Терри Пратчетт - 03 Ринсвинд. Посох и Шляпа

– Что ты сказал, Кардинг? – улыбнулся сияющей золотом улыбкой Койн.

– Воздух здесь очень чистый, господин. И горы кажутся такими близкими, маленькими. Я сказал, что почти могу дотронуться до них.

Койн махнул ему, приказывая молчать, и, вытянув худенькую руку, традиционным жестом закатал рукав, показывая, что никаких фокусов здесь нет. Сделав ладонью зачерпывающее движение, он повернулся к волшебникам, сжимая в пальцах то, что несомненно было пригоршней снега.

Двое волшебников в потрясенном молчании смотрели, как снег тает и капает на пол.

Койн расхохотался.

– Вам так трудно в это поверить? – спросил он. – Хотите, я достану вам жемчужин с краевого побережья Крулла или из песков Великого Нефа? Было ваше старое волшебство хотя бы вполовину таким же могущественным?

Лузгану показалось, что в голосе мальчика зазвучали металлические нотки. Койн напряженно всматривался в их лица.

Наконец Кардинг вздохнул и вполне спокойно ответил:

– Нет. Всю свою жизнь я искал магию, а нашел лишь разноцветные огни, простенькие фокусы и старые, высохшие книги. Волшебство ничего не сделало для мира.

– А если я скажу тебе, что собираюсь распустить ордена и закрыть Университет? Хотя, разумеется, мои старшие советники займут подобающее положение.

Костяшки пальцев Кардинга побелели, но он лишь пожал плечами.

– Тут мало что можно сказать, – отозвался старый волшебник. – Какой толк от свечи в полдень?

Койн повернулся к Лузгану. Посох тоже. Филигранные резные узоры холодно смотрели на казначея. Один из них, у самого набалдашника, неприятно смахивал на глаз.

– Что-то ты молчалив, Лузган. Или ты со мной не согласен?

«Нет. В этом мире однажды уже жило чудовство, и Диск поменял его на волшебство. Волшебство – магия для людей, а не для богов. Чудовство – не для нас. С ним что-то не так, и мы забыли, что именно. Мне нравилось волшебство. Оно не переворачивало мир вверх дном. Оно ему соответствовало. Было правильным. Волшебник – вот кем я хотел бы быть». Он посмотрел себе под ноги и прошептал:

– Согласен.

– Вот и ладненько, – удовлетворенно кивнул Койн и, подойдя к краю башни, взглянул на расстеленную далеко внизу карту улиц Анк-Морпорка.

Башня Искусства поднималась едва на десятую долю этого расстояния.

– Думаю, – произнес он, – церемонию мы проведем на следующей неделе, в полнолуние.

– Э-э. Полнолуние случится только через три недели, – подсказал Кардинг.

– На следующей неделе, – повторил Койн. – Если я говорю, что луна будет полной, значит, так тому и быть.

Он какое-то мгновение продолжал смотреть на здания модели Университета, а затем ткнул вниз пальцем.

– Что это?

Кардинг вытянул шею.

– Э-э. Библиотека. Да. Это библиотека. Э-э.

Наступила давящая тишина. Кардинг почувствовал, что от него ждут продолжения. Что угодно, только не эта тишина…

– Ну, знаешь, мы храним там книги. Девяносто тысяч томов, если не ошибаюсь. А, Лузган?

– Что? О-о. Да. Около девяноста тысяч.

Койн оперся на посох и устремил взгляд на библиотеку.

– Сожгите их, – приказал он. – Все до единого.

Полночь важно шагала по коридорам Незримого Университета, а Лузган с гораздо меньшей самоуверенностью осторожно крался к бесстрастным дверям библиотеки. Он постучал, и этот стук отдался в пустом здании настолько громким эхом, что волшебнику пришлось прислониться к стене и подождать, пока его сердце немного успокоится.

Через какое-то время он услышал, будто кто-то двигает тяжелую мебель.

– У-ук?

– Это я.

– У-ук?

– Лузган.

– У-ук.

– Послушай, ты должен выйти! Он собирается сжечь библиотеку!

Ответа не было.

Лузган, обмякнув, упал на колени.

– И он это сделает, – прошептал он. – Может быть, заставит сделать меня, это все его посох, он, гм, знает все, что тут происходит, знает, что я об этом знаю… Пожалуйста, помоги мне…

– У-ук?

– Прошлой ночью я заглянул к нему в комнату… Посох… посох светился, стоял посреди комнаты, как маяк, а мальчишка лежал на кровати и плакал. Я чувствовал, как этот посох проникает в его мозг, учит, нашептывает ему ужасные вещи, а потом он заметил меня, ты должен мне помочь, ты единственный, кто не поддался…

Лузган умолк. Его лицо застыло. Сам того не желая, он медленно повернулся – вернее, его мягко развернули.

Он знал, что Университет пуст. Все волшебники перебрались в Новый Замок, где у самого последнего из студентов покои были роскошнее, чем раньше у любого из старших магов.

Посох, окруженный слабым октариновым сиянием, висел в воздухе в нескольких футах от него.

Лузган с величайшей осторожностью поднялся на ноги, прижался спиной к каменной кладке и, не отрывая глаз от посоха, начал потихоньку скользить вдоль стены, пока не достиг конца коридора. На углу он заметил, что посох, хотя и не сдвинулся с места, тем не менее, повернулся вокруг своей оси так, чтобы следить за ним.

Лузган тихо вскрикнул, подхватил подол мантии и бросился бежать.

Посох возник прямо у него на пути. Лузган резко затормозил и постоял немного, пытаясь отдышаться.

– Я тебя не испугался, – солгал он наконец и, развернувшись на каблуках, зашагал в другом направлении.

По дороге он щелкнул пальцами и сотворил себе факел, который горел крошечным белым пламенем (и только окружающий его октариновый полумрак выдавал магическое происхождение огня).

И снова посох встал перед ним. Пламя факела вытянулось в тонкую, свистящую струю, которая полыхнула и с тихим хлопком погасла.

Лузган подождал, пока глаза перестанут слезиться от плавающих синих пятен. Если посох и был по-прежнему рядом, своим преимуществом он пользоваться не спешил. Когда зрение вернулось, Лузгану показалось, что он различает слева от себя темную тень. Лестницу, ведущую вниз, на кухню.

Он бросился к ней, прыжками слетел по невидимым ступенькам и приземлился на неровных плитках пола. В глубине кухни сквозь решетку в стене просачивался слабый лунный свет, и Лузган знал, что где-то там, наверху, есть дверь, ведущая во внешний мир.

Слегка пошатываясь, слыша, как грохочет в ушах собственное дыхание, словно он целиком засунул голову в морскую раковину, Лузган двинулся по бесконечной темной пустыне кухонного пола.

Под ногами что-то звякало. Крыс здесь, разумеется, уже не было, но кухней в последнее время редко пользовались – университетские повара были лучшими в мире, однако сейчас любой волшебник мог сотворить себе яства, недоступные обычному кулинарному мастерству. Огромные медные сковородки висели без дела, и их блеск постепенно начинал тускнеть, а в кухонной плите под гигантской аркой камина мирно покоился давно остывший пепел…

Посох лежал поперек двери, как засов. Когда Лузган подковылял ближе, посох повернулся, принимая вертикальное положение, и повис, излучая спокойную недоброжелательность. А затем плавно поплыл в сторону казначея.