Андрей Белянин - Казак в Аду

– В основном в него уходят достаточно образованные и начитанные люди. Некоторые искренне реставрируют историю древних славян, носят домотканую одежду, готовят по прапрабабушкиным рецептам и, сбиваясь на лето в специализированные этнолагеря, старательно наслаждаются игрой в жизнь предков. Причин ухода много, и, кстати, кое-кому это действительно помогает. Чаще народ приходит к язычеству в поиске своих корней, реже из-за разочарования в христианстве, но есть и такие, кто лезет туда исключительно из сексуальных или магических практик. В массе абсолютно надуманных и лживых…

– И шо, завалить одну красну девицу всем селом на вспаханном поле по весне, – в промежутках между очень одиночными выстрелами заинтересованно уточняла израильская военнослужащая, – оно точно будет способствовать буйному плодородию? А детишек через девять месяцев традиционно называют «сын полка»…

– С научной точки зрения хрень неадекватная, – важно подтверждал подъесаул, – но некоторым озабоченным нравится как сама идея, так и отсутствие индивидуальной ответственности за произошедшее. Женщины, кстати, с радостью принимают один из ритуалов ночи на Ивана Купалу…

– Таки как правильно – Купала или Попала?

– Исторически – на Купалу, так как и купались толпой. Но с точки зрения женской физиологии Попала будет точнее. Выбежали голышом из речки, сплясали камаринскую, и хватай себе первого же паренька, не успевшего спрятаться в кусты. По сложившемуся ещё у ариев обычаю – женщине нельзя отказать в совокуплении! Отказал – всё, грех, хана тебе, вышибут из общины на фиг!

– Я вас умоляю, а если она ему не нравится и у него на неё, образно выражаясь, не… функционируют секреции. Тогда как? – вступилась за унижаемых мужчин поборница еврейской справедливости.

Молодой человек пожал погонами:

– Всё равно вышибут, а не надо капризничать! Один раз в году можешь и потерпеть с нелюбимой, страшной, старой, похотливой тёткой… Это же на благо рода! Древние боги такому только радуются. Существует такая точка зрения, что язычество просто вымерло именно из-за того, что в своих обрядах они практиковали… ну… в общем, когда в основном языком. Детей нет, мудрость передавать некому, а вот название «язычество» прижилось. Хотя, по-моему, эта теория притянута за уши…

– Скажите, но тока изо всех сил честно, я хочу знать, оно мне важно до не могу, – вот если бы вы сами, без меня, а они вас все надень Ивана Попала, таки вы бы хоть сопротивлялись?

– Рахиль, пользуясь твоей терминологией – у меня на других секреции не функционируют…

– Ой, мама! И шо, мне таки достался казак-девственник?!! О нет, нет, нет… Ваня, фу! Тумба! Не надо на мне ничего доказывать…

Пылкий астраханский казак в очередной раз признал, что жизнь полна обломов и киданий. Как известно, столь любимое всеми женщинами «милый, позже…», легче всего трансформируется в столь же нелюбимое всеми мужчинами «увы, никогда…». Что делать, братцы, такова наша судьба в любом из миров.

Женщины всюду вертят нами, как им заблагорассудится, а мы, грешники, дарим им цветы, пишем стихи, посвящаем картины, отдаём душу за один лишь поцелуй. А зачастую и всего лишь за обещание этого же поцелуя, в неизмеримо далёком будущем. Для нас, мужчин, число лет – не цифра, как для бешеной собаки семь вёрст – не крюк… Почему же они так с нами? Почему мы такие с ними? Кто виноват, что делать, какое-то вечное преступление и наказание…

С этими грустными мыслями он и уснул. Заботливая иудейка незаметно притулилась рядом. Навь, взяв баньку в плотное кольцо осады, на открытый штурм тем не менее больше не нарывалась, значит, какие-то мозги имела…

А пригревшаяся Рахиль так и задремала с автоматической винтовкой на взводе. Благо рассвет был уже совсем недалеко, тёмные силы спешили убраться в свои дурно пахнущие норы, чтобы на следующую ночь вновь посетить общину язычников для выбора свежей жертвы. Быть растерзанным навью при полном равнодушии древних идолов, в которых так верил, это ли не наказание? Не совсем…

Ужас такой смерти, переживаемый, возможно, не единожды, в том, что в последний миг сознания человек понимает: он не заслужил этот Ад! Он так праведно жил по закону древлян или полян, что попал к ним и после смерти, так что же произошло? Почему его столь жестоко наказывают и никто не может заступиться?! Неужели его вера в древних богов… ошибка?!

На самом деле каждому язычнику, как бы он ни был грешен, даётся одно мгновение для того, чтобы узреть существование Господа. И открыть глаза, ужаснувшись самому себе…

Бывает, что после этого человек вновь и вновь сам будет бросаться в смрадную пасть нави в несбыточной надежде узреть и поверить ещё раз… Но второго явления не бывает. Наутро проявятся лишь рубленые черты деревянных идолов, кровь и жир на их равнодушных лицах, вечность страха и умирания, бесконечно, без возврата и перерождения. Навьи зубы не выпускают законную добычу…

Казак и еврейка уходили на рассвете, за час до гипотетического пения не существующих здесь петухов. Двигаться в черноту леса они не рискнули, сплавляться по реке было не на чем, идти вдоль берега проблемно, во-первых, из-за камыша, во-вторых, чёрная река всё равно уводила в лес. Поэтому, образно выражаясь, героическая парочка пошла туда, откуда вышла. То есть в пещерный проём… Их никто не преследовал, уцелевшие за ночь язычники, лишившись духовного главы общины, вели себя тихо и на свежий воздух носу не высовывали…

Сначала шли молча. Угадайте, кто начал разговор первым?

– Ваня, давно хотела спросить, наверное, уже минут пять, но терпела через не могу, как героическая казачка, пока муж в балканском походе…

– Короче можешь?

– Могу, но оно скучно, – честно покаялась Рахиль. – Мы так уверенно шлёпаем куда-то в полной темноте, шо я таки подозреваю у вас в роду наличие знатных спелеологов или, на худой конец, кротов промышленного масштаба. А выход будет?

– Я иду, положившись на волю Божию.

– Ой, я вас умоляю! Этот наивный казак находится в Аду, ведёт меня по не освещенной лампочками пещере, сам не зная куда, и надеется на помощь того, кто конкретно обозначил невозможность своего участия в самом начале?!

– Не богохульствуй!

– Ваня, а может, вы просто похотели затащить меня, где вам потемнее, откуда я знаю…

– Не богохульствуй, кому говор…

Бум!

Звук был глухой только лишь потому, что в голове ретивого подъесаула ещё сохранились мозги. Будь она совсем пустой, звук был бы полнее и ярче, а ехидные реплики умненькой еврейки продолжались на полтора абзаца больше. Ушибленный астраханский казак, лихо приложившийся лбом, вынужденно признал, что впереди тупик.

Обратно шли уже слегка напряженно и аккуратно нащупывая шашкой дорогу, на манер палочки слепого. Примерно через полчаса блужданий иудейка плюхнулась на тёплую землю и наконец-то высказала решительное «ша!» В том плане, что наболело, осточертело и не пошло бы оно всё в задницу, потому как заблудились! Иван не стал спорить, жизнь дороже…