Дмитрий Емец - Таня Гроттер и пенсне Ноя

Однако того, кто, закинув руки за голову, лежал на кровати, никак нельзя было спутать с Пипой. Это был высокий худощавый паренек лет четырнадцати-пятнадцати. Бульонов успел еще заметить, что из-под рубашки у него выбивается желтая майка.

Несколько секунд Бульонов и Ванька Валялкин с недоумением разглядывали друг друга. Затем, буркнув «здрасьте, извините», Генка поспешно закрыл дверь. Он не относился к числу тех, кто быстро и с ходу заводит знакомства. Даже чтобы просто познакомиться с новым одноклассником, он обычно топтался на месте битый час, пряча за спину ладонь, чтобы не оказаться в глупом положении человека, который протягивает руку в пустоту. Что же тут говорить о девушках? Пока Генка набирался храбрости, чтобы пригласить девушку в кино, она успевала уже оказаться на другом конце улицы. Ну разве это не грустно? Единственным исключением была Гробыня. Она отнеслась к Генке почти по-человечески. Правда, не только к Генке, но и ко всему, что носило брюки. Однако Бульон все равно был рад. Дареному коню в зубы не смотрят.

Не успел Бульон вернуться в гостиную, как перстень у него на пальце, который вручил ему Ужас, замерцал.

– Почему никто не взял с собой зудильник? Когда вы наконец будете в Тибидохсе? – спросило кольцо строгим голосом.

Бульонов испуганно молчал, торопливо пытаясь скрутить перстень с пальца, но тот, как назло, застрял. Генка уже понял, что с ним говорит хозяйка перстня, Медузия Горгонова, грозная дама с кафедры нежитеведения.

– Это что еще за игра в молчанку? – Кольцо грозно выстрелило искрой, превратившейся в рой серебряных ос.

– Нет, не надо! Уберите пчелок! – путаясь от ужаса в названиях, закричал Бульонов.

– КТО ЭТО? Это Бульонов? Геннадий? – Голос стал еще строже, еще суше. Бедному Генке померещилось, что он услышал даже змеиное шипение.

– Ды-ды-да…

– Исчерпывающий ответ. Примерно такого ответа я и ждала. Где Ужас и поручик? Чем занимаются эти бездельники?

– Мы… мы уже вылетаем.

– Надеюсь, это правда. Ночью лететь тяжело, а океан сегодня штормит… Ну до встречи, если она произойдет! – мрачно сказал перстень. Вспыхнула еще одна искра, и осы, почти облепившие Генку, стекли на ковер каплями серебра.

Бульонов, спотыкаясь, метнулся к призракам. Безглазый Ужас все еще что-то бормотал, протягивая руки к тете Нинель. Мадам Дурнева, не избалованная мужским вниманием, тихо млела. Поручик Ржевский и перевоплотившийся Нижинский-Халявий страстно исполняли восточный танец с кинжалами. Эти родственные души нашли друг друга. Забытый же всеми дядя Герман сидел за диваном и трагически заламывал свои тонкие пальцы художника.

Заметив перекошенное лицо Бульонова, Халявий перестал танцевать и топнул ногой.

– Чего ты такой бяка? Уберите этого кислого субъекта и не возвращайте ему деньги за билеты. Он испортил мне кураж! – сказал он капризно.

– Погоди-ка! – остановил его поручик Ржевский, подлетая к Генке. – Ты где был?..

– Говорил… это… с перстнем, – промычал Генка.

– С Медузией? – хихикнул Ржевский. – И что, она была злая? Это все из-за обысков в Тибидохсе. Ей жутко не нравятся эти типы из Магщества, которые всюду суют свой нос. Если бы не академик, она превратила бы их взглядом в камень. Разумеется, Медузия белый маг, но с прошлым порой сложно бороться!

Безглазый Ужас раздраженно обернулся и, поняв, что пора лететь, поднялся с колен.

– Я буду тебе писать, Адель! Скоро я навещу тебя вновь! – сказал он хрипло.

– Хорошо! Я буду ждать! – наливаясь помидорным румянцем, отвечала тетя Нинель.

Дурнев возмущенно фыркнул и несколько раз пнул своими сильными, как у кролика, ногами спинку дивана.

Полет над океаном сохранился в памяти Генки Бульонова как бесконечный кошмар. Ракетка плохо держала воздушные потоки, поэтому лететь приходилось немного наискось. К тому же было адски холодно, так холодно, что у Генки разжимались руки, а на волосах была изморозь, вскоре превратившаяся в тонкую ледяную корочку. Фигуры призраков, указывавших ему путь, были полупрозрачными и плохо заметными в темноте. Много раз Генка терял их в облаках и паниковал не на шутку. Перспектива остаться одному над бушующим океаном на ракетке для большого тенниса, не зная ни одного заклинания, кроме Торопыгуса угорелуса , казалась ему кошмарной. Генка в панике бросался из стороны в сторону и едва не вопил от восторга всякий раз, как перед ним зажигались жуткие зрачки Безглазого Ужаса.

Генка уже едва сидел на ракетке, когда поручик Ржевский махнул рукой, привлекая его внимание. В первую минуту Бульонов не увидел ровным счетом ничего. Никакого острова. И лишь потом внезапно понял, что штормящие валы разбиваются о незримую преграду и отвесно взлетают на добрую сотню метров. Какой же силой должна была обладать невидимая стена, чтобы держать эти тяжелые, то и дело повторяющиеся удары?

– Вот и Грааль Гардарика ! Добро пожаловать на Буян! А теперь поднимись повыше, разгоняйся и вперед! Где-то здесь должна быть точка перехода! Не забудь выпустить искру и произнести заклинание! – крикнул Ржевский.

При одной мысли, что ему придется на полной скорости таранить стену, о которую разбивались волны, Бульонову захотелось развернуться и лететь назад к мамочке. «Я передумал становиться магом… Вызови «Скорую» и нарисуй мне на спине йодную сеточку!» – скажет он ей, и мир будет восстановлен.

– А вот сомневаться не надо! Не смей сомневаться! Ты должен думать, что ты здесь по полному праву, или разобьешься вдребезги… Обратно ты уже не долетишь, сил не хватит, вперед! – точно читая его мысли, грозно крикнул Безглазый Ужас.

Не давая Генке усомниться, призрак взмахнул рукой, и ракетка начала отвесно падать в пустоту. Сосущая ночная синь выпивала все мужество. Ветер свистел в ушах. Гудели океанские валы.

– Ну же, что молчишь? Врежешься! – еще страшнее крикнул Ужас.

– А-а-а-а-а! Грааль Гардарикааааа! – жмурясь и едва преодолевая искушение выставить вперед руки, закричал Бульонов.

Перстень выбросил искру. Даже, кажется, две искры. Что-то толкнуло его в грудь. Перед глазами, хотя веки были и сомкнуты, вспыхнуло семь радуг. Поняв, что он все еще жив, Генка перестал жмуриться.

Шторм внезапно стих. Генкиным глазам открылся лесистый остров. Дальние деревья у скал, за которыми всходило солнце, походили на четкие штрихи на размытом акварельном фоне. Но Бульонов смотрел не туда, а на огромный замок-крепость, который вырос вдруг чуть левее. Громадные башни замка скрывались в тучах.

– Скажи спасибо Медузии! – появляясь рядом с Генкой, хмуро сказал Безглазый Ужас. – В жизни не видел более бездарной Гардарики . Если бы перстень не подстраховал тебя дополнительной искрой, пришлось бы вызывать гарпий и чистить купол снаружи.