Демоны в Ватикане

Спустя еще пару часов, когда пан Зовесима окончательно пал духом, мы все-таки остановились на привал. Эльфы забраковали две уютные полянки, что-то неразборчиво пробормотав на своем языке, но третью все же одобрили. Чем она отличается от предыдущих, я так и не понял, но аборигенам виднее.

Развели костер… если, конечно, эту хреновину можно так назвать. Зажигать в богороще настоящий костер станет только пофигист, решивший, что вполне проживет и без кишок. К счастью, у наших проводников нашелся альтернативный вариант.

Эльфы собрали немножко опавшей листвы и горсточку сухих веток, установили над всем этим штуковину, похожую на авангардный мангал, и чего-то там поколдовали. Вспыхнуло пламя. Ярко-зеленое, колеблющееся, отсвечивающее потусторонним светом.

Как объяснили проводники, это так называемый Девственный Пламень. Он ест только мертвую материю и совершенно безопасен для живых существ. В подтверждение своих слов Вэрийамо даже сунул в огонь руку… и удивленно заморгал, глядя на загоревшийся рукав. Зеленое пламя почти мгновенно охватило одежду, ничуть не беспокоя живую плоть.

Илис молча облила напарника водой из котелка. Похоже, с парнем такое и раньше случалось.

– Сen hantanyл… – грустно произнес Вэрийамо, отряхивая с плеч копоть.

– По-французски, – напомнил я, сурово похрустывая пальцами. – Или скушайте кто-нибудь кусок вот этой рыбки. Вкусная, честное слово.

Эльфы уставились на меня с непередаваемым отвращением. Вегетарианцы хреновы. Обмен веществ у них, видите ли, другой. Не понимают, что вся сила в белках, дурачье. Потому и хлипкие такие.

– Немедленно прекрати позорить меня перед сородичами, – понив голос, перешла на дотембрийский Аурэлиэль. – Я и без того чувствую себя неловко. Если хочешь, могу дать тебе слово, что они не говорят ни о чем таком, чего нельзя было бы услышать тебе.

– Тогда почему бы им не говорить понятно? Если ничего такого?

– А почему эльф должен говорить с другим эльфом на людском языке? Только ради того, чтобы ты смог понять то, что никак тебя не касается? Вэрийамо просто поблагодарил Илис за помощь – какое тебе до этого дело?

– Никакого, – не мог не признать я.

Вэрийамо достал из вещмешка гитару. Нет, не настоящую гитару, конечно, а какой-то местный струнный инструмент наподобие лютни. Тонкие пальцы зашевелились, молодой эльф чуть прикрыл глаза и принялся перебирать струны. К макушкам деревьев поплыли певучие трели. Довольно приятный мотивчик – на Моцарта похоже.

– В этой музыке есть волшебство, – негромко произнес Цеймурд.

– Правда, что ли?

– Не знаю. Это эльфы так говорят. Но эльфы часто врут.

Я лениво зевнул, ковыряя в зубах. Скучно. В котелке бурлит похлебка, мелодично тренькает гитара… но скучно. Аурэлиэль скребет пером по бумаге – заполняет дорожный дневник.

Там в основном обо мне. Королевна Лорена поручила ей за мной наблюдать и все записывать. Втайне от меня, конечно.

Но я все равно узнал об этом очень быстро. Благодаря чувству Направления я могу читать закрытые книги и запечатанные письма. В Лэнге я так просматривал секретные досье, запертые в сейфах. Хотя ничего важного так и не нашел. Наверное, по-настоящему важную информацию демоны хранят как-то иначе.

А что она там пишет, кстати?.. ну да, опять о том, какое я отвратительное создание. Первые дни заметки Аурэлиэль процентов на восемьдесят состояли из жалоб на нелегкую работу и упреков в мой адрес. Потом эмоций понемногу начало убавляться, сообщения стали более информативными, и в них заметно прибавилось объективности.

Сегодняшняя запись не особенно отличается от предыдущих. После довольно краткого описания случившегося с нами в богороще, Аурэлиэль вновь принялась излагать свой взгляд на меня. Поскольку адресовано все это королевне, пишет она не на родном языке, а по-дотембрийски:

«Не могу не признать, что существо, которое Вы, Ваше Высочество, поручили моей опеке, обладает большой живостью ума. Его суждения быстры и неожиданны, а рассуждения иной раз бывают весьма здравы и даже мудры. Однако уже в следующую минуту он вполне способен обнаружить вопиющую глупость, граничащую даже с идиотизмом.

Мне порой кажется, что все это не более чем притворство, и по какой-то причине он предпочитает выглядеть глупее, чем есть. Возможно, это некий защитный механизм, но я не могу понять, от чего это существо защищается таким странным образом. Разве что от терзающих его сплина и хандры. Если моя гипотеза верна, то это вполне все объясняет, и мне, возможно, следует терпимее относиться к этому несчастному.

За прошедшее время я преподала своему подопечному немало уроков хороших манер, но пока что все мои усилия пропадают втуне. Его вкусы и речь по-прежнему грубы, а манеры попросту отсутствуют. Совершенно ясно, что он никогда не получал сколько-нибудь достойного воспитания и теперь, будучи совершенно взрослым, закостенел в дурных привычках и уже не способен переменить свою натуру кардинальным образом. Особенно печалит его поведение за столом: полное отсутствие опрятности, чудовищный аппетит, отвратительные звуки, с которыми он заглатывает пищу. Порой совершенно опускаются руки. Если бы не Ваш мне приказ, я уже, верно, сдалась бы».

Прочитав о моем скверном поведении за столом, я понял, что мне срочно нужно заморить червячка. Только вот чем?

На эльфийском огне мы сварили котелок похлебки. Вегетарианской, разумеется. Также разумеется то, что эта травянистая гадость меня совершенно не насытила. Поэтому я дождался, пока остальные отвлекутся, и втихаря стал поджаривать перепелку, прихваченную из кареты.

– А в эльфийском языке правда нет ругательств? – спросил я у Цеймурда, вызвавшегося мне помочь.

Гоблины тоже не любят вегетарианскую пищу.

– Еще как есть, – помотал головой Цеймурд. – И очень много. Эльфы все врут. Прикидываются смиренными овечками. А разные недостойные люди им в этом потакают, переводя грязные эльфийские ругательства безобидными словами.

– Это какими?

– «О боже мой» и тому подобное. Но мы, гоблины, до такого никогда не опускаемся. Мы все переводим правильно.

– Ну это хорошо, конечно.

Перепелку мы с Цеймурдом поджарили. И съели. Но костер почему-то потух. Волшебный мангал как-то странно погрустнел, уже и не думая испускать зеленый чарующий свет, на котором так здорово жарится мясо.

Эльфы довольно долго осматривали свой хитрый агрегат, бормоча непонятные слова. Наконец Илис сказала:

– Мы ничего не можем сделать. Девственный Пламень исчез окончательно.

– Почему? Из-за того, что я демон?

– Нет, этого не может быть. Девственному Пламени нет дела до того, кто его использует. Он просто… он просто почему-то перестал работать. Что ты с ним такое сделал?