Демоны в Ватикане

– Ты отвратителен! – возмущенно посмотрела на меня эльфийка. – Как ты можешь говорить подобные вещи так открыто? Да еще женщине?!

– А чего тут такого-то… Подумаешь, в сортир приспичило – дело житейское…

– Замолчи сейчас же, мерзость ходячая! – в ужасе зажмурилась Аурэлиэль. Остроконечные ушки налились розовым еще сильнее. – Запомни – есть вещи, которые можно произносить вслух, а есть вещи, которые произносить вслух нельзя! О них даже думать лишний раз не следует!

– Ну да, ну да, принцессы в туалет не ходят, – хмыкнул я. – Они под себя ходят, наверное.

– Прекрати!

– Ладно, мы уже уяснили, что я бескультурное быдло. Так чего тебе нужно?

– Проводи меня, – поджала губы Аурэлиэль. – Пожалуйста.

– А в чем дело-то? Выйди наружу, да бегом до ближайшего кустика…

– Там темно, холодно и дождь, – жалобно скуксилась эльфийка. – Ulya ve sнrelanta… А мне… у меня… мне надолго…

– По большому, что ли?

– Прекрати! Не произноси вслух! Ты ужасен! Ты просто омерзителен!

– Угу. Ужасен. Омерзителен. И совершенно не обязан водить тебя на горшок, – повернулся к ней спиной я. – Мне уже надоело, что мной постоянно помыкают, командуют, да еще и поливают при этом дерьмом. У меня тоже гордость есть.

Кажется, эльфийка хотела в очередной раз возмутиться моим сквернословием. Но ей, видимо, и в самом деле приспичило. Страх перед призраками тоже никуда не исчез – наоборот, еще больше усилился. Поэтому она громко всхлипнула, явно надеясь меня разжалобить. Но я даже не шевельнулся.

Аурэлиэль всхлипнула еще громче. Я вновь остался недвижим. Тогда эльфийка схватила первый попавшийся предмет – увесистое полено – и принялась что есть мочи лупить меня по затылку, исступленно вереща:

– Что я должна сделать, чтобы ты меня проводил?! Что?! Что?! Что?!!

– Для начала прекрати меня бить! – вышел из себя я.

Аурэлиэль словно выключили – так резко она замерла и замолчала. Я посмотрел в ее перепуганные глаза и понял, что отвертеться не получится. Придется все-таки исполнять роль дуэньи. Или как там это называется.

– Пошли, Ариэль, – прохрипел я, поднимаясь на ноги. Двухметровый хвост со свистом развернулся, взмывая над головой, крылья распахнулись, длиннющие когти выскочили из пазух – вот какой я грозный демон!

Кажется, эльфийку это слегка приободрило. Шаг стал тверже, взгляд – спокойнее. Выйдя в темный коридор, Аурэлиэль вытащила из-за пазухи необычный светильник, похожий на запаянную колбу. Мерцает зеленым, становится то ярче, то тусклее. Эльфийское производство, не иначе.

– Вроде бы гоблинская морда ходила отливать вон в тот отнорок, – задумался я, указывая в конец коридора. – Там вроде как кухня раньше была… а теперь помойка. Иди туда и делай спокойно свои грязные дела.

– Грязный здесь только твой рот, – насупленно буркнула Аурэлиэль. – Только ты далеко не отходи, ладно?

– Угу.

– И не вздумай подсматривать! – гневно обернулась эльфийка, заходя в темное помещение с обшарпанными стенами.

– Слушай, Ариэль, – устало отвернулся я. – Я, конечно, яцхен мужского пола. Врать не буду, ничто человеческое мне не чуждо – порнуху посмотреть никогда не отказываюсь. Особенно если сюжет лихо закручен. Но я не знаю, кем нужно быть, чтобы подглядывать за людьми в сортире!

– Я эльф.

– По барабану. Эротики в таком зрелище нету, будь ты хоть сама Мисс Вселенная. Разве что для законченных извращенцев.

– Мне рассказывали, что все демоны и есть извращенцы. Это неправда?

– Ну, в какой-то степени правда… – задумался я. – Некоторые… многие… большинство… почти все. Но только не я.

Вообще-то, она права, всевозможный разврат для демонов – норма жизни. Ведь демоны – темные существа, а это означает беспредельную эгоистичность. Собственно, в этом и есть ключевое различие между Тьмой и Светом – эгоизм или альтруизм. Любовь к себе или забота о других. Небожитель всегда бескорыстен и самоотвержен, демона же заботят исключительно собственные выгода и удовольствие.

Неудивительно, что эти существа порочны до мозга костей.

Конечно, иногда попадаются и исключения. Я, например (хотя я не совсем демон!). Но это именно исключения из общего правила – в семье не без урода, как говорится.

А поскольку живут демоны неограниченно долго (теоретически), обычные пороки им со временем приедаются. Молодым монстрам много не нужно – пожрал, спарился и счастлив. Другое дело – старые и искушенные. Этих не удовлетворяют простые гастрономические удовольствия – им нужно что-нибудь более изощренное, способное на достаточно долгий срок занять больную фантазию.

Носящий Желтую Маску, например, кайфует от плетения интриг – для него весь мир, как одна большая шахматная доска. Шаб-Ниггурат живет битвами и кровопролитием, наслаждается смертью, жаждет массовых убийств и разрушений. Нъярлатхотеп… тут вообще сложно, в человеческих языках и названия-то нет для его хобби. Но Бокасса и Гренуй рядом с ним просто отдыхают.

Ну а С’ньяку, по-моему, осточертело все без исключения – теперь он мучим вселенской скукой, абсолютно ничем не интересуясь. Все уже перепробовал, все надоело.

Я простоял в темном коридоре довольно долго. Стоял себе, молча уставившись на каменную стену, думал о всякой ерунде. Как я обычно и делаю. Аурэлиэль что-то задерживается – видно, что-то несвежее за ужином скушала.

– Ты все еще там, демон?! – встревоженно окликнули меня.

– Куда ж я с подводной лодки денусь? – прохрипел я. – Стою, сторожу.

– Не молчи, говори что-нибудь!

– Слушай, ну что мне тебе, анекдоты рассказывать?

– Хотя бы анекдоты! – чуть не расплакалась Аурэлиэль. – Мне страшно! Тут такие жуткие тени…

– Пока-пока-покакаем… – замурлыкал я мушкетерскую песенку. – А как там дальше?..

– Знаешь, патрон, ты бы прекратил кривляться… – тревожно подал голос Рабан. – Здесь и в самом деле что-то нехорошее… Что-то в атмосфере такое чувствуется… зыбкое такое, неощутимое. По-моему, тут какая-то дрянь долбит по мозгам…

– Угу. Правда, что ли? Я ничего не чувствую.

– И не почувствуешь, пока у тебя есть я. А вот эльфы к таким вещам как раз очень чувствительны…

– Демон, ты еще не ушел?! – тревожно крикнули из темноты. – Я возвращаюсь!

– С облегченьицем, – проворчал я, открывая дверь.

В пляшущем огоньке свечи отразилось порозовевшее лицо эльфийки. Аурэлиэль бросила на меня стыдливо-гневный взгляд, явно уязвленная тем, что я присутствовал при таком низменном действе, как отправление ее естественных нужд.

– Позор на всю оставшуюся жизнь? – посочувствовал я. – Ладно, пошли к остальным.

– Пошли… – пробормотала Аурэлиэль, делая шаг и…

Раздался жуткий треск. Эльфийка истошно завопила, проваливаясь сквозь пол. Светильник выпал из руки и улетел в темноту.