Терри Пратчетт - Землекопы

— Да, но при чем здесь это?

— А вот при чем. — Еще немного, и в голосе Гердера зазвучала бы угроза. — Я не мешаю тебе заботиться, так сказать, о физическом благополучии номов, а уж ты доверь мне заботу об их душевном благополучии. Это будет справедливо, не правда ли?

С тем они и отправились в путь. Прощание, последние напутствия, распоряжения и сотня мелких стычек — на то они и номы — не заслуживают подробного описания.

Итак, Масклин, Гердер и Ангало отправились в путь.

Казалось, жизнь в каменоломне возвращается в привычную колею. Грузовик больше не появлялся. Тем не менее Доркас отрядил двух своих самых проворных помощников к проволочной ограде, велев им на всякий случай насыпать земли в ржавый замок. Кроме того, команда номов получила задание покрепче обмотать ворота проволокой.

— Конечно, если люди настроены решительно, это будет им не ахти какая преграда, — признал Доркас.

Совет, вернее, то, что от него осталось, собрался на очередное заседание. Услышав предложение Доркаса, все с умным видом закивали, хотя, честно говоря, никто из присутствующих не разбирался в технике и не проявлял к ней особого интереса.

Грузовик появился в середине дня. Об этом стало известно от двух дежуривших у ворот номов. Повозившись с замком и подергав за проволоку, водитель развернулся и уехал.

— Он что-то говорил, — рассказал Сакко.

— Точно. Сакко слышал, — поддакнула Нути из отдела Детской Одежды.

Это была пухленькая молодая особа, которая не стеснялась ходить в брюках, неплохо разбиралась в технике и сама вызвалась стоять у ворот, вместо того чтобы сидеть дома и учиться стряпать. В каменоломне и впрямь многое переменилось.

— Я слышал, как он произнес какие-то слова, — повторил Сакко, опасаясь, что сообщение Нути не произвело должного впечатления.

— Совершенно верно, — поддакнула девушка. — Мы оба слышали. Правда, Сакко?

— И что же это были за слова? — поинтересовался Доркас. «За что мне все это? — подумал он про себя. — В моем-то возрасте… Сидеть бы мне сейчас в мастерской и изобретать радио».

— Он сказал так… — Сакко набрал в легкие побольше воздуха, выпучил глаза и, подражая человеческому голосу, басовито завыл: — «Ччеоооорррртттовыыыдддеееетттиии!»

Доркас повернулся к остальным номам.

— Есть какие-нибудь соображения? — спросил он. — Кажется, это должно что-то означать… Эх, если бы мы могли понимать человеческий язык…

— Тот, что приезжал на грузовике, наверняка форменный тупица, — сказала Нути. — Он пытался проникнуть внутрь.

— Значит, он еще вернется, — с мрачным видом покачал головой Доркас. — Ну ладно. Вы молодцы. Возвращайтесь на свой пост. Спасибо.

Доркас посмотрел вслед Сакко и Нути, которые шли взявшись за руки, и побрел в сторону старой конторы.

«Шесть раз на моем веку наступали Рождественские ярмарки, — размышлял он. — Стало быть, я прожил целых шесть — как бишь их называют? — лет. А может быть, и на один год больше, ведь, живя здесь, трудно быть в чем-либо уверенным. Здесь не вывешивают объявлений, из которых можно было бы понять что к чему, и отопление работает все хуже и хуже. Семь лет. В этом возрасте ному пора уже научиться не принимать ничего близко к сердцу. Но я живу в этом проклятом месте, где нет даже сколько-нибудь приличных стен, где вода по утрам замерзает и превращается в стекло, где вентиляция и отопительная система никуда не годятся. Конечно, — попытался взять себя в руки Доркас, — как ученый я нахожу эти явления исключительно интересными. Просто было бы намного приятнее наблюдать эти исключительно интересные явления, сидя в каком-нибудь уютном, чистеньком уголке».

Вот-вот. Вот что ему было необходимо. Многие номы старшего поколения страдали от страха перед жизнью в Снаружном мире, но не любили об этом говорить. В каменоломне с ее прочными скалистыми стенами было не так уж и плохо. Если не слишком часто смотреть вверх и в ту сторону, откуда открывается вид на бескрайние дали, можно даже почти убедить себя, будто находишься в старом добром Магазине. Тем не менее большинство пожилых номов предпочитали отсиживаться в сараях или в уютной темноте подвалов. Это давало возможность избавиться от жуткого ощущения, будто ты выставлен напоказ, будто небо смотрит на тебя.

Впрочем, детей эта новая жизнь вполне устраивала. Ничего иного они, в сущности, и не знали. Возможно, кто-то из них смутно помнил Магазин, но их сердцу это уже ничего не говорило. Снаружный мир стал их домом. Они к нему привыкли. А юноши… Знай себе ходят на охоту или по ягоды… Что ж, для них самое главное — пощеголять отвагой друг перед другом. И перед девушками.

«Разумеется, — продолжал размышлять Доркас, — как ученому и как рационально мыслящему ному мне ясно, что наше предназначение не сводится к тому, чтобы все время отсиживаться под полом. Но как ном, проживший на свете семь лет или около того и позволяющий себе порой поворчать по-стариковски, я вынужден признать, что чувствовал бы себя гораздо более уютно, если бы, как в старые добрые времена, вокруг висели объявления. Например: „Потрясающе низкие цены“ или хотя бы такое немудреное, как: „С завтрашнего дня начинается грандиозная распродажа“. Это никому не помешало бы, а у меня на сердце, я уверен, стало бы намного веселее. Хотя, конечно, с точки зрения рационального восприятия это выглядит сущей чепухой. Точно так же, как и Арнольд Лимитед (осн. 1905), — печально думал Доркас — Я уверен, что он не существует в том смысле, как мне внушали в младенчестве. Но когда на стенах можно было увидеть надписи вроде: „Если вы не можете найти то, что вам требуется, спросите…“ — невольно возникало ощущение, что все в порядке. Впрочем, это совершенно неподобающие мысли для рационально мыслящего нома».

В полу у двери конторы была щель. Доркас шмыгнул в знакомую темноту и принялся ощупью искать кнопку.

Доркас гордился этой своей придумкой. На стене конторы с внешней стороны висел большой красный звонок, как видно, предназначенный для того, чтобы людям был слышен телефон, когда на карьере шли шумные работы. Доркас переделал проводку таким образом, чтобы звон раздавался не тогда, когда звонил телефон, а когда было нужно ему.

Доркас нажал на заветную кнопку.

В тот же миг со всех концов стали сбегаться номы. Доркас подождал, пока они заполнили все пространство под полом, затем подтянул к себе пустой спичечный коробок и взгромоздился на него.

— Сегодня снова приезжал человек на грузовике. На сей раз проникнуть внутрь ему не удалось, но он попытается сделать это еще раз.

— А как же проволока? — спросил один из номов.

— К сожалению, существует такой инструмент, как кусачки.

— Выходит, ваша теория относительно того, что люди — существа, так сказать, разумные, не подтверждается? Разумный человек понял бы, что не следует рваться туда, где его, так сказать, не ждут, — с ехидцей проговорил Нисодемус.