Алексей Калугин - О вере и душе

Из двух континентов Гудоса Чейт выбрал тот, который не был покрыт льдами. Он совершил посадку неподалеку от береговой линии внутреннего моря, рассчитывая, что именно здесь и должна быть сосредоточена основная часть местного населения.

Должно быть, посадка его корабля осталась незамеченной, поскольку, когда он открыл люк шлюза, никто не бросился ему навстречу.

Это нисколько не обескуражило Чейта – он знал, что дикари порою бывают на удивление нелюбопытны. Поэтому он просто сложил в заплечную сумку вещи, которые, как он полагал, могли ему понадобиться, добавил к ним образцы имеющегося у него товара и, опустив трап, вышел из корабля.

Он находился в центре холмистой местности, поросшей кустарником, невысокими деревьями и травой, настолько густой и сочной, что при одном только взгляде на нее возникало непреодолимое желание немедленно заняться скотоводством. Но на местных жителей аппетитный вид травы почему-то не производил никакого впечатления – они до сих пор жили, занимаясь главным образом охотой и сбором съедобных растений.

Чейт огляделся вокруг, решая, в какую сторону пойти. Выбор был трудным, поскольку со всех сторон его окружали только деревья и кусты и никакой дороги или хотя бы тропы поблизости не было.

Конец сомнениям Чейта положил абориген, без каких-либо опасений выбравшийся из ближайших зарослей колючего кустарника.

Это был гуманоид небольшого роста – он свободно прошел бы у Чейта под рукой, даже не зацепив ее макушкой. Лицо его было гладкое, без растительности, но этот небольшой недостаток сполна компенсировал стог черных свалявшихся волос на голове. Местами волосы были заплетены в тугие тонкие косички, к концам которых были привязаны мелкие косточки. Почему-то хотелось верить, что это были кости животных, а не съеденных аборигеном врагов. Несмотря на довольно-таки теплую погоду, дикарь был облачен в мешковатый балахон без рукавов, сшитый из нескольких шкур разных цветов. На ногах у него были тоже меховые опорки. В руках дикарь держал кривое копье с костяным наконечником, возвышающимся над его головой сантиметров на тридцать.

– Привет! – улыбнувшись, махнул дикарю рукой Чейт.

Тот в ответ описал наконечником копья круг над головой и что-то коротко прокричал на своем гортанном, каркающем языке.

– Подожди секундочку, дорогой. – Чейт быстро прицепил к уху клипсу автоматического переводчика, а основной блок с динамиком кинул в нагрудный карман. – Ну, теперь я готов к общению с тобой!

– Я видел уже такую железную птицу, – копьем указал на корабль за спиной Чейта дикарь. – На ней прилетали люди в белых одеждах, толковавшие непонятные вещи.

– Надеюсь, вы с ними подружились? – ласково улыбнулся Чейт, словно разговаривал с ребенком.

– Нет, – решительно тряхнул головой абориген. – Они говорили нам о каком-то властелине, которому мы должны подчиниться. Но мы – свободный народ! – В подтверждение своих слов абориген стукнул себя кулаком в грудь, после чего невозмутимым голосом добавил: – Одному из них, который был особенно настойчив, мы отрезали уши.

Во время этой довольно-таки продолжительной речи аборигена Чейт обратил внимание на то, что отдельные его слова, а порою и целые реплики были опущены при переводе. Продолжая слушать дикаря, он нажал кнопку программы тестирования. Ответ поступил незамедлительно: «Никаких ошибок при переводе допущено не было. Но в языке местных жителей присутствует большое количество непристойных слов и выражений, которые удалены из словаря».

«Проклятые святоши! – выругался про себя Чейт. – И здесь поработали! Как поймешь дикаря, если из его речи удалены все самые красочные и образные выражения?»

– Ты меня слушаешь? – спросил у Чейта абориген.

– Да-да, – быстро заверил собеседника Чейт. – Я тебя внимательно слушаю.

– Ну, так вот, если ты тоже собираешься начать учить нас, как нам нужно жить, то лучше бы тебе сразу убраться отсюда, – довольно-таки доброжелательно предупредил гостя гудос.

– Ни в коем случае! – решительно отметая подобное нелепое предположение, взмахнул рукой Чейт. – Я прилетел сюда для того, чтобы наладить взаимовыгодное сотрудничество.

Дикарь непонимающе сдвинул свои мохнатые брови к переносице.

– Ну, короче, я хочу вам кое-что предложить, – попытался объяснить иначе Чейт.

– Ты привез нам подарки? – спросил гудос.

– В каком-то роде, – не стал вдаваться в долгие объяснения Чейт.

– Показывай, – потребовал дикарь.

– У меня подарков много, – заверил гудоса Чейт. – Хватит на все ваше племя. Кстати, далеко отсюда вы живете?

– Рядом, – гудос махнул копьем куда-то в сторону. – За холмом. Я в селении самый умный, поэтому меня и послали поговорить с тобой.

– Я весьма польщен, – почтительно склонил голову Чейт. – Так, может быть, ты и отведешь меня в селение?

– Я-то отвести могу, – кивнул гудос. – Но, смотри, если ляпнешь там что-нибудь не то или не так, то пеняй потом на себя.

– В каком смысле «не то»? – уточнил Чейт.

– Не учи нас жить, – объяснил ему гудос. – Мы живем так, как сами считаем правильным.

– С этим я вполне согласен, – заверил его Чейт. – Идем.

– Идем. – Гудос двинулся вперед, указывая гостю дорогу.

– А как тебя зовут, умный? – поинтересовался у своего провожатого Чейт.

– Так и зовут – Умный, – не оборачиваясь, ответил тот.

– Хорошее имя, – похвалил Чейт.

Гудос ничего на это не ответил.

Вскоре они перевалили через вершину холма, и перед взором Чейта предстало селение гудосов во всей его красе.

В центре довольно-таки большой площадки неправильной округлой формы, трава на которой была полностью вытоптана, торчал деревянный кол, его окружали десятка полтора нелепейших строений, представляющих собой кособокие каркасы, собранные из кое-как соединенных между собой жердей, сверху на них были наброшены невыделанные шкуры, прелая солома и просто палки. Венчала картину огромная куча гниющего мусора, возвышающаяся на краю селения.

Среди хижин носились голые ребятишки, таскающие за хвосты небольших четвероногих животных, покрытых короткой рыжей шерстью. Звери клацали зубами и делали вид, что пытаются укусить своих обидчиков, но по всему было видно, что они и сами не прочь повозиться с малышней.

Идя через поселок, Чейт старался дышать как можно реже – дух здесь стоял такой тяжелый, что казалось, с каждым новым вдохом в организм проникают мириады смертоносных микробов, мгновенно берущихся за свое злокозненное дело.

Умный подвел Чейта к деревянному столбу, возле которого чернело давно прогоревшее кострище.

Чейту это почему-то очень не понравилось. Сама собой появилась мысль, что возле этого столба, наверное, очень удобно сжигать назойливых проповедников.