Катерина Снежинская - Я просто тебя люблю

— Зачем, тогда, это было сообщать? — поинтересовалась Арха.

Спроси кто, что она в этот момент чувствовала, лекарка и ответить бы не смогла. Мир не рушился, низкое хмурое небо на голову не падало, сердце в пятки не уходило. Ничего — самое верное определение. Ведунья ничего не чувствовала, совсем.

— Простая женская солидарность, — пожала плечами Рахша. — Как вы знаете, я и сама настрадалась из-за мужского деспотизма. Только благодаря вашему… — «вашему» она голосом подчеркнула, эдак насмешливо, — … брату не смогла соединиться с тем, кого всю жизнь любила. Поэтому хочу предостеречь от подобных ошибок. Вряд ли лорд Харрат, не смотря на всю свою порядочность, сообщил об ожидаемом отцовстве. Всегда разумнее принимать решения с открытыми глазами.

— Какое решение?! Ополоумела в конец?!

Не придержи ведунья Шая за рукав, ифовет шаверке затрещину точно бы отвесил. Демоны, конечно, женщин не бьют, но блондин, кажется, уже морально готовился послать все принципы во Тьму.

— Так ведь вроде леди Нашкас замуж собралась? — приподняла бровь Рахша. — Пусть знает, с чем жить придётся.

— Погоди, Шай, — Арха снова разбушевавшегося демона остановила. — Я хотела только одну деталь уточнить. Когда эти пара ночей случились?

— Вероятно, когда я видела Дана в последний раз, — не без надменности пояснила шаверка. — Во время вашего визита в земли Нашкас.

— То есть, весной?

— Если мне память не изменяет.

— Спасибо за очень ценные сведения, — от души поблагодарила лекарка. — Я непременно передам эти новости моему… — ну, а почему бы и не подчеркнуть «моему»? Хорошее же слово, — … брату. Думаю, Иррашу стоит знать, с каким гостеприимством встречают друзей в его владениях. И, кстати, не подскажете адрес дома, который вам Дан подарил? Ведь мой брат… — нет, приятное всё-таки слово, — … должен знать, где вы живёте. По шаверскому-то закону Ир до сих пор ваш опекун, верно?

— Я не хочу беспокоить такими мелочами лорда Нашкас, — пробормотала красавица, несколько сбледнув с лица.

— Как вам угодно, — пожала плечами лекарка. — Впрочем, думаю, капитану городской стражи это узнать будет нетрудно. А вы можете навещать нас в любое время. Всё же родственник, да сразу с двух сторон. Мы с Данашем рады будем.

Шаверка буркнула что-то среднее между: «Непременно!» и «Чтоб ты провалилась!» — развернулась и удалилась. Не бегом, конечно, но и не прогулочным шагом.

***

Шай ведунью сразу же за воротами догнал, да она, собственно, никуда и не торопилась — брела себе по дорожке, нога за ногу. Но разговор демон заводить не спешил. Хоть и скрежетал зубами, играл желваками, а дождался, пока в дом не вошли. Зато стоило двери за ними закрыться, слуг взмахом руки отослал и заставил лекарку прямо тут, в холле, в кресло сесть. Да ещё и руки на плечи положил, придерживая.

— Ты чего, действительно в этот бред поверила? — прошипел грозно, снова третьим веком помаргивая — так разволновался. — Да Дан никогда… И почувствовала бы тоже, вы ж связаны!

— Дан прекрасно умеет свои эмоции от меня экранировать, — устало отозвалась Арха, освободиться даже и не пытающаяся.

Наоборот, откинула голову на подголовник, рассматривая потолок, украшенный фамильным древом Харратов. Кстати, изображение Дана на нём почему-то не было. А лекарка всё забывала спросить, откуда такая скромность.

— Да и Бездна с этими эмоциями! — Шай в покое явно оставлять ведунью не собирался. — Но это же бред! Понимаешь ты? Бред!

