Николай Инодин - Замочить Того, стирать без отжима [СИ]

К полуночи, когда все Золушки уже омыли горючими слезами тыквы и забылись безрадостным сном, в клубе "Готика" только-только начинается самое веселье. Его залы наполняются светомузыкой и чувственным голосом солиста "Лакримозы" (какая жалость — всего лишь записанным на диске!) и десятками... нет, сотнями причудливо движущихся теней. Для неподготовленного новичка — жутковатое, завораживающее зрелище. Для меня — уже привычное, но, к счастью, не утратившее своей притягательности. Разве что душно... Опять кондишн толком не пашет, а от ароматизированных свечей у меня быстро начинается мигрень. Вышли с Алиской подышать.

Холл казался черным и зловещим, секьюрити как-то странно кружились вдоль него. И мысли явились тоже не самые светлые. Мне многие завидуют, это не секрет. А вот жертв несправедливости любят даже заклятые враги... жаль, что еще и злорадствуют попутно. Кроме того, положение жертвы дает немало других преимуществ. Можно подать в суд и не придется карабкаться по этим пологим пандусам и лестничным переходам. Но с другой стороны, у жертвы нет возможности все разведать, а где-то здесь скрывается моя собственная жертва, заказ от которой пришел еще месяц назад. Две команды наемников задание провалили, их тексты не прошли, я приступила к выполнению поручения всего три дня назад, и все же время шло, а сдвигов не было никаких.

Нет, положительно требуется допинг!

Я решительно зашагала обратно в зал. Алиска, мой самый лучший бета-тестер, привычно засеменила следом.

— Ну и что делать будем?

Да, момент для вопроса я выбрала не лучший: Алиса выбирала коктейль, не забывая заодно строить глазки бармену. С третьим делом одновременно ей ни за что не справиться... блондинка, да еще и крашеная! Я не без торжества поправила свой идеально завитый локон, рыжий от природы.

— Что делать, что делать… — подруга пожала плечами.

— Предлагаю пройтись голяком по улице ночью. Они сами подлетят, тогда и решать будем, что делать.

Он подошёл внезапно, положив на стеклянный столик кожаную папку для бумаг. Он... брат-близнец моего вампира, только совсем-совсем настоящий. Вау!

— Приветствую нашего самого плодовитого автора, — хрипловатым таинственным баритоном заговорил он, — я пришёл для разговора.

— Можно присесть?

Я оторопело кивнула.

Незнакомец властно протянул руку к мгновенно освободившемуся стулу и, придвинув его к столику, устроился у стола.

— Мое имя Варданес Аррадян. Я старший юрист издательского дома.

— А... — чтобы справиться со смущением, мне пришлось достать сигарету. Алиска улужливо поднесла зажигалку. Этой секунды мне хватило, чтобы сформулировать вопрос:

— А, зачем вы здесь?

Бармен бесшумно, будто творя торжественный и загадочный обряд, подошёл к столику, поставил бокалы и бутылку вина, сразу разлив треть её содержимого в бокалы.

Варданес к бокалу не притронулся. Я не сводила серых задумчивых глаз с его лица, но разговор первой не начинала.

— Нам нужна помощь, — заявил Аррадян, — и, если вы выполните нашу просьбу, мы выплатим ваш гонорар немедленно.

— Ага, а потом вы зажмёте гонорар за следующую. И вы ничего не сказали про роялти!

Алис-ска! Ну кто ее просил влезать?! Я незаметно, под столом наступила ей на ногу. Подруга тихонько ойкнула и прикусила язык.

— И кого же я должна опередить, чтобы книга была напечатана до ярмарки? — для него я была бы готова и на большее, только бы... только...

Аррадян молчал несколько минут. Слишком многое знали эти самоуверенные писательницы, слишком рискованным казалось доверить им еще несколько тайн издательства. Впрочем, вампир не сомневался, что денег эта компания не получит. В глазах Вар Аррадяна промелькнуло сочувствие, но лишь на мгновение.

— Мы дадим месяц.

— Мы бы хотели получить письменное соглашение и правильно оформленный заказ с подписью двенадцати старейшин ИД, — снова вмешалась блондинка.

Юрист с яростью посмотрел на нее, но затем, отвесив ироничный поклон сначала ей, потом рыженькой (а беленькая-то, хоть и стерва, посимпатичней будет... и, кажется, поумнее), ответил с многообещающей усмешкой:

— Приходите в завтра, я передам вам их лично.

— Девушки, посмотрите на меня! — раздалось сбоку.

Фотограф клуба направил на нас мощный объектив своей камеры.

— Улыбочку… — попросил он.

Вспышка залила помещение ярким белым светом.

Мать-перемать… Чем это она меня так? До сих пор звёзды в глазах стоят. И было бы за что! Слегка поучил зарвавшегося либераста. Монархия ему не нравится? А в печень? И по рёбрам с оттяжкой, чтобы вспухло и неделю болело? Мать-перемать, а она сзади по голове… И ещё этот урод, тощий, в жилетке. Фонариком в глаза… Поймаю – вырву веточки его корявые… Как хреново, господа…

Поднялся, а координация ни в звезду, ни в Красную Армию. Тело не моё, и всё тут. Вокруг — лес. Дистрофичные какие-то древеса, вроде дуба, только кривые и невысокие. Рядом тазик с остатками оливье. Белый, эмалированный. Это она мне его с размаху на голову нахлобучила? Вот стерва! Точно крашеная, зря я сомневался. Но до чего пить-то охота! И голова болит, тошнота не проходит… Не дай бог, сотрясение — в моём возрасте может плохо кончится.

Птицы орут… Птицы… Подтягиваю сползающие штаны и плетусь вниз по склону — воду искать. Нет, всё-таки мало я ему дал… За Государя надо было сначала в пах, ногой, потом по шее… И по рёбрам, с оттягом, чтоб неделю… Опять штаны сползают. Тля, не моё тело, однозначно!

Доплёлся до ручейка. Странно, вода вроде чистая, а воняет майонезом. Или это не вода? Стащил джемпер. Точно, не вода. Вся спина в салате. А голова? Пощупал. Волосы от майонеза слиплись. Нет, но какая сука?! И за что? За вонючего стрикулиста. Кого пожалела, тварь?

Вода в ручье холодная. Пью пригоршнями, ломит зубы. Полощу джемпер и майку, майку прикладываю к голове. Становится легче.

Опять сползают штаны. Пытаюсь затянуть ремень на последнюю дырку, но все равно между ним и животом два кулака проходят. Чёрт, где МОЁ тело?

Как они меня в лес вывезли, мы же почти в центре собирались? И почему тепло так? Мать-перемать…

Стошнило. Однозначно сотрясение. Надо выбираться из этих кустов, к людям. Вверх не пойду, сил нет. Попробую вдоль ручья. Так в книжках пишут — вдоль текущей воды. Она выведет. И напиться можно…

Опускаюсь коленями на подходящую корягу, аккуратно — чтобы не упасть, ясно? Аккуратно смываю с волос липкую гадость. Ручей уносит остатки колбасы и яиц. Горошек почему-то не прилип. Круглый потому что. Или потому что зелёный? Тля, как мне хреново!

Этот лесопарк чистили когда-нибудь? Поднимаюсь, пинком отбрасываю корягу с дороги. Опять поднимаюсь. Подтягиваю штаны. Херня какая-то. Впереди просвет. Кажется. Наконец.