Терри Пратчетт - Держи марку!

Он улыбнулся и ответил:

– А если я докажу всем, что они настоящие почтальоны?

Десять минут спустя первый из големов, тот, которого звали Ангхаммарад, превратил в щепки почтовый ящик и доску толщиной в несколько дюймов.

– Почта Доставлена, – сообщил он и застыл. Глаза потухли.

– Прошу обратить внимание на расплющенный роликовый конек, господа. И на горстку толченого стекла там, где была бутылка. И не могу не отметить, что господин Ангхаммарад проделал все это с мешком на голове.

– Да, но он прожег в нем дырки своими глазами, – заметил Грош.

– Никто не в силах изменить собственную природу, – поучительно заметила Дора Гая Ласска.

– Сознаюсь, у меня аж на душе потеплело, когда он расколошматил эту дверь, – сказал старший почтальон Бейтс. – Это бы отвадило народ делать такие низкие и такие острые щели.

– И с собаками, похоже, проблем не будет, – сказал Джимми Тропс. – Он-то уж точно не выпрыгнет из штанов, когда его покусают.

– Вы убедились, что голем подходит для должности почтальона? – спросил Мокриц.

В ту же минуту их лица скривились, и почтальоны заговорили нестройным хором:

– …дело-то не в нас, вы поймите…

– …люди могут не понять, э, почтальонов из глины…

– …начнется, что мы отбираем рабочие места у настоящих людей…

– …ничего против них не имею, но…

Все замолчали, потому что собрался что-то сказать Ангхаммарад. В отличие от господина Помпы, у него это получилось не сразу. И когда его голос наконец прозвучал, казалось, что он долетает из далеких времен и мест, как звук прибоя в окаменелой раковине.

Он спросил:

– Что Такое Почтальон?

– Гонец, Ангхаммарад, – сказала госпожа Ласска. Мокриц отметил, что с големами она разговаривала иначе. В ее голосе слышалась неподдельная теплота .

– Господа, – обратился он к почтальонам, – понимаю, вам кажется…

– Я Был Гонцом, – пророкотал Ангхаммарад.

Его голос не походил на голос Помпы, равно как и его глина. Он весь был как грубая мозаика из разных глин, от почти черной до красной и светло-серой. Глаза Ангхаммарада горели ярким рубиновым светом, а не тлели как угольки у других големов. Он казался старым. Он чувствовался старым. Словно возраст его был осязаем.

На одной руке, прямо над локтем, у него крепился металлический ящичек на проржавленном обруче, врезавшемся в глину.

– Был посльным? – беспокойно поинтересовался Грош.

– Моим Последним Исполненным Заданием Было Доставить Декреты Короля Хета Из Тата, – сказал Ангхаммарад.

– Никогда не слышал о таком, – сказал Джимми Тропс.

– Полагаю, Это Оттого, Что Страна Тат Ушла Под Воду Девять Тысяч Лет Назад, – мрачно пояснил голем. – Такова История.

– Батюшки! Тебе девять тысяч лет? – воскликнул Грош.

– Нет. Мне Без Малого Девятнадцать Тысяч Лет. Я Родился В Пламени От Рук Жрецов Упсы Третьего Ниня Козлиной Стрижки. Мне Был Дан Голос, Дабы Я Мог Доносить Послания. Так Сотворен Этот Мир.

– Об этом тоже впервые слышу, – сказал Тропс.

– Упса Была Уничтожена извержением Горы Шипуту. Два Столетия Я Провел Под Горой Пемзы, Пока Ее Не Размыло, И С Коих Пор Я Стал Гонцом Королей-Рыбаков Святого Ульта. Могло Быть И Хуже.

– Ты, верно, многое повидал на своем веку! – сказал Стэнли.

Горящие глаза повернулись в сторону юноши, освещая его лицо.

– Морские Ежи. Я Повидал Много Морских Ежей. И Морских Огурцов. И Мертвых Кораблей, Которые Продолжали Плыть. И Один Якорь. Все Проходит.

