Терри Пратчетт - Держи марку!

Из огня големы выносили… огонь. Они просто извлекали из горящего здания все, что горело. Их методичность даже завораживала. Големы собрались у края огня, отобрали у него все, что тот решил пожечь, свалили в кучу, загнали в угол и затоптали до смерти.

Големы могли ходить по лаве и переливать руками расплавленное железо. Даже если бы им было знакомо понятие страха, они бы не отнесли его к обычному пожару.

Раскаленные докрасна руки стаскивали по лестнице тлеющий мусор. Мокриц уставился на огненный пейзаж и господина Помпу на его фоне. Он светился оранжевым цветом. Частички пыли и грязи на его глине вспыхивали и искрились.

– Рад Тебя Видеть, Господин Вон Липвиг! – радостно прогремел он и отбросил в сторону горящую доску. – Мы Освободили Проход К Дверям! Поспеши!

– Э… спасибо! – прокричал Мокриц сквозь рев пламени. Проход действительно был весь расчищен от завала, и в конце его невозмутимо и холодно манила к себе открытая дверь. В стороне, в другой части холла, прочие големы, не обращая внимания на столпы пламени, методично выбрасывали горящие половицы через дыру в стене.

Жар был невыносим. Мокриц пригнул голову, прижал к груди вусмерть перепуганного кота, успел почувствовать, как его затылок начинает поджариваться, и рванул к выходу.

С этого момента все слилось в одно воспоминание. Грохот наверху. Лязг железа. Голем Ангхаммарад, поднимающий глаза. Горящее желтым послание на вишнево-красной руке. Десять тысяч тонн дождевой воды, проливающейся в обманчиво замедленном движении. Холод, враз охвативший раскаленного голема…

… взрыв…

Огонь умер. Звук умер. Свет умер.

– АНГХАММАРАД.

Ангхаммарад посмотрел на свои руки. И ничего не увидел, кроме жара, печного жара, взрывного жара, который тем не менее имел форму пальцев.

– АНГХАММАРАД, – повторил гулкий голос.

– Я Утратил Свою Глину, – сказал голем.

– ДА, – сказал Смерть. – ЭТО БЫВАЕТ. ТЫ УМЕР. РАЗБИЛСЯ. Разлетелся НА МИЛЛИОН ОСКОЛКОВ.

– Тогда Кто Это Здесь Слушает Тебя?

– ВСЕ ТО, ЧЕМ ТЫ БЫЛ, ПОМИМО ГЛИНЫ.

– У Тебя Есть Задание Для Меня? – сказали останки Ангхаммарада и выпрямились.

– БОЛЬШЕ НЕТ. ТЫ ДОСТИГ ТОГО МЕСТА, ГДЕ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ ЗАДАНИЙ.

– Что Же Мне Делать?

– БОЮСЬ, ТЫ НЕ ПОНЯЛ МОЮ ПОСЛЕДНЮЮ ФРАЗУ.

Ангхаммарад снова сел. Под ногами был песок вместо ила, но это место напоминало ему о дне морском.

– КАК ПРАВИЛО, ЛЮДИ ХОТЯТ ДВИГАТЬСЯ ДАЛЬШЕ, – намекнул Смерть. – ОНИ ЖДУТ ЖИЗНИ ПОСЛЕ СМЕРТИ.

– Можно Я Останусь Здесь?

– ЗДЕСЬ? ЗДЕСЬ ЖЕ НЕЧЕМ ЗАНЯТЬСЯ, – сказал Смерть.

– Да, Знаю, – сказал призрак голема. – Это Прекрасно. Я Свободен.

В два часа ночи пошел дождь.

Могло быть и хуже. С неба могли бы посыпаться змеи. Могла бы пролиться кислота.

Оставалось еще немного крыши и немного стен. В сумме оставалось еще немного здания.

Мокриц и госпожа Ласска сидели на теплых развалинах около гардероба, который был в общем единственной комнатой, которую с чистой совестью можно было так назвать. Големы затоптали остатки огня, все закрепили и без лишних слов ушли и дальше не быть молотками до следующего захода солнца.

