Алексей Калугин - Галактический глюк

– До вашего появления на Веритасе Сяо Леопольдо был здесь единственным агентом ФКУ, – медленно, размышляя вслух, произнес Обвалов. – И, судя по тому, что вас сюда прислали, у ФКУ нет причин не доверять Сяо. Так? – обратился Вениамин к Фредриксону, ища поддержки.

ИскИн в высшей степени неопределенно качнул головой.

– Сяо Леопольдо не работал в управлении десять лет, – напомнила Литиция. – Его вновь зачислили в штат только потому, что это было проще, чем внедрить нового агента в ближайшее окружение Великого Магистра.

– Как я понимаю, у вашего руководства не было никаких претензий к Сяо.

– Как могли они появиться, если никакая оперативная работа на Веритасе не велась! – это уже был возмущенный возглас Вир-Щипка.

– Постойте, – поднял руку Вениамин. – Вы что, хотите сказать, что прежде от Сяо Леопольдо не поступало никакой оперативной информации?

– Спроси у него! – указал на Фредриксона Савва. – Об этом-то он может рассказать!

– С тех пор, как Сяо Леопольдо был вновь зачислен в штат ФКУ, он раз в квартал предоставлял стандартные отчеты, – сказал Фредриксон. – По сути, это очень сжатые обзоры текущих событий из жизни Великого Магистра.

– А как же поставка контрабандных нейропроцессоров на Веритас?

– О поставке нейропроцессоров стало известно из другого источника, – ответил на вопрос Вениамина Фредриксон.

– Но программу под них заказал именно Сяо, – добавил Вир-Щипок. – Ты понимаешь, что это значит?

Вениамин подумал и отрицательно качнул головой:

– Нет.

– Это означает, что, не вмешайся вы с Фредриксоном, мы с Литицией были бы уверены в успехе нашего плана. А в руках Сяо Леопольдо оказалась бы нейропрограмма, способная уничтожить гала-сеть.

– Ты говорил, что программа самоуничтожающаяся.

– Да, но Сяо об этом известно. А значит, в случае необходимости он может внести в нее коррективы.

– Почему вы раньше об этом не думали?

– Да потому, что ничего не знали об операции, которую готовит Леопольдо! От нас требовалось только одно – доставить на Веритас диск со специально подготовленной программой!

– Насколько я понял, Леопольдо нужна не программа, а оригинал Устава.

– Для того, чтобы на законных основаниях низложить Великого Магистра, – Савва сделал паузу и, призывая к вниманию, поднял указательный палец. – После чего он сам получит доступ к нейропроцессорному серверу.

Вениамин крепко задумался. Интересно, во сколько оценил бы Фредриксон возможность того, что Вир-Щипки ведут двойную игру?

– Нам пора, – напомнил ИскИн.

Вениамин вроде как с сожалением развел руками:

– Если опоздаем на смену, то так и не узнаем, что таит в себе плюшевый ежик, которого Жан-Мари считать таковым отказывается наотрез. Поэтому, – Обвалов поднялся со стула, – дамы и господа, как говорится, позвольте откланяться, – Савва хотел было что-то сказать, но Вениамин опередил его: – Вернемся к этому разговору после того, как найдем мемори-чип с Уставом, – он улыбнулся. – Все не так уж плохо, друзья мои. У нас еще целый день в запасе.

Настроение у Вениамина было не самое лучшее – он лишь отмахнулся, когда Канищефф принялся донимать его вопросами насчет того, светит ли человечеству светлое будущее, и ежели светит, то почему не греет? Обвалов старался, но никак не мог избавиться от сомнений, что заронили в его душу Вир-Щипки. Не было ничего странного в том, что две спецслужбы, подчиняющиеся разным ведомствам и нередко конкурирующие между собой, действовали на Веритасе крайне несогласованно. Операции, проводимые на планетах, не входящих в Галактическую Лигу, вполне традиционно разрабатывались в строжайшей тайне. Тем более что Федеральное контрольное управление готовило ни много ни мало, а дворцовый переворот, в результате которого во главе Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника должен был оказаться их агент. Но то, каким образом Сяо Леопольдо собирался отстранить Великого Магистра Ги Циковского от власти, казалось Обвалову весьма странным. Он бы на месте Сяо уж точно действовал по-иному. Политическое убийство – это грубо и неэстетично. Куда изящнее и благороднее было бы нарыть на Ги Циковского компромат. Не найдется ничего достойного внимания – так самому состряпать. Как мило было бы подсунуть в кровать Великому Магистру несовершеннолетнюю девочку. А еще лучше – мальчика. О, на этом оборвалась карьера не одного политического деятеля, мечтавшего покорить заоблачные высоты! Хотя, с другой стороны, Сяо Леопольдо лучше знал ситуацию, сложившуюся в верхних эшелонах власти Ордена. А познания Вениамина в теологии ограничивались обязательным курсом лекций «Традиционные религии и их современная интерпретация», из которого он вынес лишь не поддающиеся рациональному объяснению любовь и уважение к святому Эвангелосу Одиссею Папатанассиусу и фразу о том, что религия – это опиум для народа. Так, может быть, все искусство политической игры в религиозном государстве сводилось к умению точно подобрать дозировку?

Больше всего не нравилось Обвалову то, что Фредриксон оценил коварство Сяо Леопольдо ровно в пятьдесят процентов. Ну хотя бы незначительный крен в ту или иную сторону! Так нет же – пятьдесят на пятьдесят, и думай после этого, что хочешь.

И все же Фредриксону было известно что-то такое из прошлого Сяо, что заставляло его сомневаться, в том, что слова Леопольдо не расходятся с делами его, по которым, как известно, следовало воздавать должное. Вениамин был почти уверен, что причина крылась в истории с преждевременной отставкой Леопольдо. Уволиться из ФКУ по собственному желанию мог, пожалуй что, только механик, присматривающий за уборочными машинами. Секретарше, регистрирующей входящие документы, сделать это было уже сложно. Что уж говорить о специальном агенте. Но расспрашивать Фредриксона о вычитанном им в закрытом досье агента ФКУ Сяо Леопольдо было так же бессмысленно и глупо, как пытаться выжать воду из камня. Вениамину уже приходилось сталкиваться с подобной ситуацией.

Пока Вениамин мучился сомнениями, Жан-Мари с живейшим интересом обсуждал с Фредриксоном теорию партийного строительства. Причем вопросы он порой задавал столь мудреные, что можно было подумать, чистильщик сам решил создать политическую партию, способную вытеснить с исторической арены как младокоммунистов, так и неомонархистов. Впрочем, вскоре Канищеффу все это надоело, и он принялся наставлять агентов, как следовало им вести себя в той или иной ситуации.