Кир Булычев - Великий Гусляр (сборник)

Поэтому, когда Савич в своем круговращении в очередной раз подошел к комнате, где Елена собиралась в дорогу, он застал там Алмаза, обогнавшего его на две минуты. И, остановившись за приоткрытой дверью, услышал, как Алмаз говорит:

– Хочу сообщить тебе, Елена Сергеевна, важную новость. Не помешаю?

– Нет, - сказала Елена. - Я же не спешу.

– Триста лет я прожил на свете, - сказал бывший старик, - и все триста лет искал одну женщину, ту самую, которую полюблю с первого взгляда и навсегда.

– И нашли Милицу, - сказала Елена. И хоть Савич не видел ее, он уловил в голосе след улыбки.

– Милица - моя старая приятельница, - сказал Алмаз. - Она не в счет. Я о тебе говорю.

– Вы меня знаете несколько часов.

– Больше. Я уже вчера вечером все понял. Помнишь, как уговаривал тебя выпить зелья. Если бы дальше отказывалась, силком бы влил.

– Вы хотите сказать, что в пожилой женщине...

– Это и хотел сказать. И второе. Я тебя в Сибирь увезу. Если хочешь, и Ванечку возьмем.

– А что я там буду делать?

– Что хочешь. Детей учить. В музей пойдешь, в клуб - мало ли работы для молодой культурной девицы?

– Это шутка? - вдруг голос Елены дрогнул. Савич весь подобрался, как тигр перед прыжком.

– Это правда, Елена, - сказал Алмаз.

В комнате произошло какое-то движение, шорох...

И Савич влетел в комнату.

Он увидел, что Елена стоит, прижавшись к Алмазу, почти пропав в его громадных руках. И даже не вырывается.

– Прекратите! - закричал Савич. И голос его сорвался. Он закашлялся.

Елена сняла с плеч руки Алмаза, тот обернулся удивленно.

– Никита, - сказала Елена. - Что с тобой?

– Ты изменила! - сказал Никита. - Ты изменила нашим словам и клятвам. Тебе нет прощения.

– Клятвам сорокалетней давности? От которых ты сам отказался?

– Я ради тебя пошел на все! Буквально на все! Я не позволю этому случиться. Приезжает неизвестный авантюрист и тут же толкает тебя к сожительству.

– Ну зачем ты так, аптека, - сказал Алмаз. - Я замуж зову, а не к сожительству.

– Будьте вы прокляты! - с этим криком Савич выбежал из комнаты и кинулся на двор.

Он должен был что-то немедленно сделать. Убить этого негодяя, взорвать дом, может, даже покончить с собой. Весь стыд, вся растерянность прошедших часов слились в этой вспышке гнева.

– Ты что, Никита? - спросил Грубин, разводивший в машине пары. - Какая муха тебя укусила?

– Они! - Савич наконец-то отыскал человека, который его выслушает. - Они за моей спиной вступили в сговор!

– Кто вступил?

– Елена мне изменяет с Алмазом. Он зовет ее в Сибирь! Это выше моих сил.

– А ты, что, с Еленой хотел в Сибирь ехать? - не понял Грубин.

– Я ради нее пошел на все! Чтобы исправить прошлое! Ты понимаешь?

– Ничего не понимаю, - сказал Грубин. - А как же Ванда Казимировна?

– Кто?

– Жена твоя, Ванда.

– А она тут при чем? - возмутился Савич.

Взгляд его упал на открытый ящик с пистолетами. И его осенила мысль.

– Только кровью, - сказал он тихо.

– Савич, успокойся, - сказал Грубин. - Ты не волнуйся.

Но Савич уже достал из машины ящик и прижал его к груди.

– Нас рассудит пуля, - сказал он.

– Положи на место! - крикнул Грубин.

В этот момент из дома вышел Алмаз. За ним Елена. Неожиданное бегство Савича их встревожило. Никита увидел Алмаза и быстро пошел к нему, держа ящик с пистолетами на вытянутых руках.

