В.Федоров А.Зайцев - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

В вышине, в самом поднебесье, верхушки платанов и рододендронов касались друг друга. Можно было даже подумать, что деревья целуются, отдавая друг другу свою нежность в лучах ласкового солнышка, скрытые от посторонних глаз могучими лапами ветвей. Они нежно шептали что-то ласковое и бережное. Они едва касались друг друга, чтобы несмелыми прикосновениями ощутить ласку и нежное томление. Они трогали листву друг у друга, наслаждаясь интимностью момента, они смотрели друг на друга, едва улыбаясь, чтобы почувствовать торжественность красоты и непорочности. Лишь тихий ветерок был немым свидетелем единения духа. Он робко обволакивал их своим воздушным телом и незримо подталкивал верхушки друг к другу, словно говоря: «это ваш мир, это ваше время, любите друг друга». От трогательности этого свидания листочки дрожали от возбуждения и гибкие ветви переплетались между собой, не оставляя и шанса року разъединить их. Стволы медленно раскачивались в унисон, будто стремясь приблизиться хоть на толику друг к другу, чтобы ощутить тепло соприкосновения и радость близости. Словно медленный танец, словно чуткое понимание желаний и волнений читалось в тихом движении прекрасных тел. Безмолвное любование деревьев сродни влюбленных, которым волею судьбы не суждено быть вместе. Не высказанная боль отражалась в каждом трепетном движении молодой листвы, будто страсть рожденная здесь же должна неподалеку умереть вскоре.

–Пусть глупо.– Ответил Отец, запрокинув голову.

–А с братом что же? Пусть де пропадает себе. Так?

–А вот про брата я у цватпахов и проведаю. Может он все-таки у них?– Словно очнулся ото сна Отец и глубоко затянулся ароматным сизым дымком.

–Трибун тебе сказал, что нет его у этих пингвинов.– Басмач соскочил со своего стульчика и стал расхаживать перед Отцом, заложив руки за спину.

–Может, он ошибся.– Сказал Отец, с нотками неуверенности в голосе.

–Ты себя послушай, что ты несешь. Цватпахи они хоть и делают какие-то эксперименты, только они при всем желании не смогли бы твоего брата увести. Ты сам это прекрасно знаешь.

–Ничего я не знаю. На месте разберусь. Возможно, мы где-то ошибаемся.

Басмач нервно махнул рукой.

–Делай что хочешь. Ты уже и так дел натворил.

Отец покосился на Басмача.

–Сядь, в глазах рябит.

–Да пошел ты…– Сказал Басмач, а затем произнес довольно сложную по своей структуре тираду, не везде согласованную, зато красочную и богатую эпитетами и необычными фразеологическими оборотами.

–Сядь, кому говорят. Каких я дел наделал?– Удивился Отец.

–Сам подумай: сейчас на Земле тебя, наверное, с ног сбились, ищут.

–Подумаешь. Меня когда украли, не спросили. А я какого мяса их спрашивать буду? Тоже мне указ.

–Тебе легко тут рассуждать, крест чугунный. Там многим по шапке надают, да не одна голова с плеч полетит.

–Не мое дело.

–Ладно.– Басмач сел.– Давай с тобой так договоримся. Ты вернешься, так хоть сдай все, что тебе на роду сдать придется. Я имею в виду сперму. Никому не нужны парадоксы. А там посмотрим.

–Что ты ко мне с этой спермой пристал, как кот к валенку. Я еще не решил.

–Мыслитель…

–Так все. Мне уже это надоело.– Отец соскочил со стула.– Компьютер, выход.

Появившаяся меж деревьев черная пасть выхода вобрала в себя взбешенного Отца. Очутившись в своем кресле в спасательном шлюпе, он снял с себя шлем и посмотрел на карту незнакомой звездой системы, которая стала уже различима.

Вот козел, все настроение испортил, подумал Отец. И так на душе кошки скребут. Если себе представить эту ситуацию на свой лад. При возвращении домой я никуда не пойду, тогда обо мне в будущем знать не будут, а это значит, что когда я поеду с Леликом к месту аварии, меня никто не сможет забрать в будущее. Я вернусь в общагу и займусь своими делами. Это тоже вариант. Если я все-таки вернусь к себе и пойду сдавать анализы, значит, они меня украдут из Кичигинского леса, следовательно, могут и еще один раз украсть после моего возвращения, подумал Отец. А мне это нужно, как зайцу балалайка. Если, предположим, Дэн все-таки находится у цватпахов, мне предстоит это выяснить, и если он там– забрать. Тогда я точно никуда не пойду, и пусть катятся все в мире парадоксы в преисподнюю, мне до этого нет дела. А если Дэна нет у этих пингвинов? Что тогда?

Отец задумался. Если у цватпахов нет Дэна, значит он где-то еще, поэтому его нужно будет найти. Все просто, как день. Вот дела. Все решится, когда я разведаю у цватпахов про все эти дела. На том и порешили. Если у них нет Дэна, там будем думать, если Дэн все-таки у них, вопреки рассуждениям Трибуна, тогда я его забираю с собой домой, и никакого банка спермы. Все! Решено!

От души заметно отлегло. Отец откинулся на спинку кресла, которое зажужжало под нижней точкой опоры. Включились микродвигатели, изменяя форму кресла под новое положение пилота. Жить хорошо. Отец даже потянулся от удовольствия, сознавая, что скоро он поставит финальную точку в этой безумной феерии. Предположить, что Трибун мог ошибиться и выработанный план не сработает. В жизни бывает всякое. Предположим, автоматика спасательного шлюпа сможет посадить маленькую летательную машину на планету. Что будет дальше? С чего нужно будет начать? Как внедряться к этим еще малоизученным пингвинам? Отец нахмурился. Снова проблемы навалились на него с каким-то циничным прагматизмом. Система цватпахов уже близко и по шкуре побежали маленькие противные мурашки, от которых в спине становилось щекотно и суетливо.

Тут машину здорово тряхнуло. Отец даже немного сполз с кресла. Тяжелый монтажный скафандр не располагал к быстрым движениям, благодаря этому Отец не просто не вылетел с кресла, но, к своему дикому удивлению, даже не разбил голову. Он опасливо бросил взгляд полный тревоги и сомнения на приборную панель, на которой вспыхнули индикаторы работы двигателей. Слава Богу, подумал он, что не метеорит какой-нибудь шальной, затем приказал бортовому компьютеру откинуть с носового иллюминатора светофильтры, чтобы воочию следить за происходящим. Не успели светофильтры умерить свою непроницаемость, как по глазам, привыкшим за неделю к тусклому освещению сигнальных и габаритных огней, полоснуло ослепительным синим светом, бьющим из дюз боковых двигателей.

–Борт, назад светофильтры верни.– Приказал Отец, щурясь и прикрывая глаза ладонью.

Наступила блаженная темнота, которая после неожиданной вспышки казалась абсолютной. Зрение постепенно восстановилось. Нужно обдумывать приказы, подумал Отец, так и ослепнуть недолго. Он чуть ослабил проницаемость фильтров, в ответ за бортом стали появляться синие языки пламени, целующие нос шлюпа.

–Доложить обстановку,– потребовал Отец, надеясь, что в ответ на эту команду он не ослепнет, не погибнет и не умрет.