Симбионт (СИ)

— Ну вот мы и снова встретились, доктор Хэнк Маккой, — прозвучал смутно знакомый голос.

Зверь поднял голову и взглянул на говорившего. Мужчина, примерно сорока лет высокий, довольно крепкий на вид, но не перекачан. Каштановые волосы зачесаны назад, открывая широкий лоб. Ученый узнал говорившего.

— Лэндон? Как это понимать?

Вроде бы ничего интересного в ближайшее время происходить не должно, а потому можно сосредоточиться на анализе новых образцов. С чего бы начать? Хм, быть может с этого интересного свойства?

Передо мной висела небольшая сфера крови. Сия жидкость привлекла мой взор по нескольким причинам — если все остальные образцы принадлежали существам возрастом лет по 16–20, то этот — женщине 35–40 лет, ну и предположительное свойство было вкусным — практически полная невосприимчивость физических воздействий, точнее — кожа и кости данного существа должны быть энергетически насыщены и модифицированы таким образом, что крепостью их структура не уступит самому изощренному титановому сплаву. Природный адамант? Интересно, а как тогда Седовласый добыл этот образец, хотя, если это женщина репродуктивного возраста… нет, не хочу думать об этом. Самое интересное, я начал потихоньку строить одну теорию. Мутанты, работающие по чистой физике, только за счет силы мышц и измененной физиологии — слабейшие из всех. Взять того же Рино или Скорпиона, да даже Паука — скорость и сила, конечно, велики, но ничего запредельного они не показывают. Я сам, если подумать, в этом плане недалеко ушел бы от них, если бы не одно но — энергетическая составляющая. Моей энергии хватает чтобы поддерживать мышцы на пике силы без какого — либо вреда для организма, плюс исцеляющий фактор Симбы, но вот работать с энергией напрямую я еще не умею, а ведь именно это является следующей ступенью эволюции. Кто там утверждал, что рано или поздно все биологические формы жизни придут к энергетической основе? Так вот, возвращаясь к так заинтересовавшему меня образцу, тут я наблюдал переходное звено — основа еще биологическая, но вот с энергией уже работает вовсю, правда, осознанной работы тут нет — только инстинктивная, направленная на максимальную защиту и живучесть, но все равно очень вкусно. ДНК для начала преобразования я уже собрал, как и в случае с кровью, работа предстояла тонкая и сложная, но не такая уж и монументальная, особенно, по сравнению с первым разом. Но эта кровь немного напоминала мою, во всяком случае, в плане энергии, а поскольку моя содержала еще и всю мою информационную составляющую, быть может, в образце я найду что — то похожее? Попробуем.

Сосредотачиваюсь и воздействую на кровь, но не пытаюсь переделать образец под себя, а наоборот, сам подстраиваюсь под образец, но в то же время остаюсь собой, трудно описать это состояние, в человеческих языках просто нет таких слов и понятий, попробуйте описать слепому с рождения, например, красный цвет и его принципиальное отличие от зеленого. Трудно? Вот и мне трудно описать ощущения от нечеловеческих органов чувств человеческим языком.

А потом нахлынули видения. Причем с полным «эффектом присутствия», как любят рекламировать всякие фильмы в кинотеатрах. Вот только поток образов был неупорядочен, зато помимо звуков и картинки были и тактильные ощущения, и эмоции.

Набор видений Вальтера.

Мне 16.

Дети в школе постоянно издеваются надо мной, будто бы отца — алкоголика и полностью равнодушной матери мало. Боль и унижения, унижения и боль. Ненависть.

Мне 19.

Умирает от сердечного приступа бабушка — единственный человек, которому было на меня не наплевать, пытаюсь перерезать себе вены на руках, но ничего не получается — не остается даже царапин. Удивление.

23 года.

Первый контракт — уничтожить группу повстанцев. В меня стреляют… щекотно. Люди… они такие хрупкие. Протыкаю ближайшего идиота с автоматом голой рукой, смотрю в глаза — там ужас и страх, когда — то и у меня были такие. Теперь я понимаю, почему надо мной издевались — видеть страх и отчаяние в чужих глазах — приятно. А вот и лидер этих неудачников. Просит оставить его людей в живых. Ломаю ему руки и ноги. Не кричит, но это только пока. Развлекаюсь с оставшимися. Их крики и смерть здорово поднимают настроение. Когда в живых остается только бывший лидер повстанцев, меня тянет на разговоры.

— Знаешь, мы живем в очень интересном мире. У каждого здесь должна быть своя жертва, а право Сильного — владеть Слабым. Что скажешь? Каково быть Слабым? — в ответ только хрипы и сдавленные проклятия.

— Какой — то ты скучный, даже голос подавать не хочешь, ну да ладно, мне сегодня еще на маникюр идти, а приходится тут с вами возиться. — нога в армейском ботинке разбивает кадык последнему оставшемуся в живых, а довольная наемница, возвращается на базу, что — то насвистывая себе под нос.

32 года.

— Кимура, у меня есть к тебе одно интересное предложение, как раз по твоему профилю, — мужчина лет пятидесяти в классическом врачебном белом халате.

— И что же ты хочешь предложить мне, Райс? — этот человек умел подкидывать хорошую работенку и всегда весьма щедро платил, работать на такого было приятно.

— Мне нужен… дрессировщик.

— Дрессировщик? Решил открыть свой цирк уродов?

— Что — то в этом роде, — усмехается ученый, — хочешь посмотреть?

— Конечно!

Мне показывают девочку, лет 7–8 на вид. Длинные черные волосы, зеленые глаза и смазливое личико. И взгляд… как давно я не видела подобных взглядов, непроизвольно облизываюсь.

— Мне нужно сделать из нее идеальное оружие. Без чувств, без эмоций, послушное и безотказное. Твои… методы воспитания впечатляют, возьмешься?

— О да!

36 лет.

— Маленькая дрянь! Как ты смеешь плакать?! — удар тяжелого армейского ботинка в лицо, слышится хруст костей.

— Это всего лишь инструктор, Х-23, обычный человечишка, — каждое слово сопровождается ударом. Девочка не сопротивляется — от этого ее давно отучили, но ее реакции… я работаю над ней уже 4 года, а она все еще слишком человечна. Ммм… жертва, моя идеальная жертва, играть с ней можно долго, очень долго — все повреждения затягиваются почти мгновенно.

Хватаю ее за волосы и оттаскиваю в карцер, оборудованный специально для нее.

— Пару дней без еды и воды помогут осознать всю глубину твоих заблуждений, 23–я, — с размаху бросаю ее в помещение, она так забавно сползает по стене.

Конец видений.