встали.

Я виновато развела руками.

— Наверное, кто-то сказал Луаре, что происходит, — смущенно объяснила я. — А она очень любит Верховную и еще не умеет справляться с истерией. Ей четыре. Не бойтесь, я прикрою вас щитом от магического воздействия.

— Благодарю Вас, сестра Мира, я сам, — если принца и смутила компания перепуганных магов-недоучек, то он ничем это не выдал.

Я кивнула и нервно щелкнула пальцами. Его Высочество задумчиво оглядел меня и заметил:

— Кажется, Вы несколько покривили душой, когда сказали, что здесь никто не находится по принуждению. Вы ведь тоже просидели в этом… подвале несколько лет?

— Конечно. Моим родителям ничего не оставалось, кроме как отдать меня Храму. Больше нигде на планете не готовы взять на себя ответственность за младенцев, имеющих обыкновение взрывать колыбель, когда у них колики, — хмыкнула я и, обреченно вздохнув, все-таки полезла вниз.

— И… где Ваши родители сейчас? — поинтересовался Его Высочество, спускаясь следом.

— На что вы намекаете? — я возмущенно уставилась вверх, но принцевы сапоги к моим переживаниям остались равнодушны. — Я осталась здесь по собственной воле! И мои родители вполне одобряют мой выбор и никогда не пытались ему воспрепятствовать!

Его Высочество с донельзя нейтральным выражением лица глянул на меня через плечо, сверху вниз, опасно отклонившись от лесенки.

— Разумеется, сестра Мира. Я не хотел Вас обидеть.

«А я вот вас — ну очень хочу», — мрачно подумала я, но промолчала.

Воздух здесь казался тяжелым и сырым, хотя Верховная, конечно, приложила все усилия, чтобы не нервировать одаренных детей мрачной обстановкой. Помещения старательно выдерживались в светлых тонах, в обязательном порядке ярко освещались, а над вентиляцией работали сами маленькие маги, заодно оттачивая свои навыки. Но подземелье есть подземелье, сколько труда и волшебства в него ни вложи, и как бы мы все ни пытались скрасить маленьким сестрам их заточение — оно не переставало быть заточением.

И в первые мгновения, стоило мне ступить на устеленный мягким ковром пол, я запаниковала больше, чем когда обнаружила в потолке приемного зала злополучную бомбу. У меня никогда не было клаустрофобии — вернее, была, но распространялась исключительно на эти комнаты — светлые, просторные, с высоким потолком…