Олег Готко - Земляки по разуму

В доме тем временем захлопали окна. Любопытные жильцы наперегонки интересовались тем, что приснилось старушке на сей раз.

— А-а!!! — вопила та. — Змея! Огромаднейшая змеюка!.. Куда смотрят змееловы?!!

Осьминог достиг своего балкона. Дверь, как всегда, была открыта. Он проскользнул в комнату. Несмотря на визг и вопли сторонницы стерильности подвалов, с которых в дни ее молодости начиналось социалистическое общежитие, Машка спала.

Саньковский забрался на стол и осторожно водрузил на полированную поверхность ботинок. Он был дорог ему, как вторая веха новой жизни. Первой была бутылка, но такого памятного знака сейчас Семен не пожелал бы и злейшему врагу.

Жена спала одна, и в душе он испытал немалое облегчение, но, правда, с примесью понятного разочарования. Коварного лазутчика нигде не было видно. Немедленная месть откладывалась на будущее.

«Неужели они меня в больницу отволокли? А ботинок? Сувенир любящей жене?»

Семен чужим нутром чувствовал, что здесь что-то произошло, но спросить было не у кого. Машку будить не хотелось. Спросонья она может и не сообразить, кто к ней пришел. Нужно было ждать и думать о том, как дать ей понять кто есть кто. И первым делом, конечно, нужно было убраться со стола.

Сползая по ножке, Саньковский вдруг заметил сломанный стул. Его обломки мигом подсказали, что здесь произошло нечто серьезное. Мелкая потасовка с ломанием мебели или что похуже? Дышит или нет?

Не на шутку разволновавшись, он направился к дивану и взобрался на одеяло. Все-таки дышит! Семен влюбленным глазом вытаращился на суженную.

На улице послышался шум подъехавшей машины. Она долго разворачивалась, затем злобно взвыла двигателем, чихнула и затихла.

— Принимайте товар! — раздался громкий голос. — Рыба! Еще живая!

Ото всех этих безобразных звуков благоверная заворочалась. Ей всегда действовали на нервы механические звуки, будь то будильник или ремонт у соседей. Вдруг внизу грохнул железом о железо раскрытый люк, и Мария открыла глаза.

И увидела огромный, бесцветный, гипнотизирующий её глаз.

Водитель автомобиля с гордой надписью желтыми буквами на синей цистерне «ЖИВАЯ РЫБА» сидел в кабине и искоса посматривал на грузчиков. К половине девятого утра те еще не успели опохмелиться и, в свою очередь, недовольно глядели на него. И тоже исподлобья. В их глазах без труда читалось: «Какая разгрузка с самого утра?! Твоя рыба все равно дохлая и числится живой только по той простой причине, что еще не завонялась. Караси, блин, третьей свежести!»

— Ну, мужики! Давайте веселее! Не стоять же мне до обеда! — наивно, исключительно по молодости лет, которых ему было никак не больше двадцати, воззвал к ним водитель.

— Постоишь, никуда не денешься! — процедил один из грузчиков сквозь редкие, прямо-таки антикварные зубы. Его напарник — неулыбчивый толстяк, лишь молча сплюнул, давая понять, что с незваной рыбой он церемониться не будет.

— Мне же еще в два магазина заехать надо! — приврал водитель.

— Слышь, Живая Рыба! — снова заговорил низенький и тощий владелец стоматологического чуда. — Не рыбой единой жив человек, понимаешь? У нас тут еще кой-какие дела есть. Правда, Жора?

С этими словами он потащил толстяка в подсобку. Оставшись в одиночестве, Живая Рыба уже открыл было рот, чтобы высказать мнение обо всех их делишках, как вдруг гневные слова застряли в горле в одночасье. Этому в немалой степени способствовал оглушительный визг.

Он высунулся из кабины, поднял голову и увидел, как нечто пролетело по небу и плюхнулось аккурат в открытый люк машины.

Борец за право живой рыбы быть вовремя зажаренной с ошалелым видом вылез из кабины и успел заметить, как некто извивающийся, темный, потусторонний… До отказа раскрытыми глазами он смотрел вслед длинному, блестящему чешуей телу, которое выползло из цистерны и рвануло прочь.

Когда снова появились грузчики, Живая Рыба все еще стоял, переводя безумный взгляд с люка на балконы дома и время от времени встряхивая головой.

— Ты чего это? Гимнастику делаешь, да? — поинтересовался у него тощий, демонстрируя личный вклад в стоматопатологию. — Я же тебе, Жора, говорил, что у-шу — гимнастика для всех!

— Тут та-акое было… — протянул водитель свистящим шепотом, — длинное, ползучее, летучее…

— Какая, к черту, у-ша, Жорик? — усомнился Жора в истинности слов напарника и мрачно хмыкнул. — Не понимаю, как в таком состоянии разрешают за руль садиться?

— Пьяный за рублем… Нет, за рубежом или… — начал было цитировать историческую фразу тощий, но запутался в целях жизни и умолк.

— Нет, на пьяного не похож, — хмурый взгляд оценивающе окинул водителя, а затем напарника. — Совсем не похож. Наркоман, наверное.

— Мельчает молодежь, — родил соболезнование Жорик и сплюнул сквозь многочисленные щели, которые и были, собственно, его зубами.

Обоих родители нарекли Георгиями, и они не могли не встретиться в этой жизни.

Гремя пустой тарой в авоське, Димка следовал в гастроном. Он собирался выгодно обменять ее на две бутылки пива для общей профилактики организма. Страдать на работе от отсутствия любимой жидкости не хотелось.

Семена Самохин заметил в тот момент, когда собирался подкурить. С первого же взгляда тот показался странным и необычным. Присмотревшись внимательнее, он сообразил, что приятель шагает в одном ботинке. Да и одежда сидела на нем не так, как всегда, и была сильно повреждена.

— Сенька, куда путь держишь? — любопытство было не самым основным Димкиным пороком, но постоянно давало о себе знать.

Прошло несколько секунд, прежде чем Семеновы глаза наткнулись на него. А когда друг его увидел, то реакция последнего оказалась более чем удивительной. Он замер, весь сжался, а глаза забегали по сторонам.

Димка, неизвестно почему, но неожиданно почувствовал себя виноватым.

Тохиониус же с ужасом понял, что сейчас за него снова возьмутся, и вряд ли ему удастся пережить в этом теле еще один сеанс пыток. Чувствуя себя не в своем теле, как в чужой «тарелке», он был далек от того, чтобы идентифицировать себя с этой тушей, абсолютно схожей видом с остальными полуразумными обитателями, как и от родной планеты. Прямым следствием этого была невообразимая путаница в мыслях.

— Ты себя нормально чувствуешь? — был следующий вопрос.

Пришелец растерялся еще больше. Если перед ним враг, то почему не нападает? И что ему делать, если тот не нападет? Нападать самому? Тхариузок их знает, эти местные традиции!

Губы неприятеля зашевелились снова и в голосе опять были вопросительные интонации. Еще вчера, пребывая в плену, он немного выучил повадки этих полуживотных. По логике вещей, сейчас должен последовать удар. Бежать? Куда? Или сделать движение головой, как это иногда делали они в схожих ситуациях?