Елизавета Шумская - Сказ о ведьме Буяне

Колдунья дернулась вслед, но варлок удержал ее.

– Он ушел, – сказал Лихослав в ответ на недоуменный взгляд Буяны.

– Точно? – Ведьма прислушалась к ощущениям. Существо действительно было уже далеко от шабаша. – Ты понял, кто это был?

– Это как раз житель Нижнего мира.

– Ты уже видел их? – В голосе девушки прорезались истеричные нотки.

– Нет, – мотнул головой мужчина. – Только на картинках да читал описание.

Буяна внимательно посмотрела ему в глаза. Потом опустила голову и хрипло произнесла:

– Я такого ни разу не ощущала. Боги, – всхлипнула она. Но тут же взяла себя в руки: – Надо сделать рисунок, и пусть Горыня покажет всем своим дружинникам. Потому как коли меня так проняло, то что уж говорить о них? Они, конечно, ребята крепкие, но даже пару мгновений замешательства в бою могут привести…

– Тебя проняло не из-за вида, Буяна, – прервал ее варлок. – Ты просто ощутила всю суть этой дряни. Обычные люди этого не почувствуют. По крайней мере не в такой степени.

Колдунья помолчала.

– Ты прав. – В расстройстве она выбралась из его объятий и уселась на землю под деревом. – Я просто никогда не думала, что возможна вот такая вот беспричинная злоба. Ведь… ведь… как бы ни было жестоко преступление, всегда у него есть причина. Убивают за власть, за деньги, от ревности, с отчаяния. Пусть даже ради развлечения. Но вот просто так… от желания убить, причинить боль… Ты когда-нибудь что-то подобное видел?

Что варлок видел отчетливо, так это пусть и не истерику, но очень близкое к ней состояние красавицы.

– Да, милая, видел. В чем-то ты права – всегда есть причина. Но истина такова, что порой эти причины призваны, просто чтобы набрасывать покрывала на действительную причину. А именно – желание быть жестоким. Я столкнулся с этим, когда путешествовал на жаркий юг или, лучше сказать, юго-восток. Там так часто убивают за какие-то порой непонятные идеи… Там так развиты все эти понятия: честь рода, защита религии, плата кровью за оскорбление… У нас это тоже есть… Но у нас это призвано останавливать преступления, а у них… оправдывать жестокость. Я пытался их понять… понять, чего ради все это… Но у нас с ними слишком разные понятия о жизни. Понимаешь, краса, они… ее не ценят. И прежде всего чужую жизнь. Не ценят. Мы считаем, что жизнь – это бесценный дар, и чтобы ее отнять у других или у себя… надо очень серьезно подумать, иметь очень вескую причину. А они… так не считают. У них нет этой перегородки в сознании. Они еще могут задуматься, если речь идет о ком-то из их рода, их религии. Но… опять же. Если он твоей религии, то другого течения. Если твоего народа, то другой его ветви. Если он живет в одном городе, то из другого рода. У них полно этих границ, тоже призванных оправдывать жестокость. Конечно, не все такие. Но их много. И хуже всего, что эти люди свято убеждены в своей правоте. У них такие обычаи. Эти обычаи позволяют им не думать. И все, что ценно для нас, им чуждо. А быть щепетильными они не собираются. Не такой, – значит, смерть. А вот эти существа… что мы видели, они вообще не собираются думать. У них нет морали и правил. Есть лишь голод и элементарные знания о способах выживания. И это не стоит твоих переживаний. Отнесись к этому… да никак к ним не относись. Они просто требуют уничтожения, так как пришли к нам с войной, не помышляя о мире.

Девушка опустила голову:

– Мы будем его ловить?

– В Чудовой Чаще? Да зачем? Более того – если пропадет одно из этих существ, вполне вероятно, что их командиры могут забеспокоиться. Пока нам на руку играет то, что они думают, что о них не знают.

– Думаешь, их логово здесь? В Чудовой Чаще?

– Очень похоже, – кивнул варлок. – Как они сюда попали?

