Андрей Белянин - Казак в Аду

– Только для того, чтоб человек как можно больнее прочувствовал сам момент кары? – понимающе буркнул подъесаул.

– Именно, в самую точку. А теперь – контрастный душ!

В ящик одновременно излились из ниоткуда два шумных потока воды – холодной и горячей, превращая всё в жутковатое подобие чудовищного супа. Иван дёрнулся, но ремни держали крепко, к тому же людям внизу, кажется, ничто не угрожало, их всего лишь мыли. Через пару минут вода стекла, видимо, ящик имел отверстия для слива. Мокрые как мыши грешники уставились вверх…

– Мы здесь долгое время решали, как с ними быть, – деловито, без суеты, пояснял голос. – Быть может, изжарить живьём?

Под ящиком мгновенно вспыхнуло бушующее пламя, рёв и крики усилились втрое…

– Увы, увы, но к этой муке быстро привыкают. Быть может, нечто мясорубительное?

Огонь исчез, но в тонкие стены со всех сторон вонзились свёрла, пилы, иглы и секущие лезвия – люди сгрудились в центре, у них уже не было сил даже на крик…

– Оказалось, шумно, нудно, негигиенично и отдаёт средневековой дикостью. Угадайте, что мы придумали?

– Делать из них тампаксы, – с ходу предположил начитанный молодой человек.

Оранжевые глаза на мгновение приняли круглую форму…

– Идея интересная! Надо будет взять на заметочку… – с уважением отметил голос– Но пока их наказание иное – ап!

Ящик опустел. Куда испарились байкеры, было непонятно, Иван Кочуев вытянул шею, но так и не нашёл даже намёка на то, что с ними случилось.

– Перерождение. Отправлены на землю, продолжать жизненный путь. Многие так побывали у нас уже раз семь-восемь…

– А… в чём смысл?

– В совершенствовании душ, – охотно пустился объяснять голос– Все эти котлы, вилы, раскалённые сковороды были хороши для людей древних, простодушных, не испорченных прогрессом. Но, согласитесь, в наше время этим вряд ли запугаешь интеллигента, чиновника или бомжа. Мы работаем тоньше… Душа человека, пройдя ряд реинкарнаций, стремится к самосовершенствованию. Души «содомитов» наказаны тем, что раз за разом получают всё более благоприятные условия для греха. Там, на земле, мы даём им всё: деньги, власть, популярность! Мало кто решается пожертвовать всем этим, полюбить женщину, родить с ней детей… Нет, они обычно пускаются во все тяжкие, снова и снова бросая свою бессмертную душу в нашу контору. Постепенно божий свет в ней заметно тускнеет… И вот – она уже потеряна навеки!

– Но это… нечестно! Вы могли хотя бы предупредить их!

– Предупредить? О чём?! Если они не поверили самому Богу, какие могут быть предупреждения с нашей стороны…

Здесь мы, пожалуй, на минуточку прервёмся. Видимо, мне надо кое в чем признаться. Поверьте, что всё вышеописанное не является плодом авторского вымысла или его больного воображения. Также прошу не причислять это к сведениям, почерпнутым из Интернета, тайным оккультным знаниям, вещим снам или пророческому откровению. Я вряд ли смогу логически объяснить, почему написал об этом так, а не иначе. Никаких доказательств привести не могу, но тем не менее прошу верить. Впрочем, как хотите, ваше право…

– Желаете поподробнее узнать о других наказаниях?

– Нет, – покачал головой Иван. – Всё равно все вы сволочи!

– Станешь сволочью на такой работе… – удовлетворённо подтвердил демон. – О, новый контейнер объявился! Благодаря вашей земной демократии у нас с содомитами никогда перебоев не бывает. А уж после разрешения однополых браков и гей-карнавалов…

– Ваня?! – неуверенно раздалось снизу.

Хладнокровный подъесаул едва не вывалился из кресла – в металлическом ящике, окружённая тихо воющими мужиками в балетных пачках, гордо выпрямилась краса и гордость народа Израиля – сама Рахиль Файнзильберминц.

– Кто, кто, кто?! Опять эта… как её… – Правый оранжевый глаз нервно замигал, так, словно у него дёргалось веко.

– Это моя еврейка, – широко улыбнулся казак. – Не бойтесь, она практически ручная, без команды стрелять не станет. Но на всякий случай лучше не провоцировать и не дразнить…

– Вы таки спуститесь сюда или мне всей надо подняться к вам наверх?! – уже с заметным подзаводом, донеслось снизу. – А если вас там не пускают, так я сейчас начну с ними договариваться несколько громче! Тока ткните пальцем на предмет мишени…

– Пошли вон, оба… – напряжённым шёпотом определился голос.

– Храни вас Господь за вашу доброту!

Но сердечное пожелание бывшего филолога кануло втуне. Его вновь подхватило непонятной силой, намертво прижало к возмущённо пискнувшей еврейке и ровно поставило в конце длинной улицы пикантного города Задом и Умора…

Пользуясь тем, что они одни – эльфа не видно, оранжевые глаза исчезли, а народу никого, – наша парочка, накрепко обнявшись, так и замерла, не размыкая объятий минут десять-пятнадцать. Согласитесь, они это заслужили… По крайней мере, щепетильный Миллавеллор, осторожно выглянув из-за угла, позволил себе тонкую улыбку, но с места не двинулся. Видимо, не хотел опять «влезть не вовремя»…

А два наших голубка, не в состоянии сказать ни слова, стояли, как берёзовые пеньки, не смея и шелохнуться, потому что боялись даже дышать, лишь бы только ничем не потревожить этот невероятно чистый миг искупления и прощения душ. Казачье-еврейский синдикат выиграл очередную битву духа, твёрдо намереваясь в том же составе двигаться дальше по стезе божьего испытания. А оно, как общеизвестно, никому не даётся сверх силы и веры!

Дадим и мы нашим героям хоть капельку надежды… Мы-то с вами знаем, что в реальной жизни всё не так просто. И даже если им обоим потом наступит полное счастье, то никак не одно на двоих, а каждому своё: ей – еврейское, ему – казачье. Как же меня иногда бесит наша всезнающая мудрость, господа читатели…

…Задом и Умору покидали дружно, так же одновременно перешагивая белую линию на выходе, как недавно на входе. Обычно болтливый эльф молчал, над горной грядой пробивалось серое подобие рассвета, а наши герои шли спотыкаясь, еле-еле передвигая ноги, сказывались катастрофический недосып, нервы и общая усталость. Дороги не выбирали, скорее даже наоборот, двигались наугад, по возможности скрытно. Белое Братство не могло уйти далеко, бритоголовые молодчики явно не являлись постоянными жителями весёлого городка, а значит, могли встретиться на пути где угодно. Поэтому смысла удирать так уж далеко не было, привал объявили в ближайшей же сонной лощине (чёрный юмор!), на маленькой сухой полянке, окружённой чахлыми карельскими берёзами…

Ушлый толкиенист (единственный выспавшийся…) бодро уверял, что уж он-то всегда успеет загодя предупредить влюблённых о подходе врага, ибо эльфийский слух остёр, как их же уши, а ухом эльфа можно бриться! По крайней мере, так говорил Арагорн, а ведь он не один день провёл в компании Леголаса, ему можно верить…