– Один из нас должен погибнуть, - сообщил он Алмазу.

– Стреляться, что ли, вздумал? - спросил Алмаз.

– Вот именно, - сказал Савич.

– Не сходи с ума, Никита, - сказала Елена учительским голосом.

– Ой, как интересно! - как назло, во двор выбежала Милица с Шурочкой. - Настоящая дуэль. Господа, я буду вашим секундантом.

Она подбежала к Савичу, вынула один из пистолетов и протянула его Алмазу.

– Они же убьют друг друга! - испугалась Шурочка.

– Не бойся, - засмеялась Милица, - пистолетам по сто лет. Они не заряжены.

– Ну что, трепещешь? - спросил Савич.

– Чего трепетать. - Алмаз взял пистолет. - Если хочешь в игрушки играть, я не возражаю. Давненько я на дуэли не дрался.

– Вы дрались на дуэли? - спросила Елена.

– Из-за женщины - в первый раз.

Милица развела дуэлянтов в концы двора и вынула белый платочек.

– Когда я махну, стреляйте, - сказала она.

– Это глупо, - сказала Елена Алмазу. - Это мальчишество.

– Он не отвяжется, - ответил Алмаз тихо.

Савич сжимал округлую, хищную рукоять пистолета. Все было кончено. Черная речка, снег, секунданты в черных плащах...

– Ну господа, господа, не отвлекайтесь, - сказала Милица и махнула платком.

Алмаз поднял руку и нажал курок, держа пистолет дулом к небу - не хотел рисковать. Курок сухо щелкнул.

– Ну вот, что я говорила! - воскликнула Милица. - Никто не пострадал.

– Мой выстрел, - напряженно произнес Савич. Он целился, и рука его мелко дрожала. Нажать на курок было трудно, курок не поддавался.

Наконец Савич справился с упрямым курком. Тот поддался под пальцем, и раздался оглушительный выстрел. Пистолет дернулся в руке так, словно хотел вырваться. И серый дым на мгновение закрыл от Савича его врага.

И Савичу стало плохо. Весь мир закружился перед его глазами.

Поехал в сторону дом, трава медленно двинулась навстречу... Савич упал во весь рост. Пистолет отлетел на несколько шагов в сторону.

Алмаз стоял, как прежде, не скрывая удивления.

– Надо же так, - сказал он. - Сто лет пуля пролежала...

Елена кинулась к нему.

– Антон Павлович Чехов говорил мне, - сказала Милица, вытирая лоб белым платочком, - что если в первом действии на стене висит ружье...

Но договорить она не успела, потому что во двор вбежала Ванда и увидев, что Савич лежит на земле, быстрее всех успела к нему, подняла его голову, положила себе на колени и принялась баюкать мужа, как маленького, повторяя:

– Что же они с тобой сделали? Мы их накажем, мы на них управу найдем...

Савич открыл глаза. Ему было стыдно. Он сказал:

– Я не хотел, Вандочка.

– Я знаю, лежи...

И тут появилась еще одна пара.

Ксения тяжело вошла в ворота, неся на руках Корнелия Удалова.

– Что же это получается? - спросила она. - Где это видано?

Удалов тихо хныкал.

– Помирились? - спросил Грубин.

– По детям стреляют. Куда это годится? - сказала Ксения. - Глядите. Отсюда пуля прилетела. Штаны разорваны. На теле ранение.

Все сбежались к Удалову. Штаны в самом деле были разорваны, и на теле был небольшой синяк.

Ксения поставила Удалова на траву и принялась всем показывать круглую пулю, которая ударилась в Удалова на излете.

– Ну и невезучий ты у нас, - сказал Грубин.

Удалов отошел в сторону, а Ксения, отбросив пулю, вспомнила, зачем пришла.

– Кто у вас главный? - спросила она.

– Можно меня считать главным, - сказал Алмаз.