– Не представляю…

– Подумай, милая… ты должна знать ответ.

Вдруг рядом послышался шум, и на них вывалилась… Баба-яга. Лихослав не был знаком с ней лично, но узнал сразу же. С виду странная, чуточку даже неопрятная старуха, она поражала ощущением силы и внутренней гармонии, исходящим от нее. Так могла выглядеть гроза, решившая подшутить над людьми и спрятавшаяся в человеческом теле. Ведь никто не усомнится, что гром и молнии – это явление нечуждое природе, а нрав у нее ой какой крутой. Однако мы радуемся грозе как дети.

– Вот вы где… голубки, – ехидно усмехнулась она.

Буяна взвизгнула и повисла у нее на шее, тут же выпалив ей все новости, переживания, заодно представляя чародея и описывая его как такового. Лихослав обалдело смотрел на все это и не мог понять, как что-то можно разобрать в путанице рассказов, впечатлений и эмоций. Однако по всему выходило, что Яге это не впервой. Да судя по периодически задаваемым вопросам, с пониманием у старой колдуньи проблем не возникало.

– Понятно, мила, – подвела итог Яга, когда Буяна наконец замолчала. – Могу только сказать тебе, девонька, и тебе, молодец, что не зря вы переполошились. Вокруг и правда что-то происходит. Но по порядку, а то, я вижу, ты, варлок, совсем запутался в наших, девичьих, – бабка хихикнула, комментируя последнее слово, – разговорах. Ну что ж… посмотрела я писульки, которые вы с дома того странного срисовали. Что это, я вам, голубки, сказать не могу. А вот что за колдовство – то мне понятно. Когда-то в бурной молодости крутила я хвостом перед Кощеем. Коим теперь детей на ночь пугают.

– Правда? С Кощеем Бессмертным?! – аж подпрыгнула ведьмочка.

– Ох счастье ты мое ненаглядное, – зашлась в смехе-кашле старушенция. – Ты что же думаешь, что мы, чародеи да ведьмы, лыком шиты? Не, мила, я тебе вот что скажу – каждый из нас свой путь ищет, свою жизнь проживает, с людьми, судьбой сужденными, встречается. А уж что из этого получается… не мне тебе рассказывать. Вот Кощеюшка всегда бессмертие искал, за то Бессмертным и прозывается. А байку про иголку в яйце, яйцо в утке, утка в зайце и тому подобное, так ту байку один из приятелей наших пустил – Ворон Воронович. А Сокол Соколович подхватил да по миру разнес. Вот уж кому по голове настучать надобно. А сказки… они всегда… забавные получаются. Вон и про меня всякое рассказывают. И про тебя, мила, будут. Уж поверь мне. И хорошо, что будут. Память – это дело хорошее, забвение хуже. Хотя ничто не пропадает без следа. Ну так вот… про знаки эти поганые. Помню, Кощеюшка такими же баловался, когда свою силу искал. Пару знаков я узнала. И тут же с Кощеем связалась.

– Бабушка! Это же тайна была!

– Окстись, мила. Кощей меня высмеял, поганец такой, да вот что сказал: мол, эти знаки призваны найти вход в Нижний мир. И чародеи, кому сия погань интересна, давно уже их знают. Другое дело, что не распространяются особо. Полно же дурных голов, что только и мечтают какую-нибудь гадость на свою вторую голову вызвать. Так вот этот кто-то – ты еще не узнала кто? – искал проход в Нижний мир. Да и то, что наворотили в доме – второй сруб и как его отделали, жертвы человеческие, – это тоже к тому призвано. Почему-то очень многие считают, что демоны, как по незнанию называют всех жителей Нижнего мира, появляются только в «плохих» местах, проклятых. Где все не по правилам сделано, где убийство али еще что плохое произошло, где зло творилось. Это, без сомнения, влияние единобожия, дурость така. У них же как в религии: мол, все, что не от бога, то от дьявола. А это есть суть неверно, потому как все в мире едино. Черное и белое – это разное?