Терри Пратчетт - Стража! Стража! Авторский сборник

Дубоватые предки Ваймса были привыкши к подобным голосам, обычно им доводилось слышать их от вооруженных до зубов людей верхом на боевых конях – такие люди, как правило, объясняли, почему это было бы чертовски хорошей идеей, разве вы не понимаете, ринуться на врага и всыпать ему по первое число. При звуках этого голоса ноги капитана инстинктивно стремились встать по стойке «смирно».

Доисторические люди вполне могли бы поклоняться госпоже Овнец – фактически еще тысячи лет назад они поразительным образом преуспели в вырезании ее статуй. Голову госпожи Овнец венчала копна каштановых волос – парик, как позже узнал Ваймс. Никто, вплотную занимающийся драконами, не сохранял собственные волосы надолго.

Кроме того, на плече у нее сидел дракон. Он был представлен как Цапкоготь Винсент Чудодраг Щеботанский, в обиходе дракончик звался Винни и, по-видимому, вносил немалую лепту в пронизывающий дом необычный химический запах. Запах проникал повсюду. Даже щедрый кусок пирога, который она предложила капитану Ваймсу, попахивал драконятиной.

– Это, э-э, на плече… очень мило, – выдавил Ваймс, предпринимая отчаянную попытку поддержать разговор.

– Вздор, – отрезала ее светлость. – Я таскаю его только потому, что, если они научены сидеть на плече, за них можно вдвое больше содрать.

Ваймс пробормотал, что ему время от времени доводилось видеть дам из высшего общества с маленькими разноцветными дракончиками на плече и ему казалось, это выглядит очень, очень мило.

– О, это на словах мило, – разгорячилась она. – Уж поверь мне. А как доходит до дела, очень скоро выясняется, что тут тебе и копоть, и сожженные волосы, и спина изгаженная. Да и коготки у них врезаются глубоко. А затем дамочки приходят к выводу, что зверушка выросла слишком большой и пахучей, и следующая новость, которую ты узнаешь, – что бедолага либо в Санатории для Тяжело Больных и Потерявшихся Драконов, либо в реке, с веревкой вокруг шеи, бедный доходяга. – Госпожа Овнец уселась, одергивая юбку, которой вполне хватило бы на паруса для небольшого флота. – Итак… КАПИТАН Ваймс, если я правильно расслышала?

Ваймс растерялся. Давно ушедшие Овнецы неотрывно смотрели на него из своих резных рам, вздернутых высоко на сумрачные стены. Между портретами, вокруг и под ними красовалось разнообразное оружие, которым они, как предполагалось, пользовались и, судя по внешнему виду оружия, пользовались умело и часто. Вдоль стен ломаными рядами стояли доспехи. Ваймс не мог не заметить, что изрядную часть доспехов украшают огромные дыры. Потолок представлял собой полинявшее буйство поеденных молью знамен. Не требовалось особо тщательного расследования, чтобы понять: драться предки госпожи Овнец умели и любили.

Даже чашка чая в руке госпожи Овнец выглядела готовым разить клинком.

– Мои предки, – утвердительно кивнула она, следя за его загипнотизированным взглядом. – За последнюю тысячу лет ни один из Овнецов не умер в своей постели.

– Да что вы говорите?!

– Источник фамильной гордости, вроде того.

– Да, госпожа.

– Само собой, порядочное количество моих предков умерли в кроватях других людей.

Чашка капитана Ваймса застучала о блюдечко.

– Да, госпожа, – пробормотал он.

– Лично мне всегда казалось, «капитан» – это такое ВОИНСТВЕННОЕ звание. – Она улыбнулась, нежно и хрупко. – Я хочу сказать, полковники и прочие вечно такие надутые, майоры тоже все время пыжатся, но, когда смотришь на капитана, всегда чувствуешь, есть в нем что-то этакое, восхитительно ОПАСНОЕ. Итак, капитан, что же ты хотел мне показать?

Ваймс вцепился в свою коробку, как в пояс девственности.

– Я лишь хотел узнать, – нерешительно забормотал он, – какого роста достигают болотные… э-э…

Он прервался. В его нижних регионах происходило нечто ужасное.

Госпожа Овнец проследила за взглядом капитана.

– О, не обращай на него внимания, – жизнерадостно ободрила она. – Если будет приставать, просто кинь в него подушкой.

Маленький престарелый дракончик выполз из укрытия под стулом и положил на колени Ваймсу состоящую в основном из челюстей морду. Большими карими глазами он душераздирающе смотрел на Ваймса и тихонько капал ему на ноги чем-то, судя по ощущению, довольно едким. И при этом вонял, как ванна с кислотой.

– Это Яснозор Мабеллин Когтецап Первый, – сообщила ее светлость. – Чемпион и производитель чемпионов. Но нет больше пороха в его пороховницах, совсем ослюнтяился. Любит, когда ему чешут брюшко.

Ваймс принялся как можно незаметнее дергаться, пытаясь сдвинуть старого дракона с места. Тот в ответ скорбно заморгал на него слезящимися глазами и закатил верхнюю губу, демонстрируя забор почерневших от копоти зубов-мотыг.

– Просто спихни его, если надоел, – весело посоветовала госпожа Овнец. – Ну так о чем ты там спрашивал?

– Я хотел узнать, каких размеров достигают болотные драконы? – объяснил Ваймс, пытаясь сменить позу.

Послышалось легкое рычание.

– И ты отправлялся в такую даль, чтобы задать мне этот вопрос? Ну… Если не ошибаюсь, Весельчак Когтецап Анкский достигал в высоту аж четырнадцати ладоней, – задумчиво припомнила госпожа Овнец.

– Э…

– Около трех футов шести дюймов, – любезно расшифровала она.

– И это самый большой? – с надеждой в голосе переспросил Ваймс.

Старый дракон начал тихонько похрапывать у него на коленях.

– О да. Но если честно, тот дракон был немного уродцем. Большинство из них не вырастают больше восьми ладоней.

Губы капитана Ваймса зашевелились в поспешных вычислениях.

– То есть больше двух футов? – рискнул он.

– Молодец. Это кобли, разумеется. Курки немножко меньше.

Капитан Ваймс не намерен был сдаваться.

– Кобль – это дракон-самец? – уточнил он.

– Только после двух лет, – победоносно сообщила госпожа Овнец. – До восьмимесячного возраста он зовется цыплом, затем, до четырнадцати месяцев, он – птушок, потом – топтун…

Капитан Ваймс сидел как в трансе, жуя кошмарный пирог и чувствуя, как его штаны медленно растворяются. Его захлестывал поток информации; как особи мужского пола сражаются, исторгая пламя, но в сезон кладки пламя – продукт окисления сложных кишечных газов – исторгают только курки [14] Разумеется, «курками» их зовут только до третьей кладки. После этого они – дамсы. , дабы создавать необходимую для яиц бешеную температуру, в то время как самцы собирают топливо. Еще он узнал, что стая болотных драконов называется «толпа» или «куча»; женская особь способна ежегодно отложить до двенадцати яиц, три кладки по четыре яйца соответственно, большая часть которых затаптывается рассеянными самцами; что драконы обоих полов большей частью безразличны друг к другу, да и вообще они интересуются исключительно топливом – с единственным исключением раз в два месяца, когда они становятся целеустремленными, как циркулярная пила.