Кристина Юраш - Закон подлости гласит... (СИ)

— Ирме плохо! Мы потеряли в давке амулеты переноса! — прохрипел молодой парень, вытирая кровоподтек на лбу. — Ирма упала, когда мы пытались выбраться. Я попытался ее вытащить из толпы… Она же не умерла?

— Нет… Живая… Просто ударилась головой и сломала ребра и руку, — сглотнул Джеральд, с тревогой глядя на Тома. Тому было очень плохо, но он держался из последних сил. На секунду Том закрыл глаза.

— Эй! Держи защиту! — заорал Джеральд, делая какие-то манипуляции с бесчувственным телом девушки. Девушка стала приходить в себя. Кровь с ее скулы перестала течь, после того, как Джеральд положил на нее свою большую покрытую веснушками руку. Живая. Я стояла рядом с Томом, из носа которого текла кровь.

— Надо выбираться! — прошептал парень, прижимая голову девушки к груди.

— Держи! — прохрипел Том, бросая ему свой амулет. — Перенеситесь и скажите, что мы здесь!

— А вы как, мистер Линдер? — спросила девушка, сжимая в дрожащих пальцах молочно-белый кристаллик. Джеральд молча снял свой и отдал его парню. Через секунду они исчезли, и нас осталось трое.

— Думаешь, нас спасут? — спросил Джеральд, прислоняясь к стене. — Никто не захочет сюда появляться, пока облако не рассеется. Вот, Анабель, что бывает, когда правят старые маразматики. Если хочешь, я тебе полсотни таких историй расскажу, что просто закачаешься, про то, как профессор Браун случайно поджег аудиторию, когда пытался показать нам принцип бездровного огня. Вот веселуха была! Нас даже домой отпустили с лекций! А кто в этом виноват? Правильно, инквизиция. Если бы не этот закон, то сидели бы они спокойно на пенсии…

— Ага, жди! Сидели бы! — возразила я, с тревогой глядя на бледного Тома.

— Дурак ты, Джеральд… — прохрипел Том, утирая кровь, стекающую с подбородка. — Зачем ты отдал свой амулет?

— То есть ты хочешь, чтобы я тебя тут бросил? — удивился Джеральд, отряхивая свой рукав. — Меня и так убьют за то, что я не донес книги до библиотеки! Мне обещали, что если снова увидят отпечаток твоей кружки на странице — оторвут руки.

За тонкой стенкой пузыря все было черным-черно. Маленький островок жизни среди непроницаемой тьмы. В голову лихорадочно лезли мысли о безвременной кончине на радость магам.

— А что это вообще такое? — спросила я, кивая в сторону темноты.

— Это в простонародье называется «миазмом». Когда маг не может совладать со своими эмоциями и при этом пытается колдовать, иногда получается миазм. Три миазма и тебя отчисляют, — усмехнулся Джеральд, с тревогой глядя на кузена. — Маг всегда должен сохранять спокойствие. Это — главное правило. Студенческие миазмы легко развеиваются преподавателями, но этот миазм всем миазмам миазм… Профессорский! Сразу видно! Есть еще проклятие, но это еще хуже… За проклятие убивают на месте.

Отлично! Просто чудесно! И когда нас собираются спасать, если не секрет?

— Том, может, присядешь? — предложила я, но Томас покачал головой, опираясь дрожащей рукой на стену. Нас поставили в угол за плохое поведение. Или загнали в угол. Я не знаю, как правильно.

— Нет, лучше стоя. Если я сяду, то могу отключиться. Продержусь, сколько смогу… — Том сплюнул кровь.

— Обидно, что этому пеньку ничего за это не будет! — заметил Джеральд, обнимая колени. — Все шишки достанутся тебе, Том. Мол, ты спровоцировал. А свидетелей потом не найдешь. Все вовремя отвернулись, наклонились, вышли погулять…

— Помолчи, — скривился учитель. Я смотрела на него и понимала, что он заслужил как минимум благодарность. Я даже подумывала о том, что если выживу, обязательно упомяну его героизм в статье.

— Сколько времени прошло? — спросил Джеральд, вытаскивая из нагрудного кармана старые потертые часы. — Двадцать минут, а такое чувство, словно вечность! Где помощь? Они что? Заснули там?

— Ребята… — прохрипел Том, — У меня силы на исходе…

— Сузь круг, — вяло предложил Джеральд, зевая. — Меньше радиус — меньше сил. Граница тьмы поползла к нашим ногам.

— Глядя на все это, я понимаю, что имела в виду инквизиция, когда потребовала лишать престарелых, не контролирующих себя магов магической силы, — зевнула я, чувствуя, что мне не хватает воздуха. Мы посидели молча. Я потеряла сознание. Очнулась от того, что вспотевший Джеральд тряс меня за плечо. Было такое ощущение, что мне на голову надели целлофановый пакет. Я подергала головой, чувствуя, что пот течет с меня ручьями, а волосы облепили лицо. Есть у меня подозрение, что в этом мире дети на полу рисуют не цветы и домики, а обводят очертания друг друга, готовясь к взрослой жизни.

— Спасение пострадавших… — сипло произнес Джеральд, вытирая лицо и слизывая пот, текущий на губы, — дело самих пострадавших! Том еще держится…Да, Том?

И тут я увидела, что во тьме появилось холодное голубое свечение. Я моргнула, снова вглядываясь в темноту. Показалось… Хотя… Я дернула Джеральда за взмокший рукав, показывая дрожащим пальцем в темноту. И снова свечение!

— Мы здесь! — крикнула я, глядя на падающего от усталости Тома. Мы увидели, как нам приближается инквизиция. На шее у них сверкали голубым светом пластины, темнота вокруг отряда рассеивалась.

Через минуту Тома несли на руках, Джеральда вели под руку, а меня, как главный полутруп, бесцеремонно закинули на плечо и придерживали одной рукой. Да, я — миниатюрная дама. Мой труп свободно поместится в багажник малолитражки. Меня приятно спасать. На фоне меня любой мужчина выглядит внушительно и мужественно. Меня удобно носить на руках. Моим спасителем может быть любой задохлик.

В коридоре стоял целый отряд инквизиции, опрашивая свидетелей. Все маги партизанили, опустив головы. Студенты понимали, что им еще учиться, преподаватели понимали, что в любой момент лишаться должностей и зарплаты. А администрация сурово смотрела на гостей, с явным намеком «мы тут бы сами разобрались и без ваших плащей!»

— Мы ничего не видели! Мы не знаем, что вы имеете в виду! — в один голос твердили «свидетели».

Ректор Академии закатил глаза. Он был явно недоволен внезапным вторжением. Освальд, он же главный маг, мерял шагами холл, заложив руки за спину, и хмурился пуще обычного.

Тома сгрузили на пол, к нему подбежали какие-то маги, пытаясь привести его в чувство. Джеральд сидел рядом, прислонившись к стене. Меня на землю не спускали. «Спасение рядового Райана» прошло успешно.

И тут раздался голос. Я занервничала, пытаясь понять, почему он так близко и почему мне он кажется подозрительно знакомым. Я попыталась сползти, но мои колени крепко держали, поэтому мне оставалось висеть, как белье на веревке, упираясь локтями в чужую спину. Сознаться честно, неудобно. И морально, и физически.

— Я предлагаю ввести пытки, — произнес знакомый голос, а потом мои колени до боли сжала чья-то рука. — Чтобы не было претензий к искалеченным свидетелям. Потом будете рассказывать, на каком этапе пыток признались, гордясь своей выносливостью и выдержкой. Обещаю, я буду делать это очень нежно. Со всей нежностью, на которую способен.