Терри Пратчетт - Благие знамения

Все остальные молча кивнули.

Рыжая пожала плечами и начала пробираться к выходу.

Пальцы на спусковых крючках напряглись почти против воли. В воздухе запахло свинцом и бездымным порохом. Бокал в руке Рыжей разлетелся вдребезги. Уцелевшие зеркала взорвались смертоносными осколками. Обвалился кусок потолка.

И все кончилось.

Обернувшись, Кармин Цуйгибер взглянула на распростертые тела так, словно не имела ни малейшего представления о том, откуда они взялись.

Алым, словно кошачьим язычком она слизнула капли крови — не своей — с тыльной стороны ладони. И улыбнулась.

Она вышла из бара, и ее каблуки застучали по плитам, как далекие молоточки.

Двое туристов вылезли из-под стола и посмотрели вокруг.

— Ничего этого не случилось бы, если бы мы, как обычно, поехали в Торремолинос, [71] Курорт на средиземноморском побережье Испании ( Примечание редактора ). — тоскливо сказала миссис Трелфаль.

— Иностранцы, — со вздохом произнес ее муж. — Они просто сделаны из другого теста, Патрисия.

— Ладно, тогда решено. В следующем году поедем в Брайтон, — ответила миссис Трелфаль, которая совершенно не уяснила смысл событий.

Никакого следующего года не будет.

Если уж на то пошло, то и вероятность следующей недели тоже резко уменьшилась.

В Тадфилде появился новый обитатель.

Эти [72] Не столь важно, как эти четверо называли свою банду; она сменила множество названий — в зависимости от того, что Адам накануне читал или смотрел (Эскадра Адама Янга, Адам и Компания, Генералы Мелового Карьера, Четыре Мушкетера, Легион Супергероев, Карьерное Братство, Тайная Четверка; Тадфилская Лига Справедливости; [Аналог «Американской Лиги Справедливости» из комиксов. Происхождение других прозвищ аналогичное ( Примечание редактора ).] Галаксатроны; Четверо Праведных; Мятежники). Что до окружающих, то они мрачно называли компанию просто «Эти» — и в конце концов Эти стали называть себя так же. всегда с интересом обсуждали новоселов, но на сей раз Пеппер принесла особенно впечатляющие новости.

— Она поселилась в Жасминовом коттедже, а еще она колдунья, — сказала девочка. — Я узнала это от миссис Хендерсон — она убиралась в том доме и сказала маме, что видела у нее какую-то ведьминскую газету. Там и обычных газет полно, но одна — специально для ведьм.

— Мой отец говорит, что ведьм не существует, — заявил Уэнслидэйл, обладатель волнистых белокурых волос, серьезно смотревший на жизнь через толстые стекла очков в черной оправе. Многие полагали, что когда-то мальчика окрестили Джереми, но никто никогда его так не называл, даже родители обращались к нему «Малыш», в глубине души надеясь, что он поймет намек. Уэнслидэйл с рождения казался человеком, умственное развитие которого соответствует годам сорока семи.

— Почему это их вдруг не бывает? — сказал Брайан, чье открытое веселое лицо покрывал несмываемый слой грязи. — Почему бы ведьмам не иметь своей газеты? Со всякими там новейшими заклинаниями и заговорами. Вот мой папа выписывает «Рыболова-спортсмена», а я зуб даю, что на свете больше ведьм, чем рыболовов.

— Она называется «Новости парапсихологии», — вставила Пеппер.

— Тогда это вовсе не ведьминская газета, — возразил Уэнслидэйл. — Моя тетя тоже такую выписывает. Там пишут про всяких призраков, и предсказателей, и таких типов, которые думают, что в прошлой жизни были королевой Елизаветой. На самом деле ведьм теперь нет. Люди изобрели лекарства и все такое и сказали ведьмам, что они больше не нужны, ну и начали сжигать их.

