Сергей Лукьяненко - Остров Русь (сборник)

— Понял, бабушка.

— Приготовились! Раз! Два! Три! Тьфу ты, бестолочь… Я же сказала, на счет «три»! А ты на «два» скрючился, а на «три» обратно растопырился!

— Да не умею я считать, бабушка! Я же маленький!

— Что маленький, это да. Это плохо… — задумчиво произнес старческий голос. Но закончил бодро: — Зато, наверное, вкусненький.

— Может, ты меня подкормишь, подождешь, пока вырасту, а?

— Кончай, Ивашка, демагогию разводить! Кормить его, понимаешь ли… Сама есть хочу. Поехали!

Секунд десять из-за двери слышалось только неясное бормотание и громыхание листового железа. Наконец Баба-яга взвизгнула: — Опять? Опять, да?!

— Глупый я, бабушка! А ты жизнь прожила, умом богата стала. Ты покажь, как делать надо, — я и повторю!

— Чему вас только в школе учат! — польщенно пробормотала Баба-яга. — Ладно, слазь! Вот. Вот так садишься, вот так руки прижимаешь, вот так ноги, башку опускаешь…

Иван понял, что еще мгновение, и Ивашка Бабу-ягу зажарит. И тогда некому будет Алешу расколдовывать. Богатырским ударом он вышиб дверь избушки и с криком: — Погодь, Ивашка! — запрыгнул внутрь.

— А вот и ужин явился! — всплеснула руками сидящая на огромной лопате косматая седая старуха.

— Я тебе покажу ужин! Ты у меня на всю жизнь наешься! — вскричал Иван, занося над ее головой меч-кладенец, Кейсероллом даренный.

— Ай! — взвизгнула Баба-яга, закрывая лицо скрюченными пальцами. — На старого человека руку поднимаешь! И не стыдно тебе?

Воспользовавшись суматохой, Ивашка выпустил из рук черенок лопаты и метнулся к выходу.

— Обед, обед убегает! — истошно завопила старуха.

— До обеда ли тебе, бабуся? — насмешливо сказал Иван, приставляя ей к горлу клинок. — Превращай козленка в богатыря, не то избушке твоей быстро ноги пообломаю, а потом и тебя прирежу, не помилую.

— Щас, щас, щас. — Старуха торопливо выдернула из головы волосок, порвала его, что-то прошептала и сказала, заискивающе улыбаясь: — Готово, о сильнейший из богатырей! Гуляй себе с миром!

Иван усмехнулся, вложил меч в ножны и, шагнув к двери, спрыгнул на землю. Возле избы стояли трое. Смолянин с открытым ртом и озадаченный Кубатай разглядывали совершенно незнакомого белобрысого богатыря. Тот и сам с удивлением себя оглядывал.

Озверевший Иван ворвался обратно в избушку.

— Что ж ты делаешь, змея старая? В кого ты козленочка превратила?

— Как в кого, терпеливейший из терпеливых? — выпучила глаза Баба-яга. — В богатыря, как и велено!

— Так ведь не в какого попало богатыря надо, а в Алешу Поповича!

— Сразу бы говорил, — сварливо протянула старуха, снова выдернула волосок, дунула, плюнула и что-то прошептала.

Иван выглянул из избы. Смолянин и Кубатай тискали в объятиях Алешу.

— Вот спасибо тебе, бабушка, — сказал Иван обрадованно. — До свиданьица. Здоровье берегите.

И снова из дверей на землю спрыгнул.

— Больно молодежь нынче вежливая пошла! — крикнула ему вслед Баба-яга саркастически. Однако герои наши уже спешили прочь. — Ну погоди, Иван, — злорадно пробормотала старуха. — До болота только доберись.

Но и этого наши путники не слышали. А минут через пятнадцать и вправду поравнялись с трясиной.

— Насколько я осведомлен, — сказал Кубатай, — прямо за этим болотом расположена лабора… замок Кащея расположен.

