Валерия Корносенко - Level Up. Женский взгляд

Я не помню, как мы взобрались на дерево. И что было бы, если бы в округе ветвистых деревьев не оказалось? Но картина и ощущения свежи в моей памяти и по сей день. Кабан долго нас пугать не стал и вскоре ушёл по своим кабаньим делам. Мы же сидели на дереве до ночи, трясясь от шока и дружно оплакивая свою незавидную девичью долю. За нами пришли отцы и нас спасли.

Меня некоторое время даже кошмары мучили с милым хрюном в главной роли. Долго потом ещё эту историю на застольях травили. С тех пор я ненавижу кабанов, даже свинину недолюбливаю.

Теперь же, после мощного выброса адреналина, меня начало постепенно отпускать. В ногах слабость, голова ничего не соображает. Захожу в комнату и падаю на диван.

Просыпаюсь резко, как от толчка. Я что, уснула? Что произошло? Ах да… ворованные вещи. Вон они лежат сиротливой кучкой на журнальном столике, и не дают о себе забыть.

Решено. Я должна вернуть эти вещи хозяйке. Жизнь — боль. С вселенской тоской отрываю от сердца обновки, складываю всё в пакет. Ну, и где моя удача? Что два пункта было, что семь. Не буду последнее очко в удачу вкладывать. Я серьёзно огорчена вывертами Системы.

Пакет получился нехилый. Примеряю ношу — тяжелый. Тащить его теперь. Ну и что я ей скажу? Вот ваши вещи, ваша продавщица — воровка, а я ей поспособствовала в сбыте краденого? Не настолько я недальновидна. Если я под горячую руку попаду, или она не даст мне времени объясниться, я могу вляпаться в очень нехорошую ситуацию. Что же делать?

Оставлю пока вещи дома. Постараюсь разжалобить эту хозяйку.

Кстати, о птичках, как её хоть зовут и где она живет? Звоню Алле, расспрашиваю ту с пристрастием. Она сперва пугается и начинает истерить: уговаривать меня не сдавать ее в полицию. Я заверяю её, что ни в какую полицию не собираюсь, так как она и меня втравила в эту историю. Просто хочу поговорить с хозяйкой.

Алла в панике, отговаривает меня, объясняет, что банк все равно бы всё забрал. Хозяйка, которую, кстати, зовут Ирина, ничего не знает о вещах. Я непреклонна. Не хочу из-за такой ерунды оказаться с отрицательными показателями или потерять единственный в жизни шанс.

Требую с Аллы полную информацию о хозяйке. Помочь она может мало чем. Кроме имени, не может ничего толком вспомнить, ещё и рыдать не перестает. Уже бесить начинает.

— Ну, ты трудовую возьми. Что там написано? ИНН, фамилия, она же ИП? — начинаю злиться.

— А у меня нет трудовой книжки. Мне её никто никогда не заводил. Всегда так работала, неофициально, — тихо говорит Алла в трубку.

Нокаут. Я не перестаю удивляться людской беспечности. Как можно жить одним днём? Не то, что о будущем не думать или о пенсии, элементарно, как ты на следующем месте работы докажешь свою профпригодность?

— Алла, ты совсем с головой не дружишь? У меня тоже куча мест работы сменилась, но я всегда работала официально. Поэтому и не берут тебя на хорошую работу! Потому что ты — клуша!

Работала Алла всю свою сознательную жизнь продавцом в магазинах, и везде неофициально. Хозяева либо не хотели заморачиваться и платить за неё налоги, либо дурачили её, глупышку, экономя на ней деньги.

С одной стороны я их тоже могу понять. Налоги с зарплаты составляют чуть ли не 50 % оклада. Если бы мне сейчас предложил мой работодатель: Давай я лучше тебе на руки буду платить эти деньги, чем отчислять в бюджет на мнимую пенсию — я бы согласилась, даже глаз бы не дёрнулся. Если и существует трудоустройство, то официально сплошь минимальная оплата труда, а все остальное мимо кассы. И работодатели не правы, и правительство само виновато — загнало людей в такую яму, такими налогами обложило, в пору лезть в петлю. Как там говорилось в рекламе: «Заплати налоги и спи спокойно»? Сколько ходило на эту тему шуток чёрного юмора — не перечесть. Люди всегда так: упираются до последнего, тянут лямку, но терпят, смеются угрозе в лицо.

Всю жизнь копим на пенсию. Невольно назревает вопрос: «Доживу ли я до пенсии с нашей-то экологией?» Или, может, пенсионный возраст к тому времени поднимут до 80 лет, а то и вовсе отменят, как во Вьетнаме, и люди будут работать до смерти. А то и вовсе пенсионные фонды рухнут, а бедные люди, которые горбатились и собирали каждую копеечку, останутся без денег, которые преспокойненько, и, не удивлюсь, официально, будут выведены, и повиснут на чужих офшорах.

Куда катится этот мир?

Общими усилиями вытягиваем из памяти Аллы все интересующие меня данные. Одеваюсь и направляюсь к Ирине домой.

Всю дорогу до ее дома иду пешком. Решила пройтись и всё хорошенько обдумать, отрепетировать свою речь. Мысли по заказу думаться не хотят, разбегаются как тараканы. Чуть не пропустила нужный мне поворот.

И вот я уже стою у дома пострадавшей, а в голове звенящая пустота. Вздыхаю. Не стоять же под подъездом вечность. Захожу в дом. Все двери нараспашку: дверь в подъезд и дверь квартиры Ирины. Напрягаюсь, не понимая, что происходит.

Навстречу мне выходят какие-то люди и, живо обсуждая что-то, спускаются по лестнице. Провожаю их взглядом, им явно нет до меня дела. Захожу в квартиру. Ремонт в ней современный, и мебель хорошая. Что же они нараспашку сидят? Планировка в квартире стандартная. Тихонько прохожу вглубь.

Волнительно, я так и не придумала что скажу, когда меня увидят. Заглядываю в зал. На диване сидит женщина, голова её опущена на руки, спина сгорблена, плечи мелко трясутся. Она что, плачет? Женщина, услышав мои шаги, поднимается, вытирает глаза рукавом. Она явно убита горем, это Ирина и есть. Жалко конечно денег и магазина, но что ж так убиваться-то? Волосы на голове растрёпаны, глаза покраснели и опухли от слез, под глазами круги от бессонных ночей.

Ирина «Панда» Зверева, 34 года

Текущий статус: владелица магазина.

13 уровень социальной значимости.

Класс: управляющий 7 уровня.

Замужем. Муж Константин, 33 года. Дочь: Дарья, 12 лет.

Отношение Равнодушие 10/30.

Жизненные силы 55 %, Уверенность в себе 32 %,Настроение 19 %…

Ого, всё так плохо, потрепало её знатно. Стою, молчу. Она меня спрашивает:

— Вам нужны листовки? Сейчас, минутку, — тихо говорит она, и начинает что-то искать на столе в ворохе бумаг.

— Здравствуйте. Меня зовут Женя. Нет, я не за листовками. У меня к вам дело.

— Ох, простите, ни о чем другом и думать не могу — она рассеянно приглаживает волосы, оставляет бумаги на столе, и ведёт меня в кухню, показывая жестом следовать за ней.

В кухне она ставит чайник, начинает накрывать на стол. Я всё это время мнусь в дверях.

— Ирина, я не буду чай. Я на минутку зашла, да вижу что не вовремя. Не расстраивались бы вы так. Жалко, конечно, магазин. Но теперь уже ведь его не вернёшь, что ж вы себя не бережёте-то?