Надежда Кузьмина - Попала!

— И ты каждый день вот так? — поинтересовался Арвис.

— Сегодня еще в мастерскую к Нариали забежать хотела, но уже поздно, — отозвалась я. — Мы затеяли пошив женских плащей с капюшонами в духе «мадам Бонасье» и мужских курток с кучей карманов. Тоже с капюшоном. Отстегивающимся. Посмотрим, как пойдет. Вещи заведомо удобные и качественные, но для местных несколько непривычные.

— Что такое мадамбонасэ? И да, куртку — если, конечно, она мне понравится — могу носить.

— Так звали девушку, которая носила такой плащ поверх платья, — не стала вдаваться в подробности я. — А с курткой можно так. Как у тебя будет время, зайдем, тебя обмерим и сошьем из ткани, которую сам выберешь. Хорошо?

— Можно завтра, — кивнул брюнет. — Кстати, об одежде. Предлагаю сделать крюк до Дубовой улицы — тут переулками недалеко. Идти в таком виде через город… — покосился на драную штанину и полуоторванный рукав.

Жертва промышленной революции, ага.

— Знаешь, ты иди, а я попрошу, чтобы меня проводил домой кто-нибудь из сыновей Борадиса. Что я тебя гонять туда-сюда буду?

— Ты не хочешь, чтобы я тебя проводил?

— Да, не хочу лишний раз тебя утруждать.

— Значит, прогоняешь…

Вообще-то он был прав. Я боялась, что проводы перейдут в посиделки за чаем, а там уже темно и возвращаться будет поздно. Хватит с меня того, что сегодня всю ночь чертовщина снилась. Зачем мне это? У этого высокого широкоплечего красавца своя жизнь, у меня — своя. Он — маэллт, а я — студентка-попаданка. Этакий Вовка в юбке в тридевятом царстве. Вот и думать мне полагается о корыте, а не о местной инкарнации Ивана-царевича.

— Арвис, доброго тебе вечера и до свидания! — И, повернувшись, снова постучалась в ворота кузнеца.

К-2 слегка удивился, что я пришла в компании юного, но плечистого Ибриэса — младшего сына кузнеца, но задавать вопросов не стал. А я сделала себе бутерброд, налила чаю, зажгла свечу, забралась с ногами в кресло в кабинете и начала зубрить новые слова. Перед сном еще приму душ, и совсем хорошо будет.

А еще у меня теперь есть подушка с его запахом.

На следующий день Арвис не появился. И на послеследующий тоже. В раздражении я приголубила Лириада лейкой, попутно выплеснув ему за шиворот литра три воды. За что — объяснять не стала. Если не дурак, сам поймет. А если дурак, то и объяснять бесполезно.

Спала я плохо, крутилась в кровати, как ужаленный ужицей уж из скороговорки — все мне чего-то не хватало. С досады отправила наволочку с Арвисовой подушки в стирку, чтоб не было соблазна носом тыкаться. Потом пожалела, всплакнула, рассердилась на саму себя, списала все на ПМС и выкинула из головы напрочь. А на следующий день проснулась со схемой велосипедных тормозов в голове. И чего, спрашивается, тупила? Ничего же сложного. Ручка на руле, тянущая жесткий тросик, два конца которого прикреплены к колодкам, прикрученным к маленьким рычагам по обеим сторонам заднего колеса. Нажал на ручку — потянул тросик — колодки стиснули обод. Отпустил — езжай дальше. Довести это до ума — дело техники и Борадиса.

Может, завтра мне дрезина приснится? Вот бы славно!

Дрезина мне не приснилась. Зато я вспомнила, что добавляют в графит, чтобы получился пишущий карандаш. Наверное, сыграло роль то, что мой огрызок уменьшался с катастрофической быстротой, а переходить на их стилосы и гусиные перья я не рвалась. Графит смешивают с глиной, а потом подвергают температурной обработке. А мягкость или твердость зависит от пропорций. А вот интересно, глина нужна специальная или любая без примесей и песка подойдет? Попробуем… оно ж не взрывается, так чего бояться?

Кроме ткача, который уже наловчился с моей подачи производить набивные ситцы, Борадис стал потихоньку припахивать к нашему бизнесу и прочих родственников. Кого только не было среди Кузнецовой родни! От сапожников до углежогов. Имелся даже один художник. Вот я и сублимировалась, двигая прогресс.

Мне очень хотелось побывать на морском берегу. Уже столько времени у моря, и ни разу не искупалась! И какой тут берег, песчаный или каменистый? А что под водой? Какие рыбы и есть ли раковины и кораллы? Ведь уже лето почти прошло… а я сижу синим чулком в консервной банке, никуда не высовываясь.

Проблема была только одна — безопасность. Лириад, с которым я снова начала разговаривать, но близко к себе больше не подпускала, и Сирус — типичные студенты. То есть в головах пусто, в карманах не густо… но хуже, что драться толком не умеют. Ну ладно, до берега я могу дойти с ними. А дальше что? В их присутствии раздеваться? А как плавать с железной конструкцией на заду? Может, для комплекта еще жернов на шею надеть? А то вдруг не утону? Представила себе это «бикини сезона» и нервно захихикала.

Может, спросить у Нариали?

Арвис на примерку так и не пришел. Обиделся, наверное. Я пожала плечами. Так даже лучше — делаем все сами, никому не обязаны, свободы больше. Выяснилось, что с расширяющимися книзу украшенными лентами плащами с капюшонами и прорезными карманами я угадала. Они не противоречили местным представлениям об элегантности и приличиях и были удобны. Поэкспериментировали с пуговицами. Деревянные лакированные в виде листочков для тканей теплых тонов. Перламутровые — устричных раковин тут было в избытке — для серых и голубых. Попробовали прятать пуговицы под планкой, шить кокетку из ткани другого тона или рисунка. Но главное — я решила, что рассчитывать нам надо не на рабочий люд, который с одеждой не заморачивается, а на самых состоятельных горожанок и знать. Кстати, я так и не удосужилась разобраться в местной табели о рангах.

Нариали отыскала небольшой магазин с задними помещениями, сдававшийся на центральной торговой улице Трех веселых рыб. Я поторговалась и сняла его. Теперь в витрине красовалась парсуна прелестной мамзели в нашем плаще, нарисованная Борадисовым талантливым родственником. Выглядело и впрямь завлекательно — как в модных журналах XIX века, картинки из которых я когда-то нашла в Интернете. О местных канонах привлекательности я проконсультировалась у Нариали. Ничего особенного — белая кожа, большие голубые глаза, алый ротик. Габариты как у полутора Барби. Предсказуемо.

Вообще до моего прибытия вещи тут шились без изысков, прямого покроя. Ну, вытачки были, а вот с кокетками и прочим портные не заморачивались. Вот я и рискнула открыть магазин для леди. С плащами, коротенькими курточками приталенного фасона на кокетках, отделанных шнуром, вышивкой или кружевами, и даже ночными рубашками до пят. Воротники были и стоячие, и отложные. Магазин назвала «Последние новинки». И повесила табличку на дверь «Мы уже открылись». Потом задумалась — нельзя ли пристроить навес с легкими столиками и прилавок, где можно торговать прохладительными напитками, деликатесами из взбитых сливок и безе, которого здесь печь пока не умели. Наверное, можно — есть место и для навеса, и для кухни…