Госпожа Ласска вертела в руках полурасплавленный медный обруч.

– Восемнадцать тысяч лет, – прошептала она.

– Ливневый колодец, – пробормотал Мокриц, глядя в пустоту.

– Огонь и вода, – проговорила госпожа Ласска. – Но не одновременно!

– Нельзя его как-то… перепечь? – Мокриц и сам слышал, как беспомощно это звучало. Он видел, как другие големы рылись в осколках.

– Слишком мало осталось. Просто пыль, смешавшаяся со всем вокруг, – сказала госпожа Ласска. – Он всего лишь хотел быть полезным.

Они всего лишь хотели быть доставлены, подумал он. В такие моменты казалось заманчивым провести девять тысяч лет на дне океана.

– Он хотел дождаться, пока вселенная не возникнет снова. Ты знал об этом?

– Да, ты рассказывала.

Нет запаха более скорбного, чем запах мокрой жженой бумаги, подумал Мокриц. Он означает: Конец.

– Витинари не станет здесь ничего восстанавливать, кстати, – продолжала госпожа Ласска. – Позолот найдет людей, которые поднимут шум, если он попытается. Растраты городской казны. У него много друзей. Людей, которые задолжали ему деньги и услуги. Позолот хорошо заводит такие знакомства.

– Из-за него все и сгорело, – сказал Мокриц. – Он не ожидал увидеть меня в ресторане. Он думал, я буду здесь.

– Ты никогда этого не докажешь.

Скорее всего, нет, согласился Мокриц, и в голове у него стало пусто, дымно и горько. Стража объявилась со скоростью, по опыту Мокрица, нетипичной для городских стражей правопорядка. С ними был вервольф. Многие приняли бы его за красивую собаку, но когда ты провел детство в Убервальде, где твой дед разводил собак, учишься подмечать такие вещи. На вервольфе был ошейник. Он начал принюхиваться к теплым еще уголькам и обнаружил что-то постороннее в запахе дымящегося пепла.

Стража порылась там, и последовал неловкий допрос. Мокриц справился, как мог. Главное в таких случаях – никогда не говорить правду. Ищейки все равно не верят тому, что им говорят, так зачем нагружать их лишней работой.

– Скелет с крыльями? – спросил Мокриц с удивлением, которое должно было казаться искренним.

– Да, господин. Размером с человека, но… с серьезными увечьями. Я бы сказал, обезображенный. Известно ли тебе что-нибудь об этом?

Стражник был капитаном. Мокриц никак не мог его раскусить. Его лицо выдавало только то, что капитан хотел выдать. Было ощущение, что ему уже известны все ответы, а вопросы он задает просто для проформы.

– Может, это был голубь-переросток? От них здесь отбоя не было, – сказал Мокриц.

– Не думаю, господин. Мы считаем, это был банши, – спокойно отвечал капитан. – Они – большая редкость.

– Я думал, они просто кричат с крыш тем, кто скоро умрет, – сказал Мокриц.

– Цивилизованные банши так и поступают. Дикари обходятся без посредников. Твой сотрудник сказал, что он кого-то ударил.

– Да, Стэнли упоминал, что здесь что-то летало, – ответил Мокриц. – Но я думал, это просто…

– …голубь-переросток. Понимаю. И ты понятия не имеешь, что стало причиной пожара? Мне известно, что лампы у вас противопожарные.

– Боюсь, спонтанное самовозгорание в толще писем, – сказал Мокриц, который успел продумать этот ответ.

– Никто не вел себя необычно?

– Это Почтамт, капитан, тут не разберешь, поверь мне на слово.

– Никому не угрожали? Может, вы перешли кому-то дорогу?

– Нет.

Капитан вздохнул и убрал блокнот.

– И все же я поставлю двух человек на ночь охранять здание, – сказал он. – Ты молодец, что спас кота. Тебя такими овациями встретили. Вот только…

– Да, капитан?