Сергей Бузинин - Часовой Большой медведицы

Сдержано поблагодарив вахтершу, Мишка вернулся в свою комнату и включил телевизор. По одному из каналов показывали «Глухаря». Мишка, посмотрев сериал с полчаса и насчитав с полсотни ляпов, грустно промолвил «Не верю!», злорадно улыбнулся главному герою Максима Аверина, выключил телевизор и с чувством выполненного долга лег спать, не ведая, что тень великого Константина Сергеевича Станиславского взирает на него с гордостью и одобрением.

Четверг. Неделя третья.

Рабочее утро четверга началось совсем не так, как Мишка представлял себе накануне. Как всегда был обычный будничный рапорт, на котором обсуждались текущие вопросы. Шаманский, преисполненный неподдельной скорби, поведал присутствующим о расплате за свои многочисленные грехи, которая настигла его в виде скорбной необходимости руководить коллективом, состоящим сплошь из лентяев, бездарей, порочных личностей и профессиональных импотентов, не осознающих ответственности, возложенной на них государством.

Вдобавок ко всему, по мнению Шаманского, представленное на данном рапорте сборище тунеядцев, плутов и обманщиков прилагает неимоверные усилия, чтобы уклониться от работы, вместо того, чтобы бросить все силы на реализацию план-графика.

Коллектив привычно и где-то даже рутинно возражал, приводя аргументы различной степени значимости, умело переводя стрелки на уголовный розыск, и виртуозно апеллируя к всеобщей правовой несознательности граждан.

О предстоящей акции, сиречь, обыске в предполагаемом логове столь нашумевшей банды, не было сказано ни слова. Мишка, рассчитывающий на порцию восхищенного внимания сослуживцев, поначалу расстроился, но вспомнив о том, как прошла засада на прошлой неделе (тоже, кстати, первая в его послужном списке, как и намечавшийся обыск), решил, что все, же лучше подождать до возвращения с победой. И если уж и тогда не будет фанфар и ковровых дорожек (на шампанское он и не рассчитывал, зная непопулярность данного несерьезного напитка в брутальной милицейской среде), начинать возмущаться. Когда рапорт закончился, Мишка и Костя прошли в кабинет и начали привычную уже процедуру подготовки к завтраку. Когда чайник закипал, а булочки, источая аромат свежей выпечки, уже лежали на столе, в кабинет вошел Витиш.

— Так, орлы! Чаепитие на сейчас отменяется! — скомандовал Игорь с таким видом, будто его фамилия была Черняховский, ну или Бонапарт, как минимум, после чего ухватил со стола булочку и продолжил: — Бегом в оружейку, получаем оружие и бронежилеты. Как вооружитесь, подтягивайтесь к крыльцу уголовного розыска. Леопольдыч нам милостиво свою машину предоставил. А там и я минут через двадцать подойду.

— А ты чего, вооружаться не пойдешь? — спросил Костя, огорченно поглядывая на булочки.

— А мне, друг мой, Костя, всякие там пистолеты-автоматы без надобности, — усмехнулся Игорь. — Мое оружие всегда со мной. — Игорь постучал пальцем по своей голове и впился зубами в выпечку.

— А-а-а! Понял! — ехидно проворчал Мишка. — Лоб у тебя из высококачественной брони и пули от него отскакивают. То-то я смотрю, ты, когда сидишь, всегда голову рукой подпираешь. Тяжко, небось, такой груз постоянно таскать? Правильно, зачем тогда тебе бронежилет, только лишняя тяжесть. Слушай, Игорь, а может, и мы с Костей без брони обойдемся? Будем идти следом за тобой, как за танком, а ты нас от пуль-то и прикроешь?

— А-а-атставить разговорчики в строю! — попытался грозно скомандовать Игорь, но булочки, которыми был набит его рот, свели все его старания на нет. — За успешное усвоение курса милицейского зубоскальства — зачет, за постыдное незнание основ тактики ближнего боя и творческого наследия братьев Васильевых — полный неуд! Где должен быть командир во время боя? Впереди, на лихом коне? Ни-фи-га! Классику надо знать, юноши. Во время боя руководство с умным видом сидит в машине и горестно вздыхает, глядя на то, как его подчиненные совершают заранее запланированные и строго учтенные подвиги… — Игорь замолк, попытавшись выдержать театральную паузу, с любопытством наблюдая, как от удивления вытягиваются лица друзей, однако не сдержался и продолжил:

— Мишенька! Если ты на пару с Костенькой думаешь, что вы, едва приехав на место, пойдете грудью на танки и устроите перестрелку в духе «Смертельного оружия», то ты глубоко заблуждаешься. Будете вместе со мной в машине сидеть, носа на улицу не высовывая. И опера будут сидеть. Мы для того дроу и берем, чтобы не было неизбежных на море случайностей. Они чистят, мы пишем. Каждый на своем месте делает свое дело. Запомнить, законспектировать и сдать мне зачет по предмету «Жизнь следователя — подвиг даже без его личного участия в перестрелках».

— Ну и зачем нам тогда оружие и броня? — еще больше удивился Мишка.

— Чтобы было. Знаешь, что в актах служебных проверок по факту ранения пишут? «На момент получения травмы сотрудник был в бронежилете и каске!» — коротко хохотнул Игорь. Мишка заметил, что в усмешке Игоря было больше горечи, чем веселья — и задумался.

— Пули, они, Миша, шальные, и летают куда хотят, — уже абсолютно серьезно сказал Витиш. — Так что не искушай судьбу. Или ты хочешь нарваться на пулю, таким образом отмазаться от женитьбы и лишить друзей халявной выпивки? — перешел на обычный ернический тон Игорь. — Нехорошо поступаете, молодой человек, ой, нехорошо. Собственная смерть — не лучшая причина для того, чтобы подвести друзей.

— Да рано еще о женитьбе-то говорить, — смущенно пробормотал Мишка, но спорить с Игорем перестал, рассудив, что сестры Кауровы и впрямь огорчатся, если с ним случится какая-нибудь беда. Расстраивать Марину и Ришку Мишка не хотел, и потому, позвав Костю за собой взмахом руки, он направился к выходу, пытаясь нарисовать в воображении свое близкое будущее. Воображение расщедрилось на сцену поездки к родителям, капитанские погоны, образ Марины в свадебном платье, а также на некоторые подробности свадебной ночи.

Предсказание Игоря о том, что выезд состоится через двадцать минут, оказался таким же призрачным, как и прогноз погоды. С тех пор, как Мишка надел на себя бронежилет, полученный им в оружейке, прошло уже сорок минут, тридцать из которых он вместе с Костей страдал от жары напротив крыльца УГРО. Ни обещанной машины, ни оперативников, ни Витиша в округе не было. Устав обливаться потом, который бежал по его спине в три ручья в совершенно не фигуральном смысле этого слова, Мишка стянул с себя стальную кирасу, обтянутую черной тканью, недолго думая, положил ее на ступеньки крыльца и примостился сверху, размышляя, куда бы засунуть и кобуру с пистолетом. Костя, укоризненно поглядывая на Мишку, продержался в броне на пять минут дольше, после чего последовал Мишкиному примеру, вольготно расположившись на ступеньку ниже.