Адам Робертс - Салямиллион

— Мы видели ваш корабль, — сказал Нобби. — Он построен только наполовину.

— Увы! — со вздохом согласился Тюрин.

— Увы, — подхватили остальные эльфы и покрыли свои головы темными капюшонами.

— Что «увы»? — возмутился гном. — Эй, парни, кончайте. Кто так разговаривает? Снимайте ваши капюшоны и отвечайте нам без всяких обиняков. Расскажите, что случилось.

— Построив половину корабля, мы с надеждой смотрели в будущее, — продолжил Тюрин. — Но затем к нам прискакал отряд, состоявший из орков и страшных зверей. Ими командовал человек, который носил в голове Глаз Шарона. Он заявил, что является представителем лорда Зла, и мы не могли сопротивляться ему. Его приказы были законом в наших сердцах, поскольку так действуют чары, наложенные на эльфов и людей. Он повелел нам прекратить работу над судном, и с тех пор мы не можем поднять даже доску, чтобы донести ее до корабля. Кроме того, он приказал нам сидеть на песке и любоваться морем. «Хотели убежать? — подсмеивался он. — Но теперь вы не сможете построить корабль, ибо это мой приказ, а вы должны подчиняться ему. И я не разрешаю вам переходить в другое место Блэриленда». О, как он хохотал! «Ешьте водоросли и пейте талый снег, — сказал он нам, — и считайте, что вам повезло». Затем Глаз Шарона уехал и, думаю, забыл о нас в своих путешествиях по стране. А мы застряли здесь. Время от времени слуги Шарона заглядывают к нам, смеются и уезжают куда-то...

— Если хотите, я могу достроить ваш корабль, — вмешался Берендел. — Потому что приказы Шарона не властвуют над моим сердцем.

Эльфы сильно изумились, но слова подростка оказались правдой. Двенадцать следующих дней Берендел заканчивал строительство судна, и Нобби помогал ему, чем мог. За это время песок на берегу оттаял, снег сошел, и вместо него на дюнах выросла зеленая трава. И снова эльфы дивились чуду.

— Действительно, о юный Берендел, — сказали они. — Проклятие Шарона не властвует над тобой. Ты мал годами, но велик в своей силе!

И каждый вечер мальчик обнимал королеву эльфов и целовал ее в губы, желая спокойного сна. И каждое утро она произносила новое слово. В первый день она сказала «ли». Во второй день последовало слово «ка», и Берендел начал бояться, что ее разуму доступны только краткие слоги. Ум королевы оставался таким же пустым, как и прежде. Хотя на третий день она сказала «яса!» И эльфы очень удивились этому, потому что на эльфийском языке данное слово означало удивление от услышанной новости.

— Она потрясена восстановлением речи, — заявил Тюрин. — Так же, как и все мы! Но она сказала это слово.

На четвертый день королева произнесла слог «ля!» Эльфы огорчились, так как это буквосочетание ничего не означало на эльфийском языке. Но Нобби заявил, что слово имеет гномское происхождение. По его мнению, королева постепенно превращалась в гномку, потому что ей разонравилась эльфийская порода. На всякий случай он спел ей пару песен бородатых гномских королев. Однако его помощь не возымела действия, да и Берендел счел версию друга совершенно невероятной.

На пятый день королева произнесла слово «мивкон!», означавшее особое блюдо. Ее тут же накормили этой пищей. На шестой день она сказала «цет!» и сердито посмотрела на собравшихся эльфов. Те испугались и виновато переглянулись между собой, потому что любому было бы неприятно, если бы на него сердилась королева. На седьмой день она сказала «ого!» И эльфы снова удивились.

— «Ого», ваше величество? — спросил Тюрин. — Что «ого»? Вы что-то вспомнили?

Однако она молчала весь тот день. Зато на восьмые сутки королева произнесла слово «горн!», а на девятые — то же самое «ого!» И Тюрин печально покачал головой. Он решил, что королева произносила слова бездумно и наугад. На десятый день она сказала «от!», и Тюрин возмутился:

— Что «от»? Отчего? Почему? Нет, все это бессмысленное дело.

На одиннадцатый день королева произнесла слово «рог!» На двенадцатые сутки она сказала «а!» и указала на скалистый кряж, который находился неподалеку от берега. Отрог переходил в горную цепь, тянувшуюся на восток до самых гор Байка. Эльфы так ничего и не поняли.

Наконец судно было построено, и они начали сердечно благодарить Берендела.

— Нам хочется быстрее уплыть из страны, обремененной проклятым именем Блэри. Мы и сейчас не можем сопротивляться приказам Шарона. К счастью, запрет его Глаза касается только строительства корабля и путешествий по стране. О плаванье речи не шло. Поэтому мы отправляемся к Западной Понии, а там проклятие больше не будет действовать. Послушай, Берендел! Поплыли вместе с нами! Мы многим обязаны тебе, и твоя помощь была неоценимой.

Мальчик переглянулся с Нобби и вежливо ответил эльфам:

— Спасибо, но я останусь здесь. Вам незачем благодарить меня снова и снова.

— Ты уверен? — настаивал Тюрин. — Эта проклятая страна. Здесь торжествует Зло, и честным воинам не остается ничего другого, как повернуться спиной к Блэриленду и найти себе что-нибудь получше.

— Возможно, вы правы, — ответил Берендел. — Но у меня такое чувство, что я должен остаться.

— Тогда прощай, — сказал Тюрин. — Ты сослужил нам хорошую службу, юный Берендел. Если однажды нам представится такая возможность, мы отплатим тебе тем же. Прими мой дружески совет. Всегда сохраняй свою репутацию чистой и говори собеседникам правду, ибо это символы Добра.

Берендел с улыбкой кивнул головой, принимая совет с долей скепсиса. Эльфы преподнесли ему и Нобби прощальные подарки, затем столкнули корабль в воду, забрались на палубу и уплыли к западному горизонту. Последней фигурой, которую увидел Берендел, была Плюшки-ем — королева эльфов. Она стояла на юте или на корме (я всегда путаю эти два названия, поэтому лучше вообще не говорите мне о килях, оверштагах и румпелях). Короче, она стояла в задней части корабля и махала мальчику рукой. Весенняя оттепель освободила часть ее ума от холода безумия, и она прощалась с Беренделом, как со своим близким родственником. Она помахала ему обрубком руки, затем взглянула на культю, сконфузилась и начала махать здоровой рукой, потому что та лучше подходила для этого.

Вскоре судно исчезло из виду, а чуть позже следом за ним за горизонт ушло и солнце, словно оно тоже навсегда покидало Верхнее Средиземье. Утром наступил новый день, и он, как обычно, начался с бледного рассвета на темном небосводе. Страна зевала и просыпалась. Несмотря на рабский труд под тиранией Зла, она по-прежнему предпочитала вести свои дела при солнечном свете.

Пока Нобби выкапывал съедобные клубни за песчаной дюной, Берендел забрался на большой валун и осмотрел окрестности. Внезапно он испуганно пригнулся. На дальнем холме мальчик увидел всадника на черном коне. Тот, конечно же, заметил часть берега, поросшую травой. На фоне вездесущего снега она походила на укус великана, и на этом зеленом ковре были только подросток и гном. Когда Берендел отважился снова взглянуть в том направлении, всадник уже ускакал. Вскоре вернулся Нобби. На завтрак они ели вареные клубни.