— Там могли бы печатать картинки с лягушками и разными колдовскими штучками, — сказал Брайан, которому было жаль расставаться с плодотворной темой. — Или… или обзоры о новых метлах. И колонки про кошек.

— А может, твоя тетя тоже ведьма, — заявила Пеппер. — Тайно. Днем она тетя, а по ночам колдует себе вовсю.

— Только не она, — хмуро сказал Уэнслидэйл.

— А еще рецепты всяких зелий, — гнул свое Брайан. — Новейшие способы утилизации лишних лягушек.

— Да заткнись ты, — сказала Пеппер.

Брайан фыркнул. Скажи это Уэнсли, и дело кончилось бы вялой дружеской потасовкой. Но трое уже давно поняли, что Пеппер не считает себя связанной неписаными правилами братских потасовок. Она брыкалась и кусалась с поразительной для одиннадцатилетней девочки физиологической меткостью. Кроме того, с одиннадцати лет перед ними замаячило досадное и смутное понимание того, что во время драки со старой доброй Пеппи в них разгораются страсти, с которыми они еще толком не научились управляться, — и это не говоря о змеино-быстрых ударах, способных свалить с ног даже Малыша-Каратиста. [73] «Малыш-Каратист» (1984) — фильм американского режиссера Джона Эвилдсена ( Примечание редактора ).

Но дружить с ней было хорошо. Они с гордостью вспоминали случай, когда Джонсон Жиртрест и его банда стали дразнить их за то, что они водятся с девчонкой. Пеппер набросилась на них как фурия, так что мать Жиртреста в тот же вечер приходила жаловаться. [74] Джонсон Жиртрест был унылым переростком. В любой школе такой есть; не то чтобы очень толстый, а просто детина, которому почти впору отцовская одежда. Под его здоровущими пальцами рвались тетради, а ручки ломались в его руках. Дети, с которыми он пытался играть в спокойные, мирные игры, неизменно попадали под его ножищу, и Джонсону Жиртресту пришлось стать задирой в целях самозащиты. Уж лучше слыть задирой, что по крайней мере дает определенные преимущества, чем завоевать прозвище неуклюжего тюфяка. Он приводил в отчаяние учителя физкультуры, поскольку если бы Джонсон Жиртрест проявил хоть малейший интерес к спорту, то школа могла бы вырастить своего чемпиона. Однако Джонсон никогда не считал спорт достойным занятием. Он тайно обожал свою коллекцию тропических рыб, за которую даже получил приз. Джонсон Жиртрест и Адам Янг родились в один и тот же день с разницей в несколько часов, и родители Жиртреста так никогда и не рассказали ему, что он приемный ребенок. Видите? Всё вы правильно догадались насчет тех младенцев.

Пеппер считала его, здоровущего мужика, своим кровным врагом.

Пеппер обладала короткой огненно-рыжей шевелюрой, а лицо ее было не то чтобы усыпано веснушками — нет, его скорее можно было назвать одной большой веснушкой с редкими вкраплениями светлой кожи.

Вообще-то при рождении Пеппер назвали иначе: Пиппин Галадриель Луннодева. [75] «Это наблюдение над жизнью, — поясняет Пратчетт. — Я лично подписал книги по крайней мере двум Галадриэлям и трем Бильбо. Хиппи такие предсказуемые» ( Примечание редактора ). Этими именами ее наградили в ходе обряда, совершенного в топкой долине, в окружении трех хилых овец и протекающих полиэтиленовых вигвамов. Ее мать сочла валлийскую долину Пант-а-Ллона идеальным местом для Возвращения к Природе. (Через шесть месяцев, до смерти устав от дождя, комаров, мужчин, а также овец, уничтоживших сначала весь общинный урожай конопли, а потом и допотопный микроавтобус, она начала догадываться о том, почему весь ход человеческой истории определялся стремлением уйти от Природы как можно дальше, и в итоге вернулась в Тадфилд, приятно удивив этим дедушку и бабушку Пеппер, купила бюстгальтер и с глубоким вздохом облегчения записалась на курсы социологии.)