Валерий Самохин - Самозванка

— Кстати, шевалье, вам я тоже не советую возвращаться на родину.

— Но почему?! — оторопело вытаращился Костилье.

— Вам отрубят голову!

— ???!

— Аннушка пролила масло, — бросила она загадочную фразу и, видя озадаченные лица мужчин, лаконично пояснила: — Революция.

— Когда это произойдет? — быстро, с тревогой в голосе, спросил де Брюэ.

— Не скоро, — после небольшой заминки ответила девушка. — Может, наш юный друг успеет к этому времени дослужиться до ранга посланника. Но… это его не защитит.

Костилье был нужен ей здесь. Почему бы и не приврать? Не корысти ради, а пользы для. Возвращаться в Россию в ближайшее время она не планировала. Скучала по Даниле, но… Если любит — подождет.

— Я вам верю, — глухо проговорил шевалье. — Но я присягал на верность короне.

— Забудьте! — беспечно махнула рукой Златка. Легко выскользнув из-за стола, он гордо вскинула подбородок, по хуторской привычке уперев руки в бока, и, торжественно изрекла: — Могущество Франции в ее подданных. Трудиться во благо родины можно и на этой земле.

Костилье скептически хмыкнул. В спор вмешался хозяин, заинтересованно спросив:

— И что же ожидает нашу родину?

По неизвестной причине Златка удостоилась высокой чести быть причисленной к числу сторонников французской короны.

— На чем основано могущество любого государства? — задала девушка встречный вопрос.

— Армия и флот, — важно надув щеки, ответил Костилье.

— И деньги, — внес поправку де Брюэ. Златка согласно кивнула головой и продолжила:

— Если в стране бунт, в войсках разброд, то… что сделает капитал?

— Побежит из страны, — быстро ответил хозяин и, в свою очередь, спросил: — Вы полагаете, что французский капитал ринется в Новый Свет?

— Увы, месье, — огорчила его девушка. — И эта земля вскоре погрязнет в войнах. Сначала это будет война за независимость, следом начнется гражданская. Де Брюэ недоверчиво хмыкнул:

— Значит, бежать некуда?

— Ну почему же? — возразила Златка. — Деньги всегда найдут убежище.

— И где же оно?

— В России, — невозмутимо ответила девушка.

— В России? — хором воскликнули изумленные мужчины.

— Именно так, — подтвердила Златка. — У Российской империи есть то, чего нет у других государств Европы — у нее есть Суворов, Потемкин, Орлов. Есть непобедимая армия, и строится лучший в мире флот. У нее есть главное… — выдержав паузу и обведя внимательным взглядом мужчин, она веско обронила: — У нее есть защита!

Девушка была права. Описывая золотой век Екатерины, историки упускают одну важную деталь: громкие победы, одержанные русской армией, требовали денег, и их катастрофически не хватало. Но когда была повержена Османская империя, когда Европа содрогнулась от мерной поступи российских полков, ситуация волшебным образом переменилась — в Россию хлынул капитал. Первый (и единственный!) в российской истории кэрри-трейд случился в конце XVIII века. Сначала голландский гульден, а следом и французский франк, спасаясь от войн и революций, хлынули в Россию.

Казачьи отряды высекали искры из булыжных мостовых Парижа, и местные трактирщики спешно меняли вывески на своих заведениях: Европа узнала слово «бистро». Разгромленная отступающая армия Наполеона родила ласково-презрительное слово «шаромыжники» (оборванные, замершие французы, клянча еду у российских крестьян, начинали обращение с вежливого «шер ами» — дорогой друг). Европа с жадным интересом ловила новости из северного Петербурга, а парижские кокетки накалывали шелковые платки на граненые штыки российских солдат.

Русская армия могла дать то, чего не могла ни одна армия мира — она могла дать защиту.

— А кто это — Потемкин? — заинтересовался Костилье. — Я о нем не слышал.

— Скоро услышите! — зловеще пообещала девушка.

— Мадемуазель, если вы считаете, что Россия в скором времени будет процветающим государством, то почему вы отказываетесь плыть на родину? — задал резонный вопрос де Брюэ.

— Я хочу создать свое государство. Невозмутимый ответ ошеломил мужчин. Костилье почти неслышно ахнул:

— Вы сошли с ума!

— Я могу обидеться! — пригрозила Златка.

— Простите, — смешался француз. — Но… неужели вы сами верите в это?

— Верю, — просто ответила девушка.

Костилье порывисто поднялся из кресла и взволнованно прошелся по столовой. Де Брюэ, лишенный такой возможности, лишь покачивал головой. Видя смятение мужчин, девушка поспешила внести пояснения:

— Сказано, конечно, громко. Но… пока это будет небольшая территория, хорошо защищенная, с собственной армией и своей денежной единицей. А потом…

— Господин, вождь прибыл.

Прервав беседу, в комнату вплыла чернокожая служанка. В ее пухлых губах это прозвучало торжественно и величаво. Доминик де Брюэ молча кивнул в ответ, взглянув в окно, мутное от потоков дождя, и неожиданно предложил:

— Не желаете познакомиться с вождем? Он сын одного из старейшин племени сиу. Занимается поставками пушнины из Дакоты.

— Дакота? — вскинулась Златка.

— Да, — удивленно ответил де Брюэ. — А почему это вас заинтересовало?

— Да так, — туманно ответила девушка. — Мне необходимо отлучиться… вы позволите?

— Конечно, конечно, — засуетился хозяин. — Марта вас проводит, а мы пока займемся скучными вопросами торговли.

Необъятных форм негритянка, топая слоновьими ногами, неторопливо шествовала по коридору. Златка остановилась — внезапная мысль посетила ее.

— Марта, — тихо окликнула она служанку.

— Да, госпожа?

— Где месье хранит письменные принадлежности?..

Стоя перед зеркалом, оправленным в резную раму, она тщательно, несколько раз стирая и подправляя, воспроизводила смутно помнимый рисунок. Тяжело вздохнув, девушка отложила гусиное перо в сторону, подула на плечо, и скептически осмотрела творение.

— Ладно, сойдет на один раз, — огласила она окончательный вердикт. — Моду на тату придется вводить позже.

Еще раз полюбовавшись на самое себя, Златка показала язык отражению, и осторожно, двумя пальцами, чтобы не размазать едва просохший рисунок, водрузила бретельку платья на место.

На деликатный скрип половых досок синхронно повернулись три головы: две французские и одна индейская. За время ее отсутствия мужчины переместились за небольшой карточный столик, стоящий рядом с камином.

Лакота-сиу выглядел так, как и должен выглядеть индеец. Высокий, поджарый, но широкий в кости. Бесстрастный взгляд глубоко посаженных серых глаз с надменной гордостью сверкал на татуированной физиономии дикаря. Толстая коса, тщательно обернутая узорчатой тряпочкой, ленивым удавом сползала с бритого черепа. Яркая одежда, расшитая бисером и украшенная шкурками горностая, висла мокрой бахромой, роняя крупные капли на вощеный до матового блеска пол. В общем — обычный, ничем особо не примечательный краснокожий. Златка мысленно рассмеялась — именно так она и представляла себе коренного жителя Америки.