Майарана Мистеру - Прятки с Вельзевулом

— Солара! Иди скорее! Посмотри какая красота. — произносит мой рот, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть идущую вслед за мной девушку в легкой синей ткани, которая почти не скрывала девичий стан.　

Наши глаза встретились, и я увидела ту глубокую синеву, которая закралась и в мои собственные глаза. Девушка улыбнулась и покачала головой.　

— Тави, ты слишком близко к краю. Упадёшь.　

Сестра — подсказало сознание. — Не та сестра, что по отцу и матери. Сестра по крови, по расе, по духу.　

Девушка подошла ближе и ухватила меня за ладошку, крепко сжав. Взгляд устремился вверх, туда откуда начинала падать вода, создавая влажность окружению и сильный шум.　

— Уже совсем скоро Вайарида назначит день нашей инициации. Ты подумала о том, кого хотела бы видеть рядом с собой? — звучит вопрос, от которого моё существо замирает, не в силах и звука выдавить. — Я бы очень хотела в эту ночь быть с Алерсом. — грустная улыбка очертила её губы, а взгляд сосредоточился на мне. — Боюсь, он не захочет.　

Чуть крепче сжимаю теплую ладошку, желая утешить. Откуда-то изнутри приходит знание, что Алерс на самом деле не питает никаких чувств к Соларе. Будучи одним из солдатов, он только и думает, что о собственном долге.　

— Я боюсь инициации. — шепчу в ответ, стремясь перевести тему с того, что портит сестре настроение. — Даже не представляю, что сказать Вайариде на определении.　

Солара весело усмехается, подмигивает и делает крохотный шажок к краю.　

— Это не страшнее прыжка в бездну-у-у! — пронзает её крик пространство, чтобы вернуться едва слышимым эхом.　

— Обнадёжила. — усмехнулась я, одёргивая девушку.　

— Сава?　

Снова накрыло холодом, растворяя видение, возвращая в тяжелую действительность. Не чувствую рук, ног и очень хочется пить. Пить и спать, а ещё лучше вернуться в то видение, которое делало меня счастливой, но тяжелые шаги не позволяли.　

— Сава. Ты что там делаешь? — разносится сквозь густую мглу. Снова шаги и удивлённое-ошарашенное: — Какого чёрта?　

На краткий миг чьё-то прикосновение дарит тепло моему лбу и хочется, чтобы этот тёплый кто-то никогда меня не отпускал. Завернул в себя, словно в пуховое одеяло, шептал что-нибудь успокаивающее. Я хотела притиснуться ближе, пыталась просить ещё немножко тепла, но язык от сухости и холода совсем не ворочался. Попытка открыть глаза тоже ничего н дала, и в какой-то миг, я перестала понимать, что происходит вокруг.

Жарко. Как в аду, откуда нет возможности вырваться. Постоянно трогают чьи-то мертвенно-холодные руки. Лоб, щеки, шею. Перед глазами образы чужих людей, невнятные бормотание и среди всего этого душащий запах отваров, пота и… крови? Именно. В нос ударял кисловато-металлический привкус крови, сладковатый и отталкивающий. Временами кожу будто опаляло языками пламени, но это чувство вскоре сменялось танцующим на коже обжигающим льдом. Гулко танцевало сердце в груди, вызывая чужие крики или мне только казалось? Не помню. Всё перемешалось настолько, что я уже не понимала жива ли я ещё. Единственное, чего мне больше всего хотелось — воды. Я просила, умоляла, требовала, угрожала спалить всё вокруг, но вместо чистой, утоляющей жажду, вожделенной воды, мне вливали в рот какие-то травяные напитки, смачивали губы, но воды не давали.　

Открыть глаза я по-прежнему не могла. Сознание всё время плавало, позволяя уловить лишь отголоски происходящего. Чей-то жаркий шёпот, обещающий золотые горы и звёзды с неба, лишь бы я уже начала выздоравливать.　

— Воды… — умоляла я, когда наконец находила сил. Но вместо мужского раскаянного уже слышала строгий женский, говорящий, что нельзя. И снова отвары.　

Жарко. Холодно. Душно. Тошно. Невыносимо хочется пить.　

В очередной раз выплывая из темноты, слышу шёпот, чувствую властное прикосновение к руке.　

— Сава, возвращайся скорее. Я для тебя всё что хочешь сделаю. Хочешь, я возьму отпуск, и мы отправимся в свадебное путешествие? Я могу показать тебе границы северных земель. Там сейчас очень красиво. Горы, снег, свежий воздух…　

— Я хочу воды. Хотя бы немножко… — произносят мои растрескавшиеся губы, едва слышным жалобным хрипом. — Пожалуйста.　

Чувствую, как чужая ладонь вздрагивает.　

— Сава. Девочка моя… Сколько угодно можешь выпить…　

— Нельзя! — перебивает уже ненавистный голос. — Отвар в кувшине, им и поите.　

С горем пополам приоткрыла глаза, выпустив на свободу скопившуюся обиду в виде слёз, но в помещении с неприятным запахом, я могла видеть только размазанные силуэты.　

Почему мне нельзя обычной воды?　

— Воды. — упрямо шепчу я, цепляясь за горячую ладонь, как за спасательный круг.　

— Какая неугомонная. — рычит женщина. — Тебе нельзя.　

И тут я слышу рядом с собой рык, не то зверя, не то… демона, от которого мурашки толпой промчались вдоль позвоночника.　

— Как давно она просит пить?!　

В ответ раздалось невнятное бормотание, что-то о том, что в таком состоянии нельзя употреблять чистую воду. Вроде как, плохо воздействует на какой-то там фон. А в ответ ещё более грозный рык, после которого уже через минуту к моим губам был поднесён край стакана с вожделенной жидкостью.　

Затылок поддерживает широкая мужская ладонь, массируя кожу большим пальцем. Делаю большие торопливые глотки, чувствуя, как тонкие струйки, прокатываются по подбородку, срываясь на кожу груди. И вода заканчивается раньше, чем успеваю подумать, что мне этого не хватило.　

— Ещё. — требую уже нормальным голосом.　

Во рту уже нет сухости, но внутренности горят. Вельзевул молча протянул к моим губам вторую порцию, но и её вскоре не стало. С третьим стаканом, я чувствовала себя более живой. Когда напилась вдоволь, меня опустили обратно на подушки. Окружение начало приобретать четкие очертания, пожар в груди погас и меня неумолимо утаскивало в мир сновидений.　

— Поправляйся. — слышу тихий шепот, перед тем, как окончательно провалится.　

Я попала в самую жаркую ночь в году. Дикий ритм барабанной музыки бьёт по ушам, возрождая в груди ощущение эйфории. Тело извивается в неповторимых движениях, мышцы стонут от жара и натяжения. Весёлый смех окружающих меня девушек, даёт необходимую поддержку в борьбе со смущением. Я знаю, что на меня смотрят десяток мужских глаз, так же, как и на других сестёр. Оценивают, присматриваются. Но ни один из них не получит моего ответа, потому что я не нахожу в себе взаимного чувства притяжения.

Языки огромного пламени в центре ритуального круга, бросают отблески, отражаясь искрами в капельках пота, что выступают на коже. Сердце отбивает свой собственный дикий ритм, дыхание глубокое и сбивчивое, но именно оно даёт чувство наслаждения.