Вадим Новицкий - Требуется сообщник

Он резко остановился, развернулся к Женьке и приложил палец к губам, подперев кончик носа, словно обдумывал, стоит ли доверять предполагаемой сообщнице.

– Если Эвелина спросит, – решился он, – то «разруливать», «ситуевина», «ломиться», «валим» и прочее подобное в твоем мире являются вполне литературными выражениями.

– Мою бы маму убедить, – буркнула Женька.

– Эвелину убеди, – посоветовал Кощей.

– А то что? – нагло осведомилась девушка, потеряв из-за последних событий инстинкт самосохранения. Но тут же пожалела.

Кощей навис над ней, как утес над рекой, и Женька тяжело сглотнула, глядя снизу вверх в темно-серые многообещающие глаза.

– В смысле, если надо, я конечно… – пробормотала девушка, идя на попятную. – Даже в книгах иногда… да и язык меняется…

– Умница, – констатировал Кощей, сбегая вниз. – Хорошая девочка.

– Только вы мне обещали потом рассказать…

– Всенепременно, – отозвался злодей, сворачивая в гостиную, что рядом со столовой.

– И что это за Майлз?

– По дороге, – мимоходом пообещал Кощей, копаясь в ящике секретера.

– А Елисей? – воскликнула Женька о наболевшем.

– Елисей? – Кощей выпрямился и быстро повернулся к девушке. – А что с ним?

– Это я спрашиваю, – напомнила Женька.

– Скачет себе и скачет, – раздраженно отмахнулся Кощей, вернувшись к поискам. – Пока явится, пока под окнами поорет, пока поймет, что дома никого, мы уже вернемся. Надеюсь. Нашел!

Он сунул во внутренний карман сюртука продолговатую коробку и рявкнул, будто только сейчас заметил девушку:

– Чего встала? Метнулась бегом вещи собирать!

– А? – не поняла Женька.

– Все вопросы в транспорте. Эвелина!

В зеркале привычно обозначился силуэт, но полностью проявиться не успел.

– Распорядись насчет кареты, от границы лошадьми двинем, так безопасней.

– От какой границы? – деловито уточнила Эвелина Стивовна.

– Еремеевской, – пояснил Кощей. – Потом через Русь в карете, дальше опять ковром. Нас, как в карете увидят, рано ждать не будут.

– Думаешь, не догадаются? – скептически поинтересовалась Эвелина.

– Это как обыграть, – весело подмигнул зеркалу Кощей и обратил внимание на Женьку. – Ты еще здесь?!

То ли девушка действительно испугалась громового голоса, то ли стало безумно интересно, что там будет дальше, то ли хотелось получить ответы на все свои вопросы, но ее словно ветром сдуло.

Ворвавшись в свою комнату, она обнаружила большой ковровый саквояж, стоявший у изножья кровати, а поверх него рюкзак. В рюкзак полетели джинсы, футболка, рубашка и кроссовки. В саквояж Женька, не заморачиваясь, побросала все, что нашла в шкафу и прилегающих ящиках. Подумав, вытащила джинсы и кроссовки, переоделась, переобулась и, проверив последний раз шкаф, обнаружила в нем ветровку, которую повязала рукавами на поясе. Оглядевшись, сунула в саквояж ботиночки. Так, на всякий случай.

– Эвелина Стивовна! – позвала Женька, стуча в зеркало. – Эвелина Стивовна! Мне помощь нужна.

– Зря надрываешься. Она появляется только в зеркалах с рамой, – в комнату заглянул Кощей. – Готова?

– Нет. Я свою сумку у Еремея оставила, – пожаловалась Женька. – Как я могу нормально выглядеть в таком виде? Там же вся косметика!

– Забудь, разберемся, – бросил Кощей. – Куртку сразу надень, холодно будет. Все, хватай вещи, линяем.

Он рванул по коридору, но Женька вкрадчиво спросила вслед:

– А «линяем», это тоже литературное слово?

– Есть такое, – заверил, оборачиваясь, Кощей.

– Поняла, – кивнула Женька, правильно истолковав выражение лица злодея. Она, подхватив саквояж, в три прыжка догнала Кощея… – Так, я готова и, как говорил великий классик русского языка моей реальности Лев Толстой, «линяем и ныкаемся, пока не разрулим ситуевину».

– Молодец, – искренне похвалил Кощей, хлопнув Женьку по плечу, и прибавил ходу.

– Но вы мне на все ответите! – заорала девушка вслед его удаляющейся спине.

– Само собой, – Кощей поднял руку, в знак того, что все слышал и со всем согласен.

Через пять минут все собрались на втором этаже. То есть присутствовала Эвелина в отражении одного из зеркал, Кощей и Женька.

– Скоро отбываем, – облегченно вздохнул Кощей, усаживаясь на банкетку под окном, и, расслабившись, оперся на стену. – Карета будет через три часа, значит, вылетаем так, чтобы поспеть одновременно с ней. Эвелина, дом на тебе. Если Елисею станет скучно, напусти на него того чудика из подвала.

– Лохматого? – деловито уточнила бывшая гувернантка.

– Можно и его, – равнодушно согласился Кощей. – Когда справится, выпускай хвостатого.

– Эй, секундочку, – привстала Женька. – Они же мне царевича угробят!

– Да что ему будет! – поморщился злодей, прикидывая, все ли взял. – Повоюет немного, поспит сном богатырским, опять повоет, а там и мы вернемся.

В общем, Кощей с Женькой погрузили пожитки на ковер-самолет, проверили, есть ли у каждого зеркальце для связи с Эвелиной Стивовной и взошли на борт через подоконник второго этажа.

Ковер-самолет плавно набрал высоту и отбыл в сторону иноземных государств. Кощей окончательно успокоился, растянулся на ковре и, абсолютно нечувствительный к холоду, приготовился подремать.

А у царевича Ильи тем временем были крупные проблемы. Он сидел в покоях отца, повесив буйну голову ниже плеч. И было отчего. Отец, нервно расхаживая по светелке, устроил ему форменный разнос.

– Ты же брата родного, кровинушку свою, в замок Кощеев отпустил, – сокрушался Еремей. – Да как ты мог!

– Батя, – устало вскинулся Илья, – да не отпускал я его. Он сам поперся. Ну приспичило ему иноземку спасать. Что я могу? – царевич обреченно развел руками.

– Иноземку? Да пес с ней, с басурманкой! Хотя… – Вдовый царь на миг призадумался, вспоминая миловидную девицу, но быстро пришел в себя и сплюнул. – Вот ты мне голову морочишь. Почему брату войско не дал? Он воевода или кто?

– В будущем, – напомнил Илья. – Пока у нас воеводит Лешак, и он со мной согласился, что негоже для личных надобностей молодого балбе… царевича, дружину гонять. Была мысль человек десять с ним отправить, так, для охраны, так ведь…

– Личных? – перебил царь и вперился в наследника сверкающим взором. – Тут дела государственные! Кощей приходил за Забавой, дурень! Кому нужна девица безродная?

– Ага. Евгению эту, стало быть, по ошибке упер? – обреченно предположил Илья.

Еремей всегда отличался здравомыслием и слыл видным политиком и правителем, но, когда дело касалось любимой дочери, терял всю свою рассудительность.

– Битва была, – напирал Еремей. – Мог и перепутать.

– Батя, – взвыл Илья, в отчаянии вцепившись в собственные кудри. – Как, ну объясни мне, как их можно перепутать?! Видит бог, я люблю свою сестру, но поверить в то, что Кощей собирался ее замуж взять, – уволь! Она же его за один день в гроб вгонит, бессмертный он или нет!