Терри Пратчетт - Пятый элефант

«Интересно, почему они все хромают? – подумал Ваймс. – Может, у них одна нога короче другой? Либо это, либо они совершенно не умеют выбирать обувь».

Он присел на ступени дома и выудил из кармана сигару. Вот, значит, как… Опять треклятая политика. Всегда либо треклятая политика, либо треклятая дипломатия. Треклятая ложь в ладно пошитой одежке. Стоит только на пару дней уйти с улиц, как преступники начинают просачиваться сквозь пальцы. Король, леди Марголотта и Витинари… они каким-то образом умели видеть всю картину целиком. На свой счет Ваймс особо не обольщался: он всегда был и останется человеком, способным видеть только маленькие картинки. Ди была очень нужной гномихой, поэтому она отделается каким-нибудь легким наказанием, пара недель на хлеболомнях – или куда их там ссылают за плохое поведение? Кроме того, она ведь уничтожила всего-навсего очередную подделку. А значит, ни в чем не виновата.

Или виновата?

Она-то считала, что совершает гораздо более тяжкое преступление. А в личной галерее маленьких картинок Сэма Ваймса это кое-что да значило.

Тогда как насчет баронессы никаких сомнений нет. Из-за нее погибли люди. Что же касается Вольфганга… Некоторые рождаются преступниками. Это вовсе не преувеличение. Что бы они ни делали, все становится преступлением – только потому, что это делают они.

Ваймс выпустил струю дыма.

Смерть для таких вот тварей слишком простой выход. Нельзя позволять им выкручиваться так легко.

Интересно, он все-таки погиб… или нет?

Сибилла сказала, что волки осмотрели оба берега на много миль вниз по течению. Не обнаружили даже запаха. А дальше начинались пороги, за которыми находился еще один водопад. Если Вольфганг не погиб сразу, то потом он должен был сильно пожалеть об этом.

Если, конечно, он поплыл вниз по течению… А если вверх?

Нет, он не мог. Никто не способен заплыть вверх по водопаду…

Неприятный холодок пробежал по спине Ваймса. Любое разумное существо немедленно постаралось бы покинуть эту страну. Вольфганга искали волки. И Тантони вряд ли вспоминал о нем с любовью. И если Ваймс правильно понял короля, гномы тоже готовили вервольфам пару сюрпризов.

Вся беда заключалась в том, что если представить себе человека разумного, а потом попытаться наложить этот образ на Вольфганга… ты не получишь ни единого совпадения.

Есть одна старая пословица: пес всегда возвращается к своей блевотине, а дурак – к своей глупости. Значит, и Вольфганг, совершив круг, обязательно вернется.

Ваймс встал и осторожно огляделся по сторонам. Никого. С улицы доносились обычные звуки: чей-то смех, звон сбруи, стук лопаты по булыжникам, сгребающей выпавший за ночь снег.

Прижимаясь к стене, Ваймс вернулся в посольство и прокрался к лестнице, заглядывая по пути в каждый дверной проем. Потом он рысцой пересек широкую прихожую, исполнил кувырок-перекат и оказался у дальней стены.

– Что-нибудь случилось, сэр? – спросила Шелли, с удивлением наблюдавшая за ним с лестницы.

– Э… Ты ничего необычного не замечала? – в ответ спросил Ваймс, машинально отряхиваясь. – Учти, я понимаю свой вопрос. Мы сейчас говорим о доме, в котором обитает Игорь.

– Не могли бы вы хотя бы намекнуть, сэр?

– Я говорю о Вольфганге, неужели не понятно?

– Но он ведь погиб, сэр! Или нет?

– Не совсем!

– Э… И что я должна сделать?

– Где Детрит?

– Начищает шлем, сэр, – отрапортовала Шелли, уже начиная паниковать.

– Почему он тратит время на всякую ерунду?

– Э-э… Потому что через десять минут мы должны выезжать на коронацию, сэр.

– Ах да…

– Госпожа Сибилла приказала мне найти вас, сэр. Весьма характерным тоном, сэр.

В этот момент из коридора донесся громовой голос госпожи Сибиллы:

– Сэм Ваймс! А ну, немедленно иди сюда!

– Вот таким, – услужливо подсказала Шелли.

Ваймс поплелся в спальню, где обнаружил госпожу Сибиллу в очередном голубом платье, тиаре и с решительным выражением на лице.

– А нам обязательно так наряжаться? – спросил он. – Я думал просто надеть чистую рубашку…

– Твой парадный мундир висит в гардеробной, – сказала Сибилла.

– Вчера был такой утомительный день…

– Это коронация, Сэмюель Ваймс, на нее в чем попало не приходят. Одевайся, и побыстрее. Не забудь шлем с плюмажем. Шлем. С плюмажем. Запомнил?

– Только не красные рейтузы, – взмолился Ваймс, надеясь на чудо. – Умоляю.

– Даже слушать не хочу.

– Они топорщатся на коленях… – пробормотал Ваймс, но это был последний стон побежденного.

– Я позову Игоря, чтобы он тебе помог.

– Большое спасибо, дорогая. Если я не смогу самостоятельно надеть штаны, значит, я уже мертв.

Ваймс торопливо одевался, прислушиваясь… ко всему. Вдруг откуда-то не оттуда донесется подозрительный скрип?

По крайней мере, это был мундир стражника, пусть даже в его комплект входили башмаки с пряжками. Самое главное, в этот же комплект входил меч. А вот герцогу, согласно этикету, меч не полагался, что всегда казалось Ваймсу поразительно глупым. Ты всю жизнь сражаешься на войнах, наконец получаешь герцогское звание, а потом у тебя отбирают то, чем ты сражался.

Из спальни донесся звон стекла, и уже в следующее мгновение в комнату ворвался Ваймс с обнаженным мечом. Сибилла с удивлением воззрилась на своего мужа.

– Я просто уронила пробку от флакона с духами. Сэм, что с тобой происходит? Его тут нет и быть не может. Даже Ангва это говорит. Он, наверное, за много миль отсюда и в таком состоянии, что ему сейчас не до нас! С чего ты так нервничаешь?

Ваймс опустил меч и попытался успокоиться.

– Потому что наш милый Вольфганг – тот еще шалунишка, дорогая. Уж я-то навидался подобных типов. Любой нормальный человек, получив взбучку, предпочитает скрыться. Или, по крайней мере, ему хватает ума затаиться. Но иногда ты сталкиваешься с людьми, которые не умеют признавать свое поражение. Какой-то слабак вдруг бесстрашно бросается на Детрита. Злобные мелкие мерзавцы делают «розочку» о край трактирной стойки и пытаются атаковать пятерых стражников сразу. Ты понимаешь, о ком я говорю? Об идиотах, которые продолжают драться, хотя уже давно пора остановиться, И единственный способ вывести их из игры – это убить.

– По-моему, я понимаю, каких людей ты имеешь в виду, – сказала госпожа Сибилла с легкой иронией, смысл которой Сэм Ваймс понял только через несколько дней.

Она сняла пушинку с его плаща.

– Он вернется, – пробормотал Ваймс. – Я это нутром чую.

– Сэм?

– Да?

– Ты уделишь мне пару минут своего внимания? Пусть Ангва беспокоится о Вольфганге, а мне очень нужно поговорить с тобой спокойно, пока ты не гоняешься за вервольфами.

Она произнесла это так, словно журила его за какой-то мелкий недостаток, как журила за то, что он часто оставлял свои башмаки на самом проходе, где о них постоянно спотыкались.