В.Федоров А.Зайцев - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

–Короче, дело к ночи. Принесете назад мне игрушки, тогда и будет разговор. А пока все, желаю счастья,– сказал Отец вставая. Охранники снова вскинули ружья. Отец медленно встал из-за стола и двинулся к двери, охрана двинулась за ним. Обернувшись в дверном проеме, он добавил,– да, и не ешьте много своих червей на ночь.

Отец направился по давно уже изученной дороге в свою ночлежку. За ним кувырками несся Писарь Чумичка.

–А, и ты со мной, неваляшка. Ну, заходи, гостем будешь.– Сказал Отец, кивком приглашая цватпаха внутрь.– Я так полагаю сегодня на прогулку не пойдем?

–Атисьсь, нас делат прибор, ты казать нам. Да?– Спросил цватпах, заискивающе ища поддержки в глазах Отца.

–Сказал же: покажу, значит покажу. Утыр.– Сказал Отец, садясь на свою кровать и показал пальцем перед собой.

Чумичка уселся напротив на полу.

–Давай выпьем.– Сказал Отец, наливая спирт в чашку.

–Нас не пить.

–Ты меня уважаешь?– Молвил Отец и цватпах отчаянно закивал своей курносой мордой.– Значит пей.

Отец протянул чашку Чумичке, тот взял емкость в руки и нервно вздохнул, видимо прощаясь с жизнью.

–Сюда бы Пиначета, вот было бы дело,– вздохнул Отец.

Чумичка сделал осторожно глоток. Глаза его выпучились, из угла клюва потекла розовая пена. Цватпах выронил чашку, которая тут же рассыпалась на мелкие куски, и опрометью кинулся к канаве запивать.

–Что? Продирает? То-то же. Я тебя научу Родину любить, твою мать.– Засмеялся Отец, глядя, как Чумичка озорно отплевывался.

Цватпах вернулся к Отцу. В глазах засветился огонек так хорошо знакомый нашему истребителю зеленого змия. Язык цватпаха стал заплетаться.

–О, дружок, ты совсем слабенький, на вот, закуси кисляткой.– Протянул Отец пингвину мясистый лист.

Цватпах осторожно взял его в крылья, осмотрел с разных сторон, ища подвох, обнюхал, а затем отправил в клюв.

–Будешь еще?– Бросил Отец Чумичке. Пингвин закивал.– Эка тебя с первого раза дернуло. Ну ладно, лови еще.

В дверях показался Суслик, опасливо выглядывая из-за двери.

–Заходи к нам, третьим будешь.– Чумичка что-то буркнул цватпаху, тот молнией скрылся, прикрыв за собой дверь.– Тебе жалко что-ли? Всем хватит, еще сбегает за топливом. Чего ты его прогнал?

–Он слузба.– Уже еле ворочая языком проскрипел Чумичка.

–От службы кони дохнут, ну ладно, мы отвлеклись.– Сказал Отец и отдал флягу пингвину.– Извиняй, чашку ты сам разбил. Только смотри, эта еще крепче будет.

Цватпах снова сделал глоток и, замерев на пару секунд, навзничь упал. Жирное брюхо сделало несколько колебательных движений, коротенькие крылья раскинулись в стороны, послышалось богатырское сопение.

–Ох и больно тебе завтра будет.– Покачал укоризненно головой Отец.

Дверь перестали запирать, подумал Отец. Видимо я к ним в доверие затесался. Ладно, это уже что-то, дальше поживем– увидим. Только бы они окончательно не разобрали мой компьютер. Без него я не смогу починить эту чертову установку, а убираться отсюда по-любому придется. С базой мы, наверное, сможем ее восстановить.

Отец встал, поднял с пола фляжку, из которой медленно вытекал спирт, приложился к ней и ухнул от удовольствия. Затем подошел к мертвецки пьяному цватпаху и осторожно носком ноги потрепал его по жирному брюху, проверяя витальные функции организма. Цватпах храпел во все горло, нет-нет подергивая крыльями. Жив, подумал Отец.

–Ты, брат, как майор ПВО,– крякнул Отец с досады и сел на свое место.– Не пулей убит, доконали его.

Чуть позже прикатились несколько цватпахов и вытолкали в коридор бесчувственного Чумичку. Отец наблюдал за выносом тела со своей кровати сквозь неплотно сомкнутые глаза. Уволят или нет, думал Отец. Завтра увидим.

Завтра Чумичка не появился. Уволили, догадался Отец. Однако, вопреки элементарной логике, Чумичка объявился через день и выглядел не лучшим образом. Черные перья, которые покрывали жирные бока, уже не лоснились от жира, но торчали в разные стороны, словно несчастный цватпах ночевал под мостом, и не блестели, как во времена доалкогольной эры. Перья смотрелись серыми и иссушенными, словно выжженными солнцем. В бесцветных глазах застряла вселенская грусть, в которых можно было прочитать все великие тайны его бессмертной души о мировом порядке и предназначении. Кувыркался вяло, видимо его мутило с каждым новым поворотом. Отец живенько себе представил, что он чувствовал бы, окажись на месте несчастного цватпаха, коль скоро, после биохимической травмы, трудно резко повернуть голову в сторону, не рискуя потерять контроль над желудком.

–Здорово, Чумичка! Как твое здоровьице? Я гляжу, тебе лихо?– Поздоровался Отец.

За время отсутствия Чумички ему не с кем было перемолвиться словечком и, изголодавшись по русской речи, он был очень счастлив видеть незадачливого переводчика.

–Плохо.– Сказал Чумичка.– Плохо– плохо.

–Поправься,– сказа ему Отец, поднося к клюву заветную фляжку.

Чумичка брезгливо сквасил свою невеселую физиономию, еще немного и его бы стошнило, не убери Отец своего бальзама.

–Не вороти свой клюв. Клин клином вышибают. Я двенадцать лет на дудке играл, я знаю, поможет.– Снова предложил Отец цватпаху разбавленный загодя спирт.

В результате недолгих переговоров, просьб и увещеваний, цватпах, после очередного «ты меня уважаешь», прощаясь с жизнь, сделал глоток.

–Ну, что я тебе говорил?– Отец довольно похлопал жирного Чумичку по плечу.– Легче? То-то же. Слушайся батьку, я тебя дурному не научу.

Глаза цватпаха остекленели, перья еще в большем беспорядке топорщились в разные стороны, но по выражению его мордочки было видно, что наконец-то наступило счастье. Он протянул свои крылья к Отцу:

–Дай що-о-о.– Проскрипел Чумичка, застыв в вопросительной позе.

–Хватит с тебя. Снова налижешься, что с тобой делать буду? Вот немного привыкнешь, тогда и приходи, а пока не дам.– Отец спрятал фляжку под подушку.

Цватпах еще немного поканючил, выпрашивая для себя еще глоток Ханаанского бальзама, затем пригрозился, что он сам сможет раздобыть спирт, на что Отец только усмехнулся, но, наконец, сдался.

–Говори лучше, зачем пришел?– Спросил Отец.

–Атисьсь гулять хатель, шли гулять.– Сказал Чумичка пошатываясь. Язык плохо слушался его, а расторможенный алкоголем головной мозг был готов разразиться пылкой страстной речью, но роковую роль сыграл ограниченный словарный запас, который подвиг его лишь состроить глупую гримасу.

–Это другое дело, пошли,– соскочил Отец с кровати.

Завернувшись в циновку, Отец последовал за Чумичкой. Цватпах весело кувыркался по коридорам и винтовым платформам, иногда он останавливался, чтобы подождать Отца, который, путаясь в циновке, семенил вслед за пингвином.