Кристина Юраш - Закон подлости гласит... (СИ)

Через пять минут свершился самый страшный Бонин кошмар. Его взяли в кольцо. Первые ряды инквизиции стояли, выставив вперед… простите, я сейчас умру от смеха… ложки. Среди них были и маленькие — чайные, и большие — столовые. При виде огромной ложки в руках одного инквизитора, у Бони вся его короткая, но чертовски насыщенная жизнь, пролетела перед глазами.

Неизвестный науке зверь замер в центре круга, затравленно озираясь по сторонам, как волк при виде красных флажков. Среди инквизиции стали раздаваться смешки и всхлипы.

Грудь, к которой меня прижимала рука, подергивалась. Их нее вырывались приглушенные стоны. Короче, я сделала чей-то вечер!

Я и сама едва сдерживала смех, выставив вперед свою погнутую трофейную ложку. А вот Боне было не смешно.

— Где он? — услышала я недовольный голос Освальда. Делегация магов раздвигала ряды инквизиции. — Что здесь вообще происходит? Пропустите! Что вы мне суете! Опять ваши дурацкие шутки! Себе засунь!

Со стороны картинка была эпической. Боня, при виде Освальда и делегации сильно оживился и обрадовался! Еще бы!

— Это что еще тако… — сурово начал Освальд и тут же увидел Боню. Маги выставили щиты, попытались уничтожить его заклинаниями, но Боня был настроен решительно. Через пять минут тщетных попыток обезвредить чудовище, я услышала знакомый голос. Рука, державшая меня, сжалась.

— Бери ложку, Освальд, и расхлебывай. Почувствуй себя идиотом. Выдать ему самую большую. Ему еще хлебать и хлебать.

Я прыснула, глядя, как инквизиция стала выяснять у кого самая большая ложка. Победитель вручил свою ложку канцлеру от магии.

— Я не понял, — изумленно возмутился Освальд, держа ложку на вытянутой руке и подходя к перепуганному насмерть Боне. — Что это вообще такое?

— Ты у меня спрашиваешь? Такое чувство, будто я его каждое утро выгуливаю на коротком поводке! — раздался голос над ухом. — Это я у тебя спрашивать должен! Хозяин там валяется.

— Джей Камерон! Что все это значит? Что это? — возмутился Освальд, предусмотрительно выставив ложку вперед и глядя в сторону лежащего на земле хозяина.

— Я не знаю. Меня подставили! — уверенно ответил маг, когда его поставили на ноги.

— Я не имею к этому никакого отношения!

— Я спрашиваю, — голос Освальда не предвещал ничего хорошего, — что это такое? Или ты меня сейчас же отвечаешь, или…

— Я не имею к этому никакого отношения! — гордо ответил Камерон, сплевывая кровь. — Я говорю вам. Меня подставили! Я не знаю, что это! Инквизиция вломилась ко мне в дом, разбила окно, избила и приволокла сюда!

— Браслет! — крикнула я. — Золотой браслет с камнями на руке! Снимите его и бросьте чудовищу! Он вызвал его из браслета!

Через минуту возмущений браслет лежал рядом с Боней. Через секунду Боня исчез. По рядам инквизиции прокатились вздохи облегчения. Ложки опустились. Маг был арестован.

— Браслет и преступника я забираю. Ложку можешь оставить себе, на память, — услышала я вкрадчивый голос, обращенный к Освальду, все еще сжимавшему столовый прибор. — С твоим подходом, тебе еще много чего предстоит расхлебывать, Освальд. Сворачиваемся.

«Я не хотел бы вновь, встретится с той козой!» — вздохнул демон, вспоминая желтые глаза Бони, и глядя как инквизиция осматривает раненых. Серьезно пострадавших не было. У какого-то парня был порван плащ, и с пальцев на брусчатку капала кровь.

Через минуту меня сгрузили на стул в кабинете.

— Чай, одеяла, — приказал канцлер от инквизиции застывшему на пороге служащему, снимая с себя маску и плащ и поправляя растрепанные волосы. Дверь закрылась. — Если хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам.

На столе лежали папки. Уголок к уголку. Я залезла на стул с ногами, звеня цепью, как Кентервильское привидение. То, с каким видом Альберт снимал с меня цепь, свидетельствовало о том, что где-то в глубине его души идет борьба с желанием найти новую стену для анкера. Но уже в шаговой доступности, чтобы проверять мое наличие каждые пять минут.

— Мне ложечку не надо к чаю. Ложечка у меня уже есть! — съехидничала я, показывая погнутую ложку, спасшую сегодня жизнь не только мне, но и многим другим.

Мой вдохновенный рассказ о Боне, маньяке и прелестях заключения был окончен. Я сидела под теплым одеялом, покачивая грязной ногой и допивая вторую кружку чая. Мне принесли еду, на которую я набросилась, с такой жадностью, которой может позавидовать даже Боня. Я выскребла ее всю, а потом отложила облизанную вилку, поднесла тарелку к лицу, с явным намерением ее вылизать, но взгляд, которым меня обожгло, заставил меня засунуть язык обратно и положить тарелку рядом, с сожалением глядя на остатки еды. Через минуту мне принесли еще одну порцию.

— До твоего появления в этом мире, — лениво заметил Альберт, положив подбородок на сплетенные пальцы, — я жил очень скучной и спокойной жизнью. Чудесной, относительно скучной и относительно спокойной жизнью.

— Отдохнул от меня? — я посмотрела на него взглядом кроткого агнца — А ведь все хорошее, когда-нибудь заканчивается. Неужели нельзя было просто взять у меня показания, я бы сказала кто это, и вы бы его арестовали!

— Ты так прекрасно осведомлена в особенностях местных законов, что я предлагаю тебе поменяться местами, — усмехнулся канцлер, отодвигая очки от края стола.

— Давай! — обрадовалась я, потирая ручки. «Ща как возглавим! Как возглавим!» — обрадовался демон.

— Я глаз не сомкну, представляя тебя в этом кресле, — заметил Альберт, тяжело вздыхая и убирая в стол пухлую папку. — Ты думаешь, так все просто? Поймать — одно. Доказать — другое. К сожалению, я не могу изменить законодательство в одностороннем порядке. Ладно, скажу так. Мы не знали кто это, но кое-какими сведениями располагали. Мы знали его повадки, знали его манеру, знали о том, как он себя поведет в определенной ситуации. Мы знали, что ему есть, что терять, поэтому он окажет сопротивление. А это — уже совсем другая статья. Так что в ближайшее время, поверь мне, он во всем сознается и сядет лет на десять. Я позабочусь о том, чтобы десять лет стало для него пожизненным. Маги не станут его выгораживать после случившегося.

— А если бы он меня убил? — возмутилась я, болтая ногами в воздухе и поправляя свесившееся одеяло.

— Лучше бы я не слышал этого вопроса, — меня обожгло взглядом.

— Я так понимаю, что вы знали, что он переодевается инквизитором? Да? Я права? — в голове уже начали складываться абзацы. Заголовок, правда, запаздывал, но тут и без заголовка газету просто сметут вместе с прилавком.

— Ты что? Собираешь материалы для статьи? Ищешь, чем бы еще разбавить свои переживания? Перед тем, как отправлять свою статью в редакцию, покажешь ее мне. Я посмотрю, — ответ сопровождался красивой и вежливой улыбкой. На столе стоял его нетронутый чай.