Евгений Лукин - Оптический эффект

— Позволь! — озадачился он. — Слышать слышала, а видеть?

— Видеть пока не могу, — призналась она. — Не отрешилась ещё… от всего материального…

Петя скроил сочувственную мину и пригубил травяной взвар, причём был настолько деликатен, что даже не поморщился. Отставил чашку, достал из внутреннего кармана старомодные, чтобы не сказать старорежимные, очки с маленькими круглыми стёклышками, надел — и сразу стал похож на Грибоедова. Зорко осмотрел все четыре угла просторной кухни.

— Надо же! — подивился он. — И впрямь нигде ничего! Ну-ка взгляни сама…

И протянул очки хозяйке.

— Что это? — не поняла она, разглядывая раритетное оптическое устройство.

— А это, видишь ли, Наточка, — неторопливо и скорбно начал он творимую на ходу историю, — был у меня предок по женской линии. Дворянин. Закупа-Лонский. Между прочим, участник японской войны. Полный георгиевский кавалер… И подружился он с одним пленным самураем. Кстати, сам его и пленил, представь, — под Порт-Артуром. Прожил самурай недолго (Сибирь, мороз, воспаление лёгких), а перед смертью оставил в наследство вот это…

Наточка сидела с очками в руках и, помаргивая, внимала вдохновенному вранью извечного своего должника.

— Да-с… — задумчиво продолжал тот, невольно подлаживаясь под старую дворянскую речь. — А очки-то, представь, не простые… Вернее — как? Оправа — обычная, а вот стёклышки… Сквозь стёклышки, Наточка, можно видеть суоку. По-нашенски говоря, потусторонний мир…

Если по извилинам Наточки и бегала до сей поры беспокойная мыслишка-норушка относительно достоверности повествования, то «суоку» убедило окончательно. Хотя, сказать по правде, шалун Петя выдумал это японское словцо сию минуту. Точно так же как и дворянскую фамилию Закупа-Лонский.

Наточка наконец решилась — вдалась личиком в оглобельки, оглядела кухню. Волшебные стёкла оказались мутноваты, но почти не искажали действительности. Вполне возможно, что они представляли собой именно стёклышки, а не линзы. В любом случае, чего-либо потустороннего усмотреть сквозь них не удалось. Суоку был пуст. Пуст, как проспект полчаса назад.

— Ничего не вижу… — разочарованно сказала она.

— Ну так а я о чём? — воскликнул Петя. — Сказка, а не энергетика!

— А ты сам… видел что-нибудь?

— Дома? А как же! Да у меня там этой потусторонщины, пропади она пропадом! Целый зверинец…

— А какие они из себя? — с неожиданным подозрением спросила Наточка, чем привела Петра в сильное замешательство.

— Да знаешь… сложно сказать. Очки очками, а я-то ведь не экстрасенс… Различаю, конечно, кое-что, но… смутно, знаешь… Так, ползают какие-то… мохнатые… полупрозрачные… Поначалу даже думал: оптический эффект… брачок, воздушные пузырьки…

Внезапно его осенило.

— Слушай! — воскликнул Пётр. — А подарю-ка я их тебе!

— Очки?

— Очки!

— Но это же фамильная реликвия!

— А что мне делать с этой фамильной реликвией? Настроение себе портить?.. А тебе, Наточка, в самый раз! Чем ждать, пока ты отрешишься… от всего материального… Наденешь — глядь! А вот они… барабашки-то… копошатся… Так что с Рождеством тебя!

Это была обычная Петина манера — взяв в долг, тут же отдариться какой-нибудь милой чепухой. После такого, согласитесь, настаивать на возврате — язык не повернётся.

Тем более что очочки эти он, сам не зная зачем, приобрёл позавчера на блошином рынке у какого-то деда.

Надо полагать, равновесие духовной и материальной чистоты в сочетании с ежедневными медитациями и курением благовоний сделали энергетику в квартире Наточки настолько положительной, что, надевая утром очки покойного самурая, она так и не смогла узреть ничего зловредно потустороннего.

Разумеется, ей не раз приходило в голову, что Петя опять пошутил, однако Наточка довольно часто становилась жертвой его беззлобных розыгрышей, и это не слишком её беспокоило. Куда сильнее тревожила мысль: а ну как не пошутил? И не ухудшит ли она себе карму постоянным использованием магической вещицы?

Решила прихватить на занятия и кое-кому показать.

Перед тем, как обратиться к гуру, проверила на всякий случай помещение, где проходили их эзотерические сходки. Оно также оказалось в смысле энергетики безупречным — нигде ничего.

Гуру принял очки кончиками пальцев, вскинул руки, свесил кисти и, окончательно став похожим на огромного светло-серого богомола, надолго замер. Вглядывался в линзы, будто хотел загипнотизировать. Затем сдержанно сообщил, что да, действительно, в Японии практикуется такой способ созерцания тонких материй, хотя с термином «суоку» сталкиваться пока не доводилось. Впрочем, школ много, и у каждой своя терминология.

Наточка с облегчением перевела дух.

А гуру добавил, что сам он вообще-то не одобряет подобную практику. Лучше обходиться без артефактов.

Как ни странно, слово «суоку» оказалось знакомо кое-кому из учеников.

— Суоку? Ну конечно! Сто раз слышала!

— В каком-то фильме такие очки недавно показывали…

— Где взяла?

Наточка поведала. Спросившая (широченная черноглазая мадам) вцепилась в неё мёртвой хваткой:

— Слушай, у меня дома такое творится… Чистый полтергейст!

— Ну а как же! — согласились с ней. — Перед Рождеством-то! Нечисть последние деньки догуливает…

— Дай поносить! — с хрипотцой выдохнула черноглазая.

— Да пожалуйста… — Наточка запнулась. — Только, знаешь… Это ведь подарок. Дай позвоню…

Петя откликнулся мгновенно.

— Наточка… — укоризненно пророкотал он. — Об чём разговор! Это твоя вещь. Хочешь — подари, хочешь — продай… Да, кстати! Я ведь всё равно тебе должен… Не могла бы ты мне занять ещё трёшку?

Четвёртая по счёту жена Пети не чаяла в нём души и готова была выполнить любую его прихоть. За исключением одной. Зная азартный характер красавца-мужа, денег она ему не давала, почему и приходилось сшибать по мелочи у знакомых.

В остальном — всё, что угодно! Канары? Летим на Канары! Дублёнку? Которую? Вот эту? Заверните…

Православное Рождество ознаменовалось грандиозным семейным скандалом. Получив очередной отказ в просьбе относительно мелочишки на карманные расходы, Петечка обиделся и решил отомстить самым коварным способом. Как всегда, перед праздником по телевизору шли новые выпуски любимого супругой детективного сериала.

Стоило начаться фильму, этот мерзавец устраивался рядом с женой и несколько минут сидел тихо — всматривался в экран. Потом выбрасывал указующий перст и зловеще-победно объявлял:

— Вот кто тётеньку зарезал!

А выпуски, напоминаем, новенькие, с иголочки, ни разу ещё не демонстрировавшиеся.

— Да с чего ты взял? — сердилась жена.