В.Федоров А.Зайцев - Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

В шлемофоне зазвучал голос автомата службы безопасности: «Отдыхающий такой-то, вы получаете предупреждение за нарушение правил спуска на лыжной трассе такой-то…». И так далее и так далее. Отец понял, что такие штучки здесь не проходят. Автомат доложил Отцу, что при повторном нарушении правил спуска, Отец лишится возможности пользоваться услугами горнолыжного курорта на весь сезон. Что ж, пусть будет так, подумал Отец. Здесь слишком много внимания уделяется безопасности отдыхающих, наверное, так и должно быть во всех цивилизованных мирах. Отец не стал прекословить, тем более что один фурор он сегодня уже успел устроить. Одного раза хватит.

В небе поднимался огромный круг Юпитера. Его самого еще не было видно, только розовый расчерченный яркими полосами край наползал из-за горизонта. Солнце клонилось к закату, однако темнее не стало. Отраженный от гигантской газовой планеты свет да висящие в пространстве фонари на антигравитационной платформе освещали трассу достаточно. По краям горы чернели пушки для изготовления искусственного аммиачного снега.

Отец завершил свой спуск в спасательной сетке, которая ограничивала дальнейший спуск. Он остановился и посмотрел на склон горы. По розовому спуску несся Мормон, меняя галсы и скорость. Он взметал огромные кучи искрящегося розового аммиачного снега. Отец был доволен. Такой прогулки ему не забыть никогда. Жаль, что никому о ней нельзя будет рассказать в тихом двадцать первом веке, когда он туда вернется. В противном случае может случиться так, что одетый в рубашку с длинными рукавами, завязывающимися за спиной, странник будет получать множество уколов и таблеток, от которых будет всегда хотеться спать, язык вывалится изо рта, и на грудь будут течь слюни. Пусть лучше никто не узнает, что он, Отец, спускался по искусственному розовому склону в скафандре на горных лыжах, на Ганимеде, на третьем и самом большом спутнике Юпитера. Пусть он в своих мечтах будет возвращаться сюда и спускаться снова и снова, и чтоб никаких уколов.

Внизу простирался горный ландшафт, украшенный голографическими березами и соснами, которые синхронно покачивали ветвями на воображаемом ветру. Слева от Отца раскинулась еще одна горнолыжная трасса для детей и подростков. Здесь клоны не были такими внушительными, как те, на которых только что спускался Отец и Мормон. Эта трасса была заполнена довольными и гордыми за своих чад родителями и маленькими комочками, одетыми в белоснежные фосфоресцирующие скафандры. Отец с грустью смотрел на счастливых родителей и веселых детишек, спускающихся с горы. Как было бы здорово покататься на лыжах с сыном здесь, с маленьким сыночком, которому не будет суждено в жизни узнать, что такое отцовская нежность и любовь. Было бы здорово обхватить его и катиться на санях с горы, громко смеясь и любуясь красотами самого большого спутника Юпитера.

Справа от детской трассы за небольшой рощицей голых берез располагался зверинец. Частью это были голографические репродукции живых своих Земных двойников, но были и клетки с животными, привезенными из далеких миров Млечного Пути, способными выдерживать низкие температуры и непритязательными к ядовитой атмосфере спутника. Здесь в вольерах, огороженных сосновыми бревнами, бродил бизон, рядом плевался белой голографической слюной верблюд. За сеткой из прозрачного волокна по розовому снегу бегало несколько зайцев вперемешку с гусями и утками. В другом вольере бродила цапля на своих тонких и длинных ногах, делая вид, будто собирает насекомых в аммиачном снегу. С цаплей расхаживал павлин. Он редко осчастливливал посетителей видом распушенного дивного своего хвоста, большей частью он бродил низко опустив голову, словно стесняясь своего невольничьего положения. Далее шли клетки с косулей и молодым пятнистым оленем. Чуть в стороне в огороженной кованой клетке сидел огромный бурый медведь. На табличке значилось: «Барин». Он ходил из угла в угол, не находя себе места от безделья. Рядом в клетке поплоше резвился маленький медвежонок Тимошка, который старался во всем подражать своему старшему собрату, только нет-нет срывался на детские выходки. В другой стороне в клетках бесновались волки, тигры и пума, которую звали Василиска. Возле кошек стоял вольер с Рыжей лисицей Матреной и тремя енотовидными собаками, которых никак не звали. Далее шли клетки с привезенными реальными зверями, о которых Отец не имел ровно никакого представления.

Страннику было не понятно, зачем голографические звери находились за реальными железными решетками и сеткой. Проще было задать программу компьютеру, чтобы звери не выходили за отведенное им в парке место. В результате такого решения парк потерял бы режимный оттенок и стал бы живее. Ответа не нашлось.

В шлемофоне послышался голосок какой-то девицы информационной службы:

–Господин Яшин, вас просит на связь некто, кто представился Трибуном. Предоставить связь?

–Нет.– Ответил Отец.– Передайте, что я принимаю душ и освобожусь только через трое суток.

Некоторое время в эфире было тихо, затем голос девицы продолжил:

–Господин Трибун настаивает на соединении с вами. Он говорит, что дело очень важное и в ваших интересах с ним связаться.

–Передайте господину Трибуну, что я сам скоро его найду, если он так сильно просит.– Сказал Отец.

В динамиках шлема снова заиграла музыка, видимо информационная служба отключила Трибуна, заботясь о неприкосновенности отдыха курортника. Хочет за деньги поблагодарить, решил Отец. Будет. Не о чем беспокоиться. Я лишь сделал то, что обещал.

Отец сделал около десятка спусков с горных вершин Ганимеда, пока не почувствовал дикий голод и усталость. Добравшись до ряда скамей, что стояли рядком у подножия спуска, Отец отстегнул лыжи и стал дожидаться Мормона. Отец видел, как от уступка, что стоял на самой вершине горы, отделилась фигура друга и понеслась вниз по розовому склону. Мормон петлял, то сбавляя скорость, то набирая ее. Он взлетел на трамплин, который оказался непокоренным Отцом, сделал полный оборот вокруг головы, плавно приземлился на лыжи и продолжил спуск. А он не плох на лыжах, подумал Отец. В конверте можно будет потренироваться на досуге, если будет время.

–Молодец, Мормон. Я думал, ты плохо катаешься.– Воскликнул Отец.– А ты совсем кататься не умеешь.

–Спасибо.– Поблагодарил за столь изысканный и необычный комплимент Мормон.– Ты для первого раза тоже не плох.

Друзья сидели, переводя дух на скамье, и наблюдали за спусками других любителей горных лыж. Какой-то чудной и дерзкий подросток на сноуборде проскочил насквозь березовую рощицу, стоявшую в ложбине. Деревья ответили лишь ленивыми взмахами своих черных голых ветвей. За такие нарушения мальчишке грозило предупреждение или лишение прав пользования, но, видимо, мальца это беспокоило меньше всего.