Сергей Платов - Рыжее пророчество

Резким движением заперев дверь на засов, я торопливо скинул с себя рубаху и выпустил на волю тех, что своим шебуршанием чуть не свели меня с ума от щекотки. Получившие свободу крылышки весело застрекотали и тут же попытались поднять меня в воздух. Несмотря на то что я успел намертво вцепиться в резную спинку кровати, им это удалось. То есть не то чтобы удалось совсем, но все-таки. Часть меня, надежно пришвартованная к причалу, осталась на месте, а вторая была беззастенчиво оторвана от пола. На первый взгляд мое новое приобретение смотрелось несерьезно и даже легкомысленно, однако при всем при этом подъемная сила оказалась весьма значительной. Дальше для колдуна моего уровня происходили совсем неприличные события.

Самозабвенно работающие крылья болтали меня из стороны в сторону, резко меняя направление движения, поднимали вверх, кидали вниз, то есть вели себя совершенно по-хулигански. Мне же оставалось только стиснуть зубы и держаться за спасительную спинку.

Кончилось все это для меня вообще нелицеприятно. В какой-то момент, усыпив мое внимание временным затишьем, они резко заработали на полную мощность и оторвали меня от моего вынужденного пристанища. Далее я сам себе напомнил старого квача в последние секунды его бурой жизни, с той лишь разницей, что помирать я никоим образом не собирался. Впрочем, биться головой в стену тоже в мои планы не входило. Поэтому я всего лишь вихрем пронесся по комнате, сшибая все на своем пути.

Вообще-то у меня имелся большой опыт перемещения по воздуху. Одним из любимых обликов, который я с удовольствием принимал, был сокол, и в его обличье я воистину творил чудеса воздушного пилотажа. Но эти чудеса я начал творить после многочисленных неудач, вынужденных (и не очень мягких) посадок и нудных тренировок. Ведь колдовство может дать тебе крылья (а также клюв, перья и ускоренное пищеварение в нагрузку), но научить тебя ими пользоваться неспособно. Вот и теперь, словно новичок из «Кедрового скита», я пытался справиться со своим новым приобретением.

Птицей все было просто: хвост в качестве руля высоты и два крыла для скорости. Вверх-вниз, вверх-вниз, вот тебе и вся техника полета (та история, когда я после изрядного количества принятой внутрь медовухи забыл, как летать, не в счет, правила для того и существуют, чтобы из них были исключения). Здесь же все оказалось сложнее. Хвост ввиду классического строения моего тела отсутствовал как факт, а вот крыльев оказалось по два с одной и другой стороны. Причем каждое норовило действовать самостоятельно, совершенно игнорируя своего хозяина, то есть меня. В целом вели себя просто отвратительно. В результате всех этих легкомысленных и, главное, несогласованных действий я рассадил локоть (о дверной косяк), разбил колено (о дубовое кресло) и набил себе две шишки (о потолок). Наконец терпение мое лопнуло, и, повинуясь эмоциям, я что есть силы завопил:

– Стоять, смирно!

К сожалению (а может, и к счастью), крылья выполнили мой приказ буквально и тут же сложились. Как следствие я тут же грохнулся на пол, прибавив к списку травм еще и отбитую по… ушибленную за… (Эх, какой я все-таки с возрастом стал культурный, аж противно.) В общем, то место, которое, несмотря на то что называется мягким, таковым у меня не является.

В следующий момент я плюнул на заявленную культурность, не удержался и смачно выругался, потирая ушибленное место. Ничего, колдуны с боярами тоже люди, и даже им иногда нужно выразить свои чувства простым, незатейливым, но очень выразительным словом.

– Вы чего творите? – завопил я, когда наконец выговорился. – Больно же!

Как ни странно, крылья, словно разумные существа, мне ответили: смущенно стрекотнули и затаились.

– И вообще, – продолжил я нести какую-то чушь, – вы часть меня, а стало быть, должны соблюдать правила нахождения во мне.

Опять-таки мне показалось, что крылья меня прекрасно поняли и даже согласились с моими нелепыми доводами. Вообще-то до этого у меня имелся скромный опыт разговоров с самим собой. Так, чисто по-дружески несколько раз подбодрил один свой орган, и то исключительно перед ответственными жизненными моментами.

Тем не менее, вспомнив, как общается с ратным людом княжеский воевода, я заговорил строгим голосом, обращаясь к новой части моего тела:

– Слушать мою команду! Вы поступаете в мое полное распоряжение. Любое самопроизвольное перемещение будет рассматриваться как саботаж и караться по законам военного времени вплоть до ампутации. При наличии полного подчинения гарантирую на весь период наших взаимоотношений отменную кормежку, чистое белье и мягкую перину по ночам.

Крылья недовольно заворочались, словно ожидая от меня еще чего-то. Я пораскинул мозгами и со вздохом добавил:

– Ну и раз в неделю возможность расправиться и полетать.

Тут они довольно застрекотали и обдали меня с головы до ног приятным прохладным ветерком. Что ж, это тоже неплохое применение крыльев в хозяйстве, а то иногда такая духота стоит, хоть на стенку лезь. А с ними разделся, расправил спину и вентилируйся сколько душе угодно.

– Договорились? – на всякий случай уточнил я.

Очередное радостное стрекотание. Я подошел к зеркалу и повернулся боком, чтобы получше рассмотреть тех, с кем только что был заключен договор. Обрадованные таким вниманием крылья развернулись и запереливались на солнце всеми цветами радуги. То есть они, конечно, оставались почти прозрачными, но солнце причудливо преломлялось в них и заставляло сиять удивительным образом.

А все-таки не такие они и плохие, заметил я про себя, даже жалко будет с ними расставаться. Особенно теперь, когда общий язык найден. Но тут уж ничего не поделаешь, рано или поздно нужно будет это сделать. Как-то не хочется, чтобы Селистена меня всю оставшуюся жизнь стрекозлом называла.

Словно подслушав мои мысли, на горизонте нарисовалась моя благоверная и решительно дернула за дверное кольцо.

– Даромир! – раздался ее звонкий голос– Это ты? Чего заперся-то? Открывай быстро!

Вот как всегда, сама задает вопрос, сама отвечает, сама же выводы делает.

– Да, солнышко, сейчас! – бросил я и заметался по комнате в поисках рубахи.

Е-мое, ну где же она? Пока я тут прыгаю, мелкая либо руку отобьет, либо дверь с петель снесет, благо теперь прочность всей конструкции нарушена. Ну да, я не всегда аккуратен в бытовых мелочах и вместо того, чтобы рубаху бросить на кровать, куда-то ее засунул.

– Чем ты вообще занимаешься? – продолжала негодовать мелкая за закрытой дверью.

– Переодеваюсь, – выдал я чистую правду.

– Ну и что? – удивилась Селистена. – С каких это пор ты начал меня стесняться?

В этот момент я уже прекратил бесполезные поиски и полез в сундук за новой рубашкой. Еще немного времени пришлось потратить, чтобы натянуть ее и потуже замотаться кушаком. Моя солнечная жена между тем нетерпеливо колотила кулачком в дверь. Наконец мои нехитрые сборы были закончены, и я с легким сердцем отодвинул засов. В следующее мгновение в комнату ворвалась возмущенная до корней волос Селистена.