Дмитрий Яшенин - Мушкетер. Кто Вы, шевалье д'Артаньян?

Портос обернулся к ним:

— Обед?

Д'Артаньян смотрел на приближавшийся постоялый двор. Лошадей у коновязи не было, скопления пешего народа также не наблюдалось. Ну что ж, место подходящее, время тоже…

— Обед! — ответил Атос, проведший, очевидно, аналогичные наблюдения.

Подлетев к постоялому двору, мушкетеры остановились возле коновязи, и Портос, спешившийся быстрее всех, тут же разразился ругательствами.

Обернувшись к нему, разведчик увидел, что афроанжуегд брезгливо трясет ботфортом, пытаясь стряхнуть с него конские яблоки.

— Се ля ви! — усмехнулся Арамис, и все согласились, что жизнь действительно — дерьмо.

— Осторожнее, друзья, — сказал Портос, — тут этого добра несметное количество!

Оглядевшись по сторонам, д'Артаньян убедился в справедливости этого замечания: конские яблоки были рассыпаны возле коновязи в изобилии. И все как на подбор свеженькие, подумал псевдогасконец, ощущая, как в душе ворохнулось беспокойство. Что это? Следы крупного отряда, останавливавшегося тут недавно и уже отбывшего в нужную ему сторону? Или…

Так и не доведя мысль до логического конца, он вытащил из кожаных седельных кобур пару пистолетов и, пристроив их за высокие раструбы ботфорт, спрыгнул на землю, постаравшись сделать это осторожнее Портоса. Вторая пара пистолетов, как всегда, находилась у него за поясом.

— Д'Артаньян! Вы идете или нет? — окликнул его Атос с порога, и лазутчик поторопился, не забыв тем не менее скользнуть взглядом по сторонам.

Кругом было пусто.

Хозяин постоялого двора — высокий и неожиданно худощавый для человека, имеющего собственную кухню, мужчина лет сорока — пригласил гостей пройти наверх, сославшись на то, что в зале первого этажа идет ремонт. Окна там действительно были заколочены, и четверо путников, поднявшись по лестнице на второй этаж, попали в обеденную залу уважительных размеров. В зале имелся десяток столиков, причем заняты были всего три: за одним расположилась пара девиц, живо напомнивших д'Артаньяну… профессионалок из одного домика под красным фонарем в ремесленном квартале Женевы, а за двумя другими, придвинутыми друг к другу, — то ли пятеро, то ли шестеро мужчин, увлеченно обсуждавших что-то и не замечавших, казалось, ничего вокруг себя.

Успокоенные этим, мушкетеры заняли один из свободных столиков и, дождавшись обеда, набросились на него с азартом людей, нагулявших отменный аппетит на свежем воздухе. Поглощая жаркое, д'Артаньян с интересом прислушивался к беседе за соседним столом, сообразив вдруг, что ее центром является некий прорицатель, странствующий маг почтенного возраста, внимательно разглядывавший своих собеседников сквозь огромный кристалл мутно-зеленого цвета и рассказывающий всем желающим об их истинной сущности.

— …Раньше, еще при короле Генрихе, был гугенотом, — говорил он в этот момент огромного роста мужику с гвардейскими усами, выправкой военного и шпагой, едва видимой из-под длинного плаща, устремив на него взор, преломленный магическим кристаллом. — А теперь, получается, прозрел и раскаялся в вере своей порочной, неправильной!

— О! Точно так! — Гвардеец усмехнулся и указал на девиц, сидевших неподалеку. — Ну а это кто такие?

— Боже правый! — тихо сказал Арамис, также прислушивавшийся к их разговору. — Да нужен ли прорицатель, чтобы установить сущность двух этих несчастных путан?!

Однако факир опроверг его предположение, тщательно изучив девиц посредствам своего магического кристалла и объявив, что это вовсе никакие не путаны, а самые что ни на есть набожные и добродетельные монахини из соседнего монастыря, нарядившиеся путанами для выполнения ответственного задания кардинала Ришелье, выслеживающего на этой дороге четверых опасных преступников. Услыхав о себе такое… девицы изрядно перепугались и поспешили исчезнуть из залы, сопровождаемые настороженными взглядами Атоса, Портоса, Арамиса и д'Артаньяна, а бывший гугенот, ненасытный в своем любопытстве, указал прямиком на них и поинтересовался в очередной раз:

— А эти четверо кто?

— Опасные преступники, разыскиваемые по заданию кардинала Ришелье, — скривив рот, прошептал Атос за секунду до того, как зоркий глаз прорицателя, усиленный магическим кристаллом, остановился на них.

Он рассматривал их не более трех секунд, после чего мутно-зеленый камень выскользнул из его дрожащих пальцев, а сам пожилой кудесник с воплем ужаса отпрянул назад к стене и, протянув трясущуюся руку в направлении мушкетеров, завопил дурным голосом:

— Убейте их! Убейте их!! О Господи Иисусе!!! Убейте их скорее! Убейте!

— Что за… — зарычал Портос, вставая из-за стола.

Он вообще не любил, когда незнакомые люди, коим он не сделал решительно ничего плохого, призывали убить его, а уж от какого-то провинциального факира, занимающегося богомерзким колдовским промыслом, и вовсе не намерен был терпеть подобного хамства.

Д'Артаньян и Арамис поднялись следом за ним, так же как и пятеро мужчин, окружавших подленького колдунишку.

— Убейте их! — вопил тот не останавливаясь. — Убейте их скорее! Я видел! Я знаю! Это не люди! Это не люди! Это — слуги дьявола! Убейте их скорее!!! Это — слуги дьявола! Убейте их! — верещал он.

Потом охнул, схватился рукой за сердце и съехал вниз по стене.

С ужасом глядя на четверых путников, из которых один лишь Атос невозмутимо сидел на своем месте, собеседники окочурившегося прорицателя перекрестились, а потом любопытный ренегат с гвардейскими усами шагнул к столику мушкетеров и сказал:

— Видит бог, господа, мы не хотели ссоры! Но если вы и в самом деле пособники дьявола, у нас нет иного выхода! — закончил он и, вытащив из-за пояса пистолет, поднял его в направлении…

Грянул выстрел, и бывший гугенот, ставший потом католиком, совершил переход в очередную ипостась, став трупом с простреленной головой.

— Видит бог, господа, мы не хотели ссоры, — печально качнул головой Атос, так и не вставший из-за стола, удачно маскировавшего оружие. — Но если вы и в самом деле пособники этого мерзкого колдуна, у нас нет иного выхода! — прибавил он, заменяя разряженный, дымящийся пистолет на свежий.

На одну-единственную мучительно долгую секунду в зале повисла тишина, а потом товарищ поверженного ренегата выхватил шпагу и, завопив «К оружию!», отправился за ним следом, когда благородный мушкетер в очередной раз нажал на спуск. Д'Артаньяну, обнажившему шпагу, показалось, что все не так уж и плохо: против них четверых осталось всего трое соперников. Но в тот же миг обе двери, наличествовавшие в зале, с треском распахнулись — в них вывалились по меньшей мере десяток добротно вооруженных головорезов, чьи лица и обнаженные клинки не оставляли сомнений относительно их намерений.