– Как долго ты провел на дне моря? – спросил Мокриц.

– Без Малого Девять Тысяч Лет.

– Хочешь сказать… ты просидел там столько времени и ничего не делал? – спросил Агги.

– Мне Не Было Велено Поступать Иначе. Я Слышал Песнь Китов Над Моей Головой. Было Темно. Потом Были Сеть, Движение И Свет. Всякое Случается.

– И тебе не было… скучно? – поинтересовался Грош. Почтальоны смотрели на голема во все глаза.

– Скучно, – повторил Ангхаммарад бесцветным голосом и повернулся к госпоже Ласске.

– Он понятия не имеет, о чем вы, – сказала она. – Они этого не понимают. Даже те, кто помоложе.

– Тогда, думаю, ты будешь рад снова доставлять послания! – сказал Мокриц неестественно бодро. Голем снова повернулся к госпоже Ласске.

– Рад? – переспросил Ангхаммарад.

Она вздохнула.

– И снова трудное слово, господин Мокриц. То же самое, что и «скучно». Ближе всего будет вот что: «Ты удовлетворишь потребность исполнять полученные приказы».

– Да, – сказал голем. – Послания Должны Быть Доставлены. Так Написано У Меня На Плате .

– Это свиток в голове голема, на котором записаны его команды, – объяснила госпожа Ласска. – Конкретно у Ангхаммарада это глиняная табличка. Тогда еще не было бумаги.

– Ты и правда доставлял послания королям? – спросил Грош.

– Многим Королям, – ответил Ангхаммарад. – Многих Империй. Многих Богов. Все Прошло. Все Проходит, – голем заговорил глухо, как будто зачитывал по памяти. – Ни Потоп, Ни Лед С Небес, Ни Непроницаемое Молчание Нижних Сфер Да Не Воспрепятствуют Гонцу В Исполнении Его Священного Долга. Не Задавай Вопросов О Саблезубых Тиграх, Смоляных Ямах, Больших Зеленых Зубастых Тварях И О Богине Цоль.

– У вас тогда уже были большие зеленые зубастые твари? – спросил Тропс.

– Больше. Зеленее. Зубастее, – прогремел Ангхаммарад.

– А богиня Цоль? – спросил Мокриц.

– Не Задавай Вопросов.

Все задумчиво замолчали. Мокриц знал, что нужно сказать.

– И вы считаете себя вправе решать, может ли он быть почтальоном? – тихо сказал он.

Почтальоны на минуту сгрудились в кучку, после чего Грош повернулся к Мокрицу.

– Он почтальон, каких не бывает, господин Мокриц. Откуда ж мы знали. Ребята говорят… короче, это честь для нас, честь, говорю, с ним работать. Это ж как… это ж история, сэр. Это как… ну…

– А я всегда говорил, что Орден своими корнями уходит глубоко в прошлое, – сказал Джимми Тропс, сияя от гордости. – Почтальоны работали уже на заре времен! Вот узнают остальные тайные общества, что у нас есть член с той самой зари времен, они от зависти позеленеют, как… как…

– Как большие зубастые твари? – подсказал Мокриц.

– Точно! И против его товарищей мы тоже ничего не имеем, лишь бы дело делали, – щедро добавил Грош.

– Благодарю, господа, – сказал Мокриц. – Теперь дело за малым, – он кивнул Стэнли, и тот протянул перед собой две жестяные банки с синей краской. – Им нужна форма.

Все согласились, что Ангхаммараду будет присвоена почетная должность совсем старшего почтальона . Это казалось справедливым.

Прошло полчаса, и големы, еще липкие на ощупь, вышли на улицу. К каждому из них было приставлено по почтальону-человеку. Мокриц наблюдал, как люди поворачивают головы. Синий цвет переливался в лучах полуденного солнца, и Стэнли – молодчина – раздобыл даже маленькую баночку золотой краски. Что греха таить, големы выглядели впечатляюще. Они сверкали.