Адам Робертс - Салямиллион

Его трехтомник «Властелин овец», посвященный животноводству и написанный в нелегкие годы войны, был встречен бурными аплодисментами по обе стороны Атлантики. Позже оказалось, что восторг предназначался для книги Джулианы Нидерландской «Снятие копий с бронзовой чеканки». Но Непутевый сказал моему деду: «Это неважно. Главное, что люди были готовы восторгаться. Их ожидания создавали правильную атмосферу для выхода новой книги. То есть они благожелательно отнеслись бы к любому изданному произведению. Просекаете фишку?»

Оптимизм Непутевого был должным образом вознагражден, когда «Реклама центральных графств» стала указывать «Властелина овец» в приложении «Какие книги круче всех?». «Соддит» попал в «горячую сотню бестселлеров, которые все-таки можно покупать». Вместе с огромными ценами пришла и большая слава. «Я вдруг понял, что знаменит, — писал мой дед своему близкому другу Льюису. — Оказалось, что это не так уж и забавно. Меня пугает фанфаронство фанатов и их фамильярность в отношении к моей персоне».

Поверьте мне, мир, созданный А. Р. Р. Р. Робертсом, не просто фэнтезийный вздор и какая-то там чепуха. Он полностью округленный и завершенный. Нет, минуточку. Что-то здесь не так. Получилось не очень округло. Фраза красивая, но немного преждевременная. «Поверьте мне...» Вряд ли можно ожидать от вас такой наивности. Хотя... хм, хм! А как насчет: «Вы можете поверить мне»? Так вроде бы лучше. Или даже: «О, вы! Поверьте мне сейчас же!» Да, это самый лучший вариант. Пример повелительного наклонения. Дорогая Мириам, не могли бы вы при редактировании этого абзаца вырезать мои словесные изыскания и тому подобные штучки? Просто удаляйте все на... Вы правильно поняли. Спасибо.

Короче, хм, Верхнее Средиземье — это не какой-то вздор, а, скорее, наоборот... О чем я тут пишу? Ах, да! Это работа всей жизни — подробное описание мира со многими расами, народами и языками. Данный том вобрал в себя мифы и истории, сопутствующие «Соддиту» и «Властелину овец», а также ранние наброски, альтернативные сюжеты и прочий материал. Кстати, Мириам, у вас красивый пеньюар. Нет, правда! Такой приятный оттенок пурпура!

Книга составлена из «напевов» о космосе в бытность айну («душ», или божественных слуг Творца) и дополнена историей Салями (магического артефакта, похищенного из страны Нетленных Земель). Некоторые элементы повествования связаны с войной за Штучку, которая, будучи взятой сама по себе, послужила основой для трилогии «Властелин овец».

Ох! Довольно этой писанины! Впрочем, я передумал... Мириам, прошу вас удалить последнюю фразу и вместо нее вставить что-нибудь традиционное типа: «Я не хочу утомлять читателей растянутым вступлением и т. д., и т. п.». Или давайте скажем, что в качестве введения мы решили использовать часть переписки между моим дедом и К. Джоном Льюисом. Как бы в дополнение к этому предисловию. Постпредисловие к предисловию! Или лучше все-таки «введение»? Хм! Придумайте какое-нибудь слово для куска, предваряющего главный текст. И еще я хотел бы поблагодарить трех моих помощников — Гэбриеля Дрыха, Гая Лентяинга и Эдриен Нишагуизбассейна, которые без устали исследовали темы и помогали мне в подборке несопоставимых и в корне отличных материалов.

Хедрик Джон Льюис был самым знаменитым из многочисленных друзей моего деда. Позже он получил мировую известность как автор фэнтезийной серии о «Нердии»: книг о детских приключениях двух мальчиков и двух девочек, которые, несмотря на значительные трудности, пролезли через ящик для носков в большой магический шкаф, находившийся в нескольких временных и пространственных измерениях. Оттуда они попали в королевство Нердии, где встретили милого (хотя и склонного к полемике) Льва Аслева и безнравственную королеву Феминистку — невероятно злую, плохую и испорченную женщину (эдакую миссис «Хочу, чтобы мой ужин был на столе в то самое мгновение, когда я прихожу на кухню»). Не все почитатели Льюиса поняли (так хитро и ловко автор скрыл духовный контекст), что сцены, описанные им, являлись аллегориями, выражавшими и восхвалявшими его религиозную веру, где Аслев, например, изображал Христа. Порядок книг в этой серии следующий: том 1 — «Страстность Льва, злые евреи, убившие его, и платяной шкаф»; том 2 — «Мальчик, его конь и невыразимая вечность, в которую они вознеслись, не выполнив в должной мере заповеди Левита»; том 3 — « Путь долга, ведущий к попиранию еретиков»; том 4 — «СПИД как Божья чума, насылаемая на безнравственных людей» и последний том — «Поклоняйся моему Богу, презренный атеист, или будешь обречен на вечное сожжение». Он и другие «дринклинги» вели интенсивную переписку с моим дедом, когда тот создавал свои основные фэнтезийные произведения. Я выбрал из этой обширной переписки примеры, которые, на мой взгляд, своеобразно освещают создание «Салямиллиона».

Мой дорогой A. Р!

Я был бы очень признателен вам, если бы вы сообщили свое мнение о нижеприведенном высказывании Казановы, которое мне довелось обнаружить вчера в архивах МСС библиотеки. Я надеюсь включить его в задуманные мной «Венецианские шутки» [3] Позже «Венецианские шутки» Льюиса были изданы Oxford Open Press в четырех томах под названием «Парло, Парло, Парло: шутки из Венеции». К сожалению, своеобразность Льюиса в переводе не только шуток, но и фамилий их первоначальных авторов привела к определенным проблемам. Так, например, знаменитый ловелас Джакомо Казанова был указан там, как Джек Новоказанов, а в первом издании книги на него вообще ссылались как на Бабника Казанского. Из-за этой ошибки весь тираж пошел под нож. :

— А я скажу, скажу, скажу, что у этого песика нет носика.

— У него нет носа ? Как же он тогда нюхает ?

— Потеряв свой нос, он вообще не может нюхать, что является несомненным благом, если учесть ту печально известную и неприятную вонь, которая ассоциируется с венецианскими каналами.

Кстати, как продвигается ваш фэнтезийный эпос?

С наилучшими пожеланиями,

Дорогой К. Джон!

Благодарю вас за шутку. Действительно очень смешно. Я рад, что вы спросили о моем фэнтезийном эпосе. Должен признаться, Непутевый уже надоел мне своим нытьем о продолжении серии с «Соддитом» и «Властелином овец». Он хочет что-нибудь такое же и не желает слушать никаких отказов. Хуже того, он не принял моего согласия с отсрочкой на ближайшие два года. Я пытался объяснить ему, что наши академические издательства дают автору дюжину лет на сбор материалов и еще лет семь на само написание книги, но он ответил мне язвительными колкостями.