Замуж с осложнениями-2. Сами мы не местные

-- Кошмар! -- восклицает моя соседка. -- Ты шьёшь, готовишь, работаешь, и в придачу к этому такой жуткий муж!

-- Ужасно, -- вторит ей другая. -- Как же он так тебя обманул?

-- Такой урод отвратительный! -- стонет третья.

-- Да ещё изгнанник! -- напоминает четвёртая.

-- Небось и денег нет, потому тебе и приходится работать, -- предполагает пятая.

Я изо всех сил сжимаю зубы в надежде, что сейчас они заткнутся хоть на секунду и дадут мне вставить по возможности вежливое слово. Как бы не так.

-- Мерзкий, гадкий мужик, мало того, что женился обманом, так ещё и наживается за твой счёт!

-- Вот паразит! Да таким, как он вообще размножаться нельзя!

-- Не даром от него родной отец отрёкся!

Это становится последней каплей. Я непослушной рукой заталкиваю вязание в корзинку и встаю.

-- Прошу прощения, -- говорю сквозь стиснутые зубы, -- но если вам так неприятно со мной общаться, вы могли бы мне об этом прямо сказать. Совершенно необязательно поливать дерьмом моего мужа!

Я всё-таки срываюсь на крик, что плохо, потому что я и так говорю с акцентом и ошибками.

Они замирают в недоумении настолько искреннем, что я даже не выскакиваю из клуба, хлопнув дверью, как только что собиралась.

-- Ты что, обиделась? -- догадывается старшая.

-- Нет, знаете, я просто в восторге! -- отвечаю ядовито, и тут же об этом жалею. Могут ведь и не просечь иронии...

Немая сцена продолжается, когда вдруг одна из дам охает, хлопает в ладоши и привлекает всеобщее внимание. Другие склоняются к ней, она что-то шепчет, я не разбираю, но, кажется, там мелькает имя Алтонгирела. Только этого не хватало мне для полного счастья!

Старшая с подозрением что-то переспрашивает, потом откашливается и обращается ко мне:

-- Ты... не любишь, когда о твоём муже плохо говорят?

На сей раз я нахожу в себе силы ответить чётко и ясно.

-- Да, я этого очень не люблю. Мне удивительно, что вы вообще об этом спрашиваете.

Они снова переглядываются.

-- Не обижайся, -- говорит мне старшая дама. -- Мы просто хотели тебя подбодрить.

-- Тебе надо поговорить об этом с духовником, -- советует моя соседка.

Вы хотите мне сказать, что это -- тоже культурная фишка? Ребят, да я же тут загнусь... Ладно, поговорить с кем-нибудь вменяемым надо обязательно, а оставаться здесь решительно невозможно.

-- Обязательно поговорю, -- отвечаю. -- Доброй ночи.

Домой я приплелась в подавленном состоянии. По-хорошему, надо было им всем в рожи плюнуть, но после моей выходки на боях Алтонгирел уже трижды мне мозги компостировал, чтобы держала себя в руках. Унгуц, правда, кажется, считал, что так этому старому хрену и надо, да и ничего особенно ужасного я не сделала. Ну вернула ему бормол. Я так понимаю, это значит примерно "я тебя ненавижу". Ну прилюдно -- значит, унизительно. Его авторитет от этого сильно пострадал, особенно после того, как распространилась весть, что я и есть та самая девочка, про которую он всем уши прожужжал. И что, хотите сказать, он этого не заслужил? Да идите вы.

Но дело было не в Алтонгиреле, конечно. Покидая наш дом вместе с Оривой, Унгуц мне строго указал, чтобы я объяснила мужу, что там произошло вчера, пока он получал награды. Дескать, поступила-то ты, может, и правильно, но и расхлёбывать это тоже тебе. И не хватало ещё, чтобы Азамат от кого другого узнал. Можно подумать, я сама всего этого не понимала... хотя хорошо, что Унгуц на меня надавил, а то бы ещё не знаю сколько оттягивала момент.

