Терри Пратчетт - Мор, ученик Смерти

— Видиф? — победоносно промолвила горгулья. — Рано или пофдно вфе вфпоминают волфебное флово!

Кели приходилось иногда бывать на официальных торжествах в Анк-Морпорке. На них она встречалась с главными волшебниками Незримого Университета, основного учебного заведения Плоского мира, в котором преподавалась магия. Некоторые из волшебников были высокими, большинство из них были жирными, и почти все они богато одевались — или, по крайней мере, считали, что одеваются богато.

В волшебстве, так же как и в других, более светских искусствах, существует мода. И тенденция выглядеть подобно престарелому члену городской управы была лишь временной. У предыдущих поколений волшебников в моде были то интересная бледность, то друидоподобная замызганность, то таинственная мрачность. Но в привычном для Кели представлении волшебник представлял собой нечто вроде маленькой горы с меховой оторочкой и хриплым, с астматическим присвистом, голосом. И Кувыркс Огниус не вполне вписывался в рамки этого представления.

Он был молод. И с этим ничего нельзя было поделать; даже волшебникам приходится начинать свою карьеру молодыми. Он не носил бороды, и единственным, что как-то спасало положение, была его изрядно засаленная мантия с потрепанными краями.

— Не угодно ли выпить? Или, возможно, ты хочешь чего-то еще? — вежливо осведомился он, незаметным пинком отправляя под стол засаленный жилет.

Кели осмотрелась в поисках места, куда можно было бы присесть и которое не было бы занято грязной одеждой или использованной посудой. Не найдя такового, она покачала головой. От внимания Кувыркса не ускользнуло выражение ее лица.

— Боюсь, здесь неприбрано, — торопливо добавил он, локтем спихивая на пол остатки чесночной колбасы. — Миссис Сварливиуз обычно приходит дважды в неделю и наводит порядок. Но сейчас она отправилась навестить сестру, у которой случился очередной задвиг. Ты уверена, что ничего не хочешь? Это не составит абсолютно никаких хлопот, я только вчера видел непользованную чашку.

— У меня проблема, господин Кувыркс, — произнесла Кели.

— Секундочку! — потянувшись к крючку над камином, он снял остроконечную шляпу.

Та явно видала лучшие дни, хотя, судя по ее виду, те дни были не существенно лучше. Надев ее, он произнес:

— Так. Теперь можно начинать. Выкладывай свою проблему!

— А что такого важного в этой шляпе?

— О, ее наличие очень важно. Для волшебства необходимо иметь совершенно определенную шляпу. И не всякая подойдет. Мы, волшебники, знаем толк в таких вещах.

— Как угодно. Послушай, а ты меня видишь?

Он воззрился на нее.

— Да. Да, я со всей определенностью утверждаю, что вижу тебя.

— И слышишь? Ты ведь слышишь меня, не правда ли?

— Твой голос звучит громко и отчетливо. Да. Каждый слог вклеивается точно на свое место. Никаких проблем.

— В таком случае, ты крайне удивишься, узнав, что больше в этом городе меня не видит и не слышит никто.

— Кроме меня?

Кели фыркнула:

— И твоего дверного молотка. Кувыркс выволок на середину комнаты кресло и уселся в него. Немножко поерзал. По его лицу скользнула тень задумчивого удивления. Встав, он отцепил от сиденья плоскую красноватую массу, которая некогда могла бы быть половинкой пиццы [2] Первая в Плоском мире пицца была сотворена руками клатчского мистика Ронрона Шувадхи, или «Пророка Джо», который утверждал, что получил рецепт во сне от Самого Создателя Плоского мира. При этом Создатель добавил, что именно таким Он с самого начала хотел видеть Свое творение. Паломники, пересекшие пустыню и видевшие оригинал, который, как говорят, таинственным образом сохраняется в Запретном Городе Ии, утверждают: то, что Создатель имел в виду, представляет собой довольно невзрачный экземпляр пиццы с сыром, красным перцем и несколькими оливками*, а всякие изыски вроде гор и морей были добавлены, как это часто бывает, в порыве энтузиазма последней минуты. * После Шизы Вращательных и гибели приблизительно 25 тысяч человек в ходе разразившегося вслед за тем джихада правоверным было дозволено добавлять к рецепту один маленький листочек лавра. . Он скорбно воззрился на нее.

— Веришь ли, я обыскался ее сегодня утром! — воскликнул он. — В ней было все, включая дополнительный перец.

Он печально ковырнул бесформенную размазню и внезапно вспомнил о Кели.

— Ух, прости, — опомнился он, — где мои хорошие манеры? Какое мнение у тебя сложится? Вот. Угостись анчоусом. Пожалуйста.

— Ты вообще слушаешь меня? — огрызнулась Кели.

— Ощущаешь ли ты себя невидимой? То есть я хочу сказать, воспринимаешь ли ты себя так сама? — неразборчиво пробормотал Кувыркс.

— Разумеется нет. Я чувствую себя только сердитой. Поэтому я хочу, чтобы ты предсказал мне будущее.

— Ну, я не очень разбираюсь в таких вопросах, по-моему, твой случай чисто медицинский и…

— Я могу заплатить.

— Пойми, это незаконно, — сокрушенно ответил Кувыркс. — Старый король строгонастрого запретил гадать в Сто Лате. Он не очень любил волшебников.

— Я могу заплатить много.

— Миссис Сварливиуз предупреждала меня. Она говорила, новая королева будет еще хуже. Надменная такая, говорила она. Не из тех, кто относится со снисхождением к скромным мастерам тонких искусств.

Кели улыбнулась. Те из придворных, которые видели эту улыбку раньше, поторопились бы уволочь Кувыркса с глаз принцессы долой и спрятать его в каком-нибудь безопасном месте, например, на соседнем континенте. Но ничего не подозревающий Кувыркс отковыривал от мантии прилипшие куски грибов.

— Насколько я понимаю, у нее просто случаются приступы скверного настроения, — произнесла Кели. — Но я бы не удивилась, если бы она оставила тебя в городе.

— О, неужели? Ты действительно так думаешь?

— Послушай, — взяла быка за рога Кели, — тебе не нужно рассказывать мне мое будущее. Расскажи только настоящее. Даже королева не станет возражать против этого. Я побеседую с ней на эту тему, если хочешь, — великодушно добавила она.

— О, так ты знаешь ее? — просиял Кувыркс.

— Да. Но иногда, как мне кажется, не очень хорошо.

Вздохнув, Кувыркс принялся рыться в свалке на столе, двигая горы престарелых тарелок и впавших в мумифицированное состояние объедков. В конце концов он раскопал прилипший к куску сыра толстый кожаный кошелек.

— Вот, — с сомнением в голосе произнес он. — Это карты Каро. Вобравшие в себя сконцентрированную мудрость древних и все такое. Есть еще травы Чин Алин, это из Пупземелья. Кофейной гущей я не пользуюсь.

— Пожалуй, я выберу Чин Алин.

— Тогда, пожалуйста, подбрось в воздух эти корешки тысячелистника.

Она подбросила. Оба уставились на расклад (или, точнее, раскид).