Кир Булычев - Великий Гусляр (сборник)

– Не старайся, Ипполит, - сказал Удалов голосом Командора, который застукал Дон Жуана, хотя никакого морального удовлетворения от этого не получил. - Я в курсе.

– Он в курсе, - сказал за его спиной Ложкин. - Этот Коко у него остановился.

– Сдавайте копирку, - сказал Удалов. - Нельзя вам доверять...

– Мы только испытывали, - сказал Ипполит, красный, как свекла, хватаясь за сердце.

– Солидно наиспытывали, - сказал Удалов. - Если вам машинку еще на час оставить, вы за деньги возьметесь, или как?

– Деньги в нее не поместятся, - сказал Ложкин. И Удалов понял, что даже такая отвратительная мысль уже посещала его соседа. Человека, которого он знал много лет, не очень любил, но не сомневался в его порядочности...

Удалов снял со стола машинку, хотел было порвать марки, но не знал, какие из них настоящие, а какие - копии. И ему ли судить этих людей?.. Они сами себя осудят.

Удалов без единого слова вышел на лестничную площадку, закрыл за собой дверь. И остановился. Машинка, плоская, похожая на портсигар, лежала на ладони. Что хочешь можно сунуть в нее. Ну хоть автобусный билет. Интересно, а что будет? Удалов достал автобусный билет из кармана. На лестничной площадке было не очень светло - одна лампочка в двадцать пять свечей. Удалов оглянулся: никто не наблюдает? Никто за ним не наблюдал. Удалов вложил автобусный билет в щель на торце портсигара. Ага, нужна еще бумажка, чтобы из нее сделать копию. Бумажку он вырвал из записной книжки. Сунул туда же. Машинка тихо зажужжала. Потом с другого конца выскочили две одинаковые бумажки. Две странички из записной книжки, совершенно одинаковые. Видно, Удалов в чем-то ошибся, и машинка скопировала не билет, а наоборот. И тут Корнелий словно проснулся.

Понятно, подумал он мрачно, комкая в кулаке листочки. Все понятно. Как же я сразу не сообразил! Тоже мне называется галактический друг! Как же я мимо ушей пропустил, что он монографию пишет о чести и честности! Испытываешь. Старика Ложкина испытывал. Иванова испытывал. А потом меня, друга своего, послал на испытание. И почудилось Удалову, что электрическая лампочка в двадцать пять вольт над головой подозрительно пощелкивает. Может быть, снимает его действия на пленку, чтобы сделать из него, Удалова, иллюстрацию к тридцатитомному труду.

Удалов распахнул дверь к себе в квартиру. Коко метнулся от двери, прыгнул на диван.

– Что тебя так долго не было? - спросил он ласково.

– Возьми машинку, - сказал Удалов. - Провокатор паршивый.

– Ну что ты, что ты... - быстро заговорил Коко. - На тебя эксперимент не распространялся.

– Это мне без разницы, - сказал Удалов. - Собирай свои вещи и вон из моего дома, понял? У Иванова сердце плохое, старик Ложкин наверняка простудился...

– Корнелий, дорогой, будь разумен!

– Не буду. Мы тебе не морские свинки. Убирайся.

– А как же космическая дружба? - спросил Коко.

– О ней ты и подумай на досуге.

– Но на улице дождь! Куда я денусь? В гостиницу меня не пустят...

Удалов не слушал. Он подошел к окну и, прижавшись лбом к холодному стеклу, стоял, глядя в темный двор. Одинокий фонарь освещал полукруг земли у подъезда. Дверь растворилась, из нее вышел Ипполит Иванов и побрел куда-то, не замечая дождя. Потом дверь приотворилась вновь, и из дома выскользнула изящная пернатая ящерица.

Тогда Удалов пошел спать.

В то июньское утро Удалов проснулся рано без видимой на то причины. Настроение было хорошее, в теле бодрость.

Удалов потянулся и пошел к окну, чтобы посмотреть, какая погода.

Погода была солнечная, безоблачная, располагающая к действиям.

Окинув взглядом небо, Удалов поглядел вниз, во двор.

Посреди двора у цветущей сирени стоял небольшой бегемот. Он мерно распахивал розовую пасть, обхрупывая цветущий куст.

– Эй, - сказал Удалов негромко, чтобы не разбудить домашних. - Так не годится.

Сирень выдалась пышная, а бегемоту куст - на один зуб. Жалко.

Бегемот Удалова не слышал, поэтому Корнелий Иванович, в одной пижаме, выскочил из комнаты, побежал вниз по лестнице и только перед входной дверью, в коридоре, остановился. Спохватился: «Что же это я делаю? Я бегу на улицу в одной пижаме, словно у нас на дворе бегемот. Если кому расскажешь, тут же свезут куда надо. Ведь у нас во дворе отродясь не было бегемотов».

Удалов стоял перед дверью и никак не мог решиться на следующий шаг. Следовало либо приоткрыть дверь и убедиться, что глаза тебя не обманули, или отправиться обратно - чистить зубы и умываться.

Вот в этой нерешительной позе Удалова застал Александр Грубин, сосед с первого этажа, который услышал топот и решил поинтересоваться, кому топот принадлежит.

– Ты чего? - спросил он.

– Стою, - сказал Удалов.

– Что случилось?

– А что должно случиться?

– Так ты же бежал.

– Куда?

– На улицу бежал. Там что-нибудь есть?

Удалов чуть было не ответил, что там бегемот, но сдержался.

– Ничего там нет, - сказал он. - Не веришь - посмотри.

– И посмотрю, - сказал Грубин, отводя рукой Удалова от двери.

Он приоткрыл дверь, а Удалов отступил на шаг и сделал вид, что его это не интересует. Пышная, лохматая шевелюра Грубина, подсвеченная утренним солнцем, покачивалась в дверном проеме. «Сейчас, - сказал себе Удалов, - он обернется и скажет: «И в самом деле ничего». И я засмеюсь».

– Бегемот, - сказал, обернувшись, Грубин. - Так он у нас всю сирень объест. И, как назло, ни палки, ничего.

– Ты его рукой отгони, он смирный... - От сердца отлегло. Лучше бегемот, чем сойти с ума.

Грубин вышел на солнце, Удалов следом. Грубин широкими шагами пошел через двор к бегемоту, Удалов остался у стены.

– Эй! - сказал Грубин. - Тебе что, травы в зоопарке не хватает?

Бегемот медленно повернул морду и закрыл пасть. Из пасти торчала лиловая гроздь.

Грубин остановился в трех шагах от бегемота.

– Ну иди, иди, - сказал он.

Бегемот не уходил.

Растворилось окно на втором этаже. В окне появился старик Ложкин.

– Это чье животное? - спросил он.

– Сам пришел, - сказал Удалов. - Вот и прогоняем.

– Разве так бегемотов прогоняют? - спросил старик Ложкин.

– А как?

– Сейчас в Бреме погляжу, - сказал старик Ложкин и исчез.

– Мама! - закричал сын Удалова Максимка, также высунувшийся из окна. - Мама, погляди, у нас бегемот.

– Иди мойся, - послышался изнутри дома голос Ксении Удаловой. - Куда это Корнелий ни свет ни заря навострился? Даже не оделся.

– Мама! - настаивал ребенок. - У нас бегемот во дворе живет.

– Я тебе сейчас покажу бегемота! - Голос Ксении приблизился к окну.

Удалов вжался в стену. Он неловко чувствовал себя в пижаме.

– Ой! - сказала Ксения пронзительным голосом.

Бегемот испугался, отворил пасть и уронил сирень на землю.