В общем, в тот же вечер выложила я Азамату свою нехитрую историю.

На известие, что я и есть та самая девочка, он отреагировал на удивление спокойно.

-- Ты знаешь, я даже что-то такое подозревал, -- ухмыляется, смотрит ласково. -- Ты же не думаешь, что я могу счесть тебя виноватой в моих несчастьях?

-- Да я, в общем-то, никаким боком туда, но в принципе неприятный осадок остаться может...

-- Ну что ты! -- и тянется обнять.

-- Подожди, -- говорю, -- это ещё не всё.

А вот то, что я прилюдно поругалась с его папенькой, Азамата огорчило даже больше, чем я ожидала. Я понимала, что он не обрадуется. Даже когда я направлялась наперерез Аравату, заготавливая гневную тираду, я прекрасно понимала, что делаю это не для Азамата, а для себя. Он бы, конечно, предпочёл, чтобы все жили в мире друг с другом. Но есть вещи, которых я не могу. Не то чтобы я была особенно принципиальной. Скорее я просто слишком импульсивна. Если бы Арават мне попался хотя бы через день после того, как я узнала о своей роли в истории Азамата, я бы по крайней мере поговорила с ним наедине. Не потому, что он этого заслуживает, а потому, что Азамат всё ещё его уважает. Но что сделано, то сделано.

-- Ну, Лиза... -- Азамат морщится и отворачивается. Надолго замолкает. Вздыхает. Я жду. Я просто вижу, как он хочет меня обругать, как он бесится внутри, но не даёт этому выхода, потому что боится меня обидеть. А я ему хочу сказать... ох, что я ему хочу сказать! И внезапно я очень ясно вижу, что мне с этим человеком предстоит прожить много долгих сложных лет , и я не смогу всё это время молчать, и он не сможет. И в какой-то момент, когда мы поругаемся из-за ерунды, это всплывёт, и будет очень страшно. Потому что когда понимаешь, что человек давно на тебя обижается, начинаешь сомневаться в искренности всего хорошего, что он тебе говорил и делал.

Сейчас тоже страшно. Но надо, надо.

-- Он сволочь и заслужил это. Вернее, это так, фигня, заслужил он гораздо больше!

-- Ты его не знаешь...

-- И поэтому могу судить объективно.

-- Но ведь без него ты не смогла бы увести корабль!

-- Да, и мне очень обидно, что внешне хороший человек оказался такой дрянной личностью.

-- Лиза, перестань, пожалуйста! -- он чуть повышает голос.

-- Нет, не перестану! Я не понимаю, как ты можешь его защищать после того, что он с тобой сделал!

-- Он мой отец!

-- Нет.

-- Что нет?!

-- Он от тебя отказался! Ты понимаешь это вообще? Ты представь, вот будут у нас дети. Что такое мог бы сделать твой ребёнок, чтобы ты от него отказался?!

-- Да как ты можешь так сравнивать? У него нас могло быть сколько угодно, а я...

-- У тебя их тоже может быть сколько угодно, тут нет никакой разницы! Просто он тебя убедил с детства, что может делать с тобой всё, что хочет, а ты всё равно должен уважать его решение! Ты представь, как он должен был к тебе относиться, чтобы от тебя отречься !

-- Это неважно, Лиза, неужели ты не понимаешь? -- он встаёт и принимается метаться по комнате.

-- Это важно! Потому что или он полный идиот, или он тебя ненавидел! Ты это понимаешь?

-- Да! Нет! Я не хочу! -- останавливается. Наконец-то смотрит на меня. -- Я не хочу так думать. Я не хочу , чтобы он меня ненавидел.

-- И предпочитаешь притворяться, будто это ты виноват? Азамат, от того, что ты и дальше будешь ему кланяться, он не начнёт относиться к тебе лучше.