— И бред, который мы уже проходили, — Арха вяло спихнула ладонь блондина со своего плеча. — У вас традиция такая, что ли? Чуть что, так сразу беременная. Если всем верить, получается: Дан пол столицы оплодотворить успел.

— Ну да, любимый баб… то есть, женский фокус, — то ли оскалился, то ли усмехнулся блондин.

— Странно, почему он мне-то на слово поверил?

— Сама додумалась в кой-то веке? — блондин отлип, наконец, от Архи. Отошёл к окну, отодвинул штору, будто важное за ней рассмотреть пытаясь. Хотя, что он там увидеть мог, кроме клумб и гравийной дорожки? — Доверяет он тебе, вот и всё. А ты!..

— А что я? — вздохнула лекарка, наклонив голову, пытаясь рассмотреть: родинка у одного из предков на подбородке намалёвана или бородавка. — Я ему тоже верю. Не скажу, что вот прямо ни на секунду этой шаверке не поверила. Ошарашила она, конечно, знатно. Это я потом сообразила: захоти Дан другую, так просто бы сказал или третьей в постель уложил.

— У тебя с головой всё нормально? — оскорбился за друга Шай.

— Нет, не нормально, — грустно призналась ведунья. — Было б нормально, тут не торчала. Но это я так, для образности.

— Ну а чего тогда квёлая такая?

— Уехать я хочу, — грустно протянула Арха.

— Совсем? — переполошился красавец.

— Не знаю, — ведунья села прямо, благонравно сложив руки на колени. — Нет, наверное. А, может, да. Не знаю. Но только чтоб подальше и никого не видеть. Ну вот совсем никого. Хоть землянку в лесу рой.

— Вырой, — кивнул Шай, но тоже как-то задумчиво-рассеянно. — Как только в окрестностях столицы найдёшь лес, так и рой. А лучше знаешь чего? Есть у меня одна идея. Только давай, ты горячку пороть не будешь, спокойно соберёшься. И письмо Дану напиши: так, мол, и так, уезжаю в гости. Извини, дорогой, надо подумать. Сама, короче, лучше знаешь, что писать.

— И к кому в гости я еду?

— Узнаешь, — ухмыльнулся блондин, — но тебе понравится.

***

Странно, но стационарных телепортационных станций в степях построить ещё никто не догадался. А через Тьму идти Шай почему-то категорически отказался. Вот и пришлось им от самого Хашша — грязного и нищего посёлка, почему-то себя гордо городом именующего — тащиться верхом. И именно тащиться. Здесь не только станций, но даже и тропинок имперское министерство дорожного хозяйства не предусмотрело.

Езда же по пампе, пусть и прогулочным шагом, дело непростое. Трава — лошадям по колено, а Архе по пояс, густющая, земли не видно, к сожалению. Потому что земля — сплошные кочки с сусличьими норами. Чуть зазеваешься — и лошадь в такую дырку может копытом угодить. Хорошо, коли отделаешься полётом через конскую голову. А если животина ногу сломает? Когда ближайшая цивилизация в трёх днях пути находится, такое происшествие уже не проблема, а настоящая трагедия.

Но Арха всё равно пребывала в диком, и каком-то детском, незамутнённом восторге. Ей всё нравилось: и сухая, не изнуряющая, а будто прокаливающая жара. И сильный, практически неутихающий ветер, заставляющий травяное море волноваться, ходить валами. Бездонное, бесконечное небо, чистый горизонт, без единого росчерка деревьев, жаркое марево и горьковатый запах сухой полыни нравились тоже.

В первую ночь она не могла уснуть. Жёсткая земля колола бока сквозь попону каменными комьями. Тепло от костра палило лицо, а спина едва ли инеем не покрывалась. Переворачивание на другой бок не помогало — жар и холод просто местами менялись, а комки никуда не девались. Да и вой степных волков, лисье тявканье, щебет сурков и неумолкающий звон цикад уснуть не давали.