Кристина Юраш - Закон подлости гласит... (СИ)

Прошел еще час, я уже пыталась заснуть, но мне не спалось. Ужасаясь времени на часах, я просочилась в приоткрытую дверь комнаты, в которой горел свет. «Мужик фигней страдает!» — постановил демон, глядя на то, как Альберт увлеченно сотый раз пытается пересчитать формулу. — «Его надо отвлечь от этого гиблого дела. Давай!»

— Альберт, ты собираешься спать? — спросила я, глядя на исчерканные его рукой листы.

— Да, попозже… — услышала я глухой ответ, сопровождаемый усиленным листанием книги. — А если это за основу взят закон распределения? Ведь может же такое быть? Частный случай…

Я осторожно подлезла и села рядом, за что получила отрывистый поцелуй. «Тебя люблю, но истина дороже!» — демон достал справочник по «поцелуям». Выждав пять минут, я стала осторожно перелазить ему на колени, нахально оседлав их. Альберту пришлось вместе с книгой откинуться на спинку дивана, чтобы дать мне плацдарм для маневра. Он смотрел в книгу, почти не отрываясь. Я тоже заглянула в книгу. Гуманитарий во мне, виновник этого научного переполоха, вздрогнул и поседел при виде расчетов на две страницы. Я деликатно потянула книгу из чужих пальцев. Мне удалось ее вытащить и аккуратно положить на стол. Мне на талию легли руки, но глаза устремлялись в сторону раскрытой книги на столе. Я аккуратно сняла с моего ученого очки, положив их на стол рядом с книгой. Меня прижали к себе, нежно поглаживая и целуя в плечо и шею. Я уже расслабилась. Поцелуи продолжались, я почувствовала, что таю…

— …коэффициент синергии, превышающий значение… — едва слышно прошептал Альберт мне на ухо.

Я обернулась и увидела, как в воздухе не уровне глаз Альберта парит и листается книга. Ах так? «Он — натура утонченная. По ночам страдает жестким сопроматом!» — пропел демон, щелкая пальцами и вызывая у меня смешок.

Я стала нежно целовать щеку моего теоретика, слушая, как позади меня шуршат страницы, и скрипит парящая в воздухе ручка, что-то активно выписывая. Хоть бы хны… Мне его что? За руку оттаскивать и глаза ему завязывать?

Я положила руки широкие на плечи, стараясь придать своему лицу суровое выражение, а тону, несвойственную мне официальность.

— Ты — арестован! За нарушение распорядка дня! За невнимание к своему здоровью! — сурово произнесла я. — Что ты можешь сказать в свое оправдание? Я внимательно слушаю. Помни, каждое слово может быть использовано против тебя в… в., будущем.

Альберт отвлекся и посмотрел на меня.

— Статья очень серьезная. Сомневаюсь, что правосудие будет снисходительно! — продолжила я официально-бюрократическим тоном, стараясь подавить улыбку.

Я почувствовала, как рука на моей талии сжалась, причем достаточно ощутимо. Вторая рука откинула мою голову.

— И как ты думаешь, какой закон ты сейчас нарушила? — спросил Альберт таким голосом, от которого мне стало слегка волнительно.

— Закон подлости, — ответила я, чувствуя, как хватка слегка ослабла, чтобы снова окрепнуть.

— И что тебе светит? — поинтересовался Альберт, а я краем уха слышала, как на стол легла книга.

— Солнышко! — выпалила я, со вздохом, добивая страдальца от моей логики. Либо он наконец-то осознал, что занимается заведомо гиблым делом, либо мне действительно удалось отвлечь его, но сейчас у нас проходит конкурс, кто быстрее расстегнет чужие пуговицы. Пока что я проигрываю.

Ангел вздрогнула: «Нас хотят убить?». «Не смотри! Рано тебе еще!» — заметил демон, прижимая к себе ангела и закрывая ей глаза рукой. — «Я скажу, когда мо… Да что он творит! Там же книги, кружка, очки, в конце концов!». Демон посмотрел на взволнованного ангела: «Любовь Всей Жизни… Хм… Звучит!»

— Что ты делаешь… — услышала я вздох, чувствуя, как он подается вперед и выгибает спину с глухим стоном. — Так нельзя делать… Я запрещаю тебе… Прекрати, я кому говорю… Прекрати… Я прошу тебя… Не… надо…

Я даже заглянула ему в лицо, увидев закрытые глаза и полуоткрытые губы, которые мне безумно захотелось поцеловать. Ничего, поцелуем. Не сейчас. Позже, когда усыпим бдительность.

Не смотря на свои глубокие познания в различных областях магии, было одно заклинание, которого Альберт не знал. «Массаж».

«Ну а сейчас наш женский экипаж, будет делать вам массаж!» — обрадовался демон, глядя как мои ручки наминают широкую спину. «Делать массаж любимому мужчине — одно удовольствие!» — вздохнула ангел, млея от наслаждения. «Легким движением руки массаж превращается в шантаж!» — завредничал демон, глядя на ангела странным взглядом. «Ему нравится!» — расцвела ангел, складывая ручки. «Кто бы мне массаж сделал!» — прозрачно намекнул демон, но ангел его не слышала, умирая от каждого моего прикосновения.

Это заклинание повергло Альберта в шок, не меньше, чем мой прорыв в магической науке, пошатнувший не только устои магии, но и нервную систему двух не самых глупых мужчин. Пятьдесят листов совместных предположений было разложено на столе. За эти пять дней Освальд, почти стал членом нашей семьи. С покрасневшими то ли от пролитых слез, то ли от бессонных ночей глазами, он садился рядом с Альбертом, и они часа два сидели и обсуждали решение. Как я узнала из случайного разговора, эти двое вместе учились, пока Альберт добровольно не сошел с дистанции. Насколько я поняла, за одной партой они не сидели и даже одно время друг друга на дух не переваривали. Зато в тот момент, когда они поднимали на меня глаза, они были единодушны. А я чувствовала себя, как в белом платье под шелковицей.

И тогда, отчаявшись, меня требовали на «бис». Я с тяжелым вздохом садилась между ними и начинала писать в сотый раз свою формулу, сопровождая ее комментариями, дабы можно было отследить мою логику. Надо отдать должное, Альберт сопел не так громко и не так усердно, как Освальд. Лев Бонифаций в моем лице в очередной раз показывал чудеса аборигенам. От чудес Освальду становилось плохо. Он стонал, как при родах, корчась в муках, как при диарее. И только присутствие Альберта заставляло его воздерживаться в выражениях и высказываниях.

В разгар моих объяснений и стонов с двух сторон, в комнату вошла миссис Бэнгз, неся в руках поднос с тремя чашками.

— А потом я подумала, что вот это «хэ» нигде нет. Ну не нашла нигде ничего похожего. Ну, думаю, не страшно! Пусть будет знаком «умножить». И у меня стал вырисовываться ответ. Здесь я тоже решила не делить, а умножить, — рассказывала я, слушая, как Освальд стонет, закусив губу. «Довела мужика!» — закатил глаза демон. Альберт сидел рядом, закрыв себе рот рукой.

— А почему умножить? — задала я риторический вопрос, на который тут же ответила. — Потому, то деление в столбик я помню плохо, зато умножение помню хорошо…