Дмитрий Казаков - Удравшие из ада

– О…

– А, типа…

– С-с-с-с… Ш-ш-ш-ш!

Только тут Арс обратил внимание, что нечто довольно тяжелое болтается у него на шее. Опустив голову, Топыряк с изумлением уставился на золотую цепочку и висящий на ней значок размером с небольшой щит.

«На веки Другг Гномав!» – было выбито на нем, а снизу стоял номер «2».

– Ы… у меня три, – сказал Нил, – а у Тили-Тили – один, так что он теперь лучший друг гномов в этом городе…

– А они об этом знают? – спросил Арс, бросив взгляд на розовое лицо йоды. – И что с ним такое?

– Побледнел, типа, – объяснил Рыггантропов.

– Ну и ну!

– С-с-с-с… – согласился Тили-Тили. – Ш-ш-ш-ш…

– Интересно, а что вчера было? – Арс осторожно, точно в темную комнату, где ворочается что-то большое, заглянул в память – и тут же отпрянул. – А то я… э… не совсем все помню до конца.

– Типа, весело, – ответил Рыггантропов. – Пили этот, как его, гномий крепкий…

– Да? – удивился Арс.

Самогон, настоянный на сланце и крепленый с помощью гранитной крошки, скорее не пили, а ели ложками (десертными), поскольку консистенция у него была как у каши, а крепость – точно у царской водки.

Считалось, что для всех, кроме гномов, он является страшным ядом.

Четверо студентов это утверждение опровергли.

– Потом нас приняли в гномы, – добавил Рыггантропов, – и начали учить держать в руках топор…

– О, учеба не пошла впрок, – слабым голосом проговорил Прыгскокк, озирая заваленный останками мебели пол.

– Это хозяева разошлись, начали показывать боевое умение, – сообщил двоечник. – Потом танцевали на столах, точнее, на том, что от них осталось, а дальше я не помню…

Арс ощутил желание провалиться сквозь землю и на мгновение пожалел, что он не демон.

– Надо удирать отсюда, – сказал Нил, поднимаясь с пола, – пока нас не заставили заплатить за все. Кстати, а где хозяева?

– Типа, когда все выпили, они пошли за добавкой.

Дверь с треском распахнулась, и внутрь ввалился огромный, окованный железными полосами бочонок, а за ним – Стул с Тремя Ногами.

– Как здорово мы вчера спели! Хей-хо! – рявкнул он, сверкнув красными глазами. – Выпьем?

– Нееет!!! – дружный вопль вырвался из трех глоток, четвертая издала протестующее шипение.

А через мгновение гном обнаружил, что остался в баре один.

– И чего я такого сказал? – удивленно спросил он.

Винный подвал лорда Дырга считался одним из самых глубоких и почтенных в городе. Если бы подвалы имели людские привычки, то со многими собратьями подземелье под особняком лорда не пожелало бы не то что разговаривать, а просто находиться рядом.

Постоянными обитателями подвала являлись крысы, временным – дворецкий, иногда совершающий инспекцию вверенных ему бочек и после нее засыпающий прямо на полу.

Но сегодня ночью крысы ушли, дворецкий остался наверху, а в подвале объявился постоялец.

Он с комфортом расположился между бочками, знать не зная о том, что вокруг особняка бродят злобно поглядывающие друг на друга жрецы разных богов, и что читаемая ими молитва способна подчинить любого демона.

Кроме того, который эту молитву не слышит.

В караулке было шумно. В одном из углов играли в кости на завтрашнее ночное дежурство, в другом допрашивали попавшегося на месте преступления воришку. Его печень при ударах издавала странные ухающие звуки.

Уголком мира и спокойствия выглядел стол, за которым сидели Лахов и двое его сержантов.

– Разработаем дриспозицию, – проговорил лейтенант, очевидно смакуя умное слово.

– Чего? – не понял Калис.

– Гав? – удивился сидящий около стола капрал Ролик, благодаря привязанному к макушке помятому, ржавому шлему выглядящий настоящим стражником.

Разве что пивом от пса не пахло.

– Это как кто в толчке сидеть будет, – обозначил понимание ситуации Васис Ргов.

– Дриспозиция – это план боя, – Лахов в очередной раз ощутил себя гигантом мысли и подумал, что быть им не так уж и здорово. – Ночью подозреваемый покинет особняк, и тут-то мы должны его схватить…

– Подозреваемый – это демон? – уточнил Ргов.

– Тише ты! – лейтенант огляделся, проверяя, не услышал ли их кто. – Подозреваемый – это подозреваемый! А демонами мы не занимаемся! Понятно?

Ролик заворчал и лег на пол, положив голову на лапы.

Сержанты дружно заскрипели мозгами, со шлема Калиса посыпалась ржавчина.

– Ага. Это все вроде как неофициально, – сказал Ргов. – Как бы мы ловим подозреваемого, который на самом деле дем… подозреваемый.

– Именно, – кивнул Лахов.

– Мама всегда говорила, что я сообразительный, – обрадовался Ргов, – что я далеко пойду…

– В наряд, если не заткнешься, – оборвал подчиненного лейтенант. – Так что насчет дриспозиции? Что у нас есть такого, что может повредить демону?

Сержанты поглядели друг на друга и одинаковым движением почесали шлемы в области затылка.

– Ничего! – сделал вывод Лахов. – А это значит, что нам нужно такие штуки добыть, причем до вечера!

– Это чеснок? Осиновые колы и святые символы, да? – голос Ргова прозвучал без энтузиазма.

– Примерно.

– А арбалеты не подойдут? – с надеждой осведомился Калис.

– Нет. Ты берешь на себя святые символы и освященную воду, ты, Ргов, отправляешься за осиновыми колами.

– Гав? – Ролик приоткрыл один глаз.

– А мы с тобой пойдем за чесноком!

Рынок на площади Изопилия считается не только самым большим в Ква-Ква, но и самым вонючим и самым шумным.

Тут можно купить все: одежду, оружие, дурманящие вещества, драгоценные и простые камни, совершенно непредставимые штуковины и даже (как утверждают некоторые) честь и достоинство.

Овощные ряды располагались в центральной, самой людной (а также гномной, тролльной и эльфной) части рынка, так что Лахов пробивался туда через настоящие торосы из тел.

Лейтенант пихался и толкался, а на свирепые взгляды отвечал еще более свирепыми.

– Уф, – сказал он, добравшись до относительно свободного пятачка (где располагалось всего-навсего двое гоблинов, прилавок и спящий на земле тролль). – Ты где, не отстал?

– Гав, – сказали откуда-то из области коленей.

– Ну и славно. – Лахов повернулся к прилавку и изобразил самую неофициальную из улыбок. – О, господин Переэль, какое приятное утро.

Эльф-торговец кивнул с таким видом, словно только что потерял близкого родственника.

– Мрачные пророчества возвещены ныне! – истово сказал он. – Тьма надвигается! Назгулы пробудились! Цены на брюкву падают, а на спаржу растут!

– Ладно тебе прибедняться, – скривился лейтенант. – Мне нужен мешок чеснока, самого ядреного.

– Пять бублей, – возвестил эльф, – и только из уважения к твоему мечу, доблестный воин!

Лахов покосился на клинок, состоящий из ржавчины, сохраняющей форму лишь благодаря нахождению в ножнах, и подумал, что давненько не сталкивался со столь простым способом сбить с толку.