Ирина Смирнова - Одуванчик в темном саду (СИ)

А вот в комнате передо мной во весь рост встала другая проблема — где взять кипяток для заварки. Маленькая раковина в туалете была, но из крана, хоть тресни, лилась только холодная вода. И ничего похожего на переключатели температуры я не нашла.

Разложив добычу на полу и на столике, я пошла ужинать и вернулась через полчаса, вновь с полными карманами. Первым делом выгрузила к травкам еще один лимон, кисточку винограда и пару абрикосов. А медовый коржик положила на салфетку и полезла под кровать.

Этот эксперимент я затеяла еще вчера. Меня до крайности заинтересовало то черное-пушистое, что приносило мне ужин в первый вечер. Но оно больше не показывалось. Хотя явно бывало тут в мое отсутствие, потому что пыль была всегда вытерта, а вещи, которые я могла оставить на кровати, обнаруживались аккуратно сложенными в комоде.

И я решила пойти проторенным путем под названием “подлизаться к домовому”. Поскольку мохнатушка в прошлый свой визит драпнул не куда-нибудь, а прямиком под кровать, в самый темный угол, там я вчера и оставила пирожок на гостеприимно расстеленной салфетке. И не поленилась дважды высказаться на тему, что это угощение специально для него. Один раз вслух, а другой мысленно, как с мадам главной паучихой.

Утром пирожка не было, и я почти уверена, что ночью сквозь сон слышала чье-то аппетитное чавканье.

Так что, пристроив коржик в уголок, я еще раз пригласила “некта” прийти и угоститься, а сама пошла пытать кран, в надежде добиться от него горячей воды. Нет, в крайнем случае, я тут лампадку видела, непонятно на чем работающую, но огонек в ней был живой и вполне горячий. Если постараться, по полстакана в горшочке вскипятить можно. Только очень муторно.

Дверь в санузел я нарочно не закрыла, очень хотелось услышать, если пушистый гость все же соблазнится хрустящим лакомством. Но вскоре я так увлеклась, что обо всем забыла. Измывалась над несчастной сантехникой самым извращенным образом. Тянула, дергала, гладила, крутила, дышала на него, чуть ли не облизывала. Ей богу, с мужиками в свое время так не изгалялась.

— У-У-У? — спросил вдруг кто-то у меня прямо за спиной.

Я едва зеркало лбом не расколотила от неожиданности, но сумела обернуться медленно, почти спокойно. Черный мохнатый шарик моргал на меня совиными глазами, заглядывая в дверной проем.

Одуванчик-7

— Ищу, как включить горячую воду, — зачем-то вслух объяснила я мохнатому шарику, для наглядности ткнув пальцем в неподдающийся кран.

— О-о? — чернушка вытянула мохнатую лапку в сторону раковины и снова удивленно захлопала… захлопал… захлопало на меня глазюками.

Я вдруг вспомнила о разговоре без слов и мысленно спросила:

— Как тебя зовут?

Чудо едва ли не шарахнулось от меня за дверь, но потом с опаской переступило лапками по кафелю и уставилось на меня испытывающе. Молча.

— Меня зовут Дина, а тебя? — терпеливо и громко подумала я еще раз.

Оно застеснялось. Отодвинулось дальше за дверь, отвело глазки. Пискнуло что-то… а потом в моей голове тонкий скрипучий голосок четко произнес:

— Шойшо.

— Очень милое имя! — обрадовалась я, и, пока чудо не засмущалось окончательно, предложила: — А хочешь еще коржик? У меня есть.

Шойшо непроизвольно сглотнул и облизнулся. Их тут голодом морят, или он так любит сладкое? Почему он? Не знаю. Голосок в голове был совершенно нечеловеческий, но абсолютно точно мальчишеский. Уж в этом-то я могла довериться своей интуиции опытной вокалистки.

Видно было, как сомнения раздирают этот симпатичный шарик с глазами, но, наконец, тот же голосок в голове застенчиво скрипнул:

— Хочу…

— Ну так пойдем, я тебя угощу! — все так же мысленно позвала я и плавно, без резких движений, скользнула к двери.

Шойшо отпрыгивать не стал, но отодвинулся все еще опасливо и, вообще, держался от меня на расстоянии вытянутой руки. Так что последний припасенный с ужина коржик я протянула на раскрытой ладони и приветливо улыбнулась:

— Ешь, на здоровье!

Он долго колебался, но когда протянул лапку… коржик только и успел хрустнуть, даже крошки не упало на пол, а лохматый любитель выпечки уже облизывался длинным узким розовым язычком и блаженно жмурился, поглаживая себя по животу.

— Спасибо! — сколько счастья в голосе, самой приятно. — Дина ломала кран? Зачем? Жалко! Трудно чинить!

Вопрос, заданный с искренним любопытством, застал меня врасплох.

— Я не ломала. Я хочу, чтобы из него полилась горячая вода.

Шойшо опять захлопал на меня своими невозможными, по-совиному янтарными глазищами.

— Дина не видит горячую воду? Шойшо покажет!

Покажет, и слава богу, я кивнула и пошла следом за лохматушиком в санузел. Но все оказалось не так просто. Шарик с глазами влез на раковину и, оглянувшись на меня, ткнул лапкой в синюю рыбку справа от зеркала. Эти водоплавающие в изобилии украшали кафельную стенку, образуя что-то вроде затейливого подводного узора.

— Вижу. Рыбка, — покладисто подумала я. — Красивая. Их здесь много, — обвела рукой развеселый аквариум, изображенный на стене.

— Дина глупая! — укорил меня любитель коржиков и даже шерстку над глазами поднял дыбом, словно нахмурил. — Смотри хорошо!

— Смотрю-смотрю, — заверила я, пряча улыбку.

В самом деле, обижаться на Шойшо не хотелось ни капли, он так забавно поучал. Кроме того, меня не оставляла надежда получить кипяток. Надувшись от важности, а может, просто от осознания торжественности момента, Шойшо пустил воду, потом демонстративно поднес лапу к указанной рыбе и надавил.

Раковина мгновенно наполнилась паром, а звук льющейся воды изменился, как бывает всякий раз, когда вместо холодной струи в нее бьет кипяток. Я восторженно ахнула, отложив на будущее странное ощущение — словно на грани слышимости кто-то позвонил в хрустальный колокольчик.

В итоге, я провела насыщенный и полезный вечер. Шойшо, когда освоился, оказался хоть и застенчивым, но очень милым собеседником. Даже несмотря на его манеру изъясняться короткими предложениями в третьем лице. Оказалось, что его народ называется улеши и давно и прочно живет в крепости повелителя на правах симбионтов. Они получают еду, какую-то особую энергию и защищенный дом, где могут вырастить потомство, а за это выполняют разные мелкие бытовые поручения. Причем на глаза особо не показываются. «Воины-много-ног», как обозвал пауков Шойшо, на них просто не обращают внимания, а вот женщины большого дома почему-то часто кричат и кидают разные вещи.

Сладостями ребенка еще никто ни разу не угощал, имя не спрашивал и, вообще, не пытался поговорить. Одно это очаровало местного домовушку настолько, что он долго не хотел уходить, даже несмотря на то, что коржиков у меня больше не было. Сладкое доставалось улеши редко и только в награду за какие-то немыслимые трудовые подвиги. Так что два моих коржика можно было расценить как пир горой, а обещание принести завтра добавку вызвало полный восторг.