— Да ну? — обрадовался Иван. — Ужель так скоро добрались?

— Ме-е-е… — проблеял Алеша. Испуганно потряс головой, перекрестился, а затем снова осторожно открыл рот, чтобы все же сказать то, что собирался: — Скоро-то скоро, а как через болото переберемся?

— Да, незадача, — вздохнул Иван и почесал затылок. — Мистер Кубатай, а вы что предложите?

— Почему «мистер»? — удивился Кубатай.

— Так, к слову пришлось.

— Что я могу предложить? — переспросил Кубатай задумчиво. — Могу ли я… Хочу ли я… Как ты меня назвал? Мистер? Ха! Что ж, безвыходных ситуаций не существует! Следует использовать воздушные шары! Дело мне знакомое!

— Что это еще за шары такие? — подозрительно спросил Алеша.

— Воздушный шар есть некий объем, заполненный горячим воздухом или же иным легким газом, — объяснил Кубатай, подняв вверх палец.

— О ком «об ем»? — неодобрительно полюбопытствовал Алеша.

— Не «о ком», а объем! — с легким раздражением объяснил Кубатай. — Ну, например, большой мешок из кожи или плотной ткани.

— У нас ни того, ни другого нет, — заметил Иван.

— Разве только лягушек через соломинку надувать, — предложил Алеша. — А че? Старинная забава молодецкая, — продолжал он, увлекаясь. — Берешь соломинку, вставляешь лягушке в…

— Лягушки не подойдут, — перебил его Кубатай, — объем маловат.

— О ком «об ем»-то? — взвился Алеша. — Нет, Вань, ты послушай только нехристя нашего!

А Кубатай пробормотал, почему-то хихикнув:

— Объем — он и в Африке объем…

— Заткнись, Алеша, — грубо осадил Иван Поповича.

— Ну как хотите, — обиделся Алеша и замолк. А Иван вспомнил историю Алешиной женитьбы и подумал: «Несладко, видать, царевне жилось».

Паузу нарушил Смолянин:

— Кстати, о лягушках! А может, это… с кочки на кочку? Как прыгоходы… — подмигнул он Кубатаю.

— А ежели кочки на середине кончатся? — мстительно спросил Алеша. — Тогда как?

Смолянин только пожал плечами.

— У тебя другие предложения есть? — спросил Алешу Иван.

Тот отрицательно покачал головой.

— Ну а коли так, — сказал Иван, — тогда поскакали.

И они вприпрыжку двинулись дальше. Только спасенные Кубатаем от надувательства лягушки с кваканьем разлетались в стороны. Долго нашим героям скакать пришлось. Да что плохо — ни присесть, ни скатерочку раскинуть. А еще хуже то, что, когда уж и лес из виду исчез и неясно стало, куда возвращаться, сбылись самые худшие Алешины опасения. Кончились кочки болотные, и простерлась перед ними топь сплошная, зыбучая.

— Приплыли, — объявил Смолянин мрачно.

— Ой, простите меня, друзья мои сердечные! — вскричал Иван, преисполнившись раскаяния. — Не послушал я Алешу, завел неведомо куда! Тут, видать, и головы нам сложить суждено.

— Не спеши нас хоронить, Ваня, — остановил его Алеша. — Авось не пропадем.

— Как же, не пропадем. Кубатай, мудрец, одна ты у нас надежда и опора! Что делать, как действовать?

Кубатай беспомощно огляделся, потом придал лицу значительное выражение и, приосанившись, заявил:

— В случае полной безвыходности ситуации следует взывать о помощи.

— Эх, — махнул рукой Иван. — Утешил, нечего сказать. К кому тут взывать-то?

И крикнул насмешливо:

— Ау!

— Ау! — то ли эхо отозвалось, то ли кто крикнул в ответ. Хотя скорее все же второе — потому как голос ответивший был женским. Иван насторожился.

— Ты эхо? — крикнул он с надеждой на обратное.