Надежда Соколова - Потерянная невеста Дракулы

— Как, говоришь, тебя зовут? — полушепотом уточнила она. — Владислав Цепеш? Из Румынии? Граф Дракула?!

Перед внутренним взором Любы появились аккуратный могильный холмик, крест с венком и она сома, лежавшая в гробу под землей. Она. У. Дракулы. У. Вампира. Дура. Дура! Дура!!!

— Люба! Люба! — встревоженный голос жениха доносился до нее, как из-под земли. Той самой, в которой должна была лежать она, Люба. Нервная система не выдержала, Люба истерически всхлипнула и потеряла сознание.

Лихо с горки я неслась -

Дыбом встали волосы,

С милым жизнь не задалась:

Как у зебры полосы…

Частушка из Интернета

Погладила меня судьба против шерсти.

Пословица

Пришла в себя Люба там же, на софе. Ее жених, тот самый легендарный граф Дракула, взволнованно склонился над ней. У Любы возникло искушение потрогать свою шею в поисках укусов, но не позволило привитое с детства воспитание.

— Ты в порядке?

Отвечать не было сил. Кивать — тоже. Люба просто закрыла глаза, надеясь, что Владислав поймет намек. Не понял.

— Кто такой Дракула? Почему именно граф? И как он связан со мной? «Издевается, — вяло подумала Люба. — А может, бдительность усыпляет. Сейчас усыпит. И бдительность, и меня». Люба уже смирилась и со своим положением, и с тем, что, скорее всего, больше никогда не увидит родителей. На этом свете — так уж точно.

— Люба!

Да что ж ему надо, вампиру проклятущему?! Пусть бы побыстрей кусал и оставил в покое!

— Ты — Дракула, — Люба так и не решилась открыть глаза. Мама всегда уверяла, что она — трусиха. Ну и пусть. Зато с закрытыми глазами умирать не так страшно.

Ничего же не видишь. — Граф Дракула. Древний вампир, который пьет кровь, обычно вроде девственниц. Высушивает их досуха. Они умирают. А еще…

Люба не договорила: ей послышались непонятные звуки. Что-то было явно не так. Не так, как должно было быть. Медленно, осторожно, словно нехотя, Люба открыла глаза. Владислав стоял, прислонившись к стене, в трех шагах от софы. Его тело тряслось, как в припадке. Странное выражение на лице Люба распознать не смогла. Да что с ним? Никак умирать собрался? Или… Да он смеется! Хохочет! Этот гад издевается над ней, Любой, перепуганной и измученной!

— Не смешно, — обиженно буркнула Люба.

Владислав дернул головой:

— Очень… смешно… я — вампир?.. И где я… столько… девственниц… найду, чтобы… регулярно… питаться… ими… — выдавил он сквозь смех. — Я так… от голода… ноги протяну…

Люба покраснела. Да, теперь, услышанное из его уст, все сказанное ею действительно выглядело глупым, детским.

— Где ты этой чуши наслушалась? — отдышавшись, спросил Владислав.

— В книжках прочитала. В своем мире, — проворчала Люба. Бояться его?! Да не дождется!

— Интересный мир, — Владислав, отсмеявшись, покачал головой. — Чушь полная. Вампиры — это сказки невежественных крестьян.

— А как тогда ты объяснишь свою фамилию? — огрызнулась Люба, не спеша подниматься с софы.

— Старинная румынская фамилия, — пожал плечами Владислав. — Мои предки носили ее десятки лет.

— А ты сам-то кто? Ну, там, император, король… Что?

Во взгляде Владислава Люба ясно прочитала: «Все женщины или дуры, или дурочки».

— Герцог, маркиз, в разных мирах по-разному. Тебе хотя бы приблизительно понятно?

— Да и не приблизительно, — обиделась Люба. — Я не настолько тупая.

— Прости, — ни капли раскаяния в глазах. — Раз уж мы все выяснили, надеюсь, ты перестанешь меня бояться.

— Бояться — да. А вот остальное… — Люба наконец-то поднялась и села на софе. — Я — твоя невеста. Значит, состоится свадьба? Когда? И что потом произойдет с замком, тобой и проклятием?

— Не знаю, — покачал головой Владислав. — Проклятие составлено таким образом, что может считаться бессрочным. Я никогда не задумывался над тем, что произойдет, когда я наконец-то встречу свою невесту.

Прекрасно. Просто превосходно. Люба закусила нижнюю губу. Она непонятно где, непонятно с кем, ей за него выходить замуж. А потом… Что будет потом?! Может, они оба после венца сразу же умрут!

— Судя по выражению твоего лица, ты уже готова обвинить меня в чем-то похуже вампиризма, — насмешливо заметил Владислав. — Может, не стоит выдумывать то, чего нет?

— Знала бы я, что именно есть, — передернула плечами Люба. — Все нечетко, непонятно, я ощущаю себя, как на минном поле. — Она вздохнула. — Ладно. Теперь что? Чем займемся оба? Не сейчас же мы пойдем под венец?

— Послезавтра. Пока же отдыхай. Пойдем, я покажу тебе твои покои, — Владислав подал руку, помогая Любе встать. Прикосновение его ладони, мягкой и теплой, уверенности в Любу не вселило, но страхи немного успокоило.

Покои…. Что ж, пусть будут покои. Любе и в самом деле стоило немного побыть одной, чтобы поразмыслить над произошедшем.

Зря ты время не губи:

Будто в первый раз, люби,

Что налито - пей до дна,

Потому что жизнь одна.

Частушка из Интернета

Суженый и на печи найдет.

Пословица

Покои и впрямь оказались покоями. Несколько комнат, соединенных между собой дверями, богато обставленные, могли вместить в себя, по мнению Любы, как минимум три квартиры ее родителей сразу. Спальня, гостиная, ванная, гардероб, кабинет- помещения на любой вкус. Разве что кухни и столовой здесь не было.

Гобелены на стенах, кровать под пологом, ковры на полу-Люба оглядывалась, стараясь в подробностях рассмотреть обстановку. Вытканные на гобеленах лесные животные и милые пастушки намекали на принадлежность покоев женскому полу. Для мужчины обязательно изобразили бы или что-то чересчур сексуальное, или какие- нибудь битвы. «Или же у меня испорченное воображение», — решила про себя Люба, вспомнила, как смеялся над ней Владислав, и недовольно передернула плечами. Книги и реальность совершенно не совпадали.

Люба обошла все комнаты. Уселась на кровать, вздохнула. Понять бы теперь, как вести себя с внезапно появившимся женихом и его слугами. Она, Люба, девушка скромная, никогда не обучалась этикету. Родители старались воспитывать ее, но воспитание это было исключительно житейским. Никто не учил ее, сколько вилок должно лежать у тарелки, из какого бокала положено пить то или иное вино и какие танцы нужно танцевать на паркете.

На будущую жену аристократа Люба была похожа так же, как кровать под ней — на надувной матрас.

Люба вздохнула, огляделась еще раз, снова вздохнула. Ей жутко хотелось домой, к маме с папой и любимым книжкам.

Встав, Люба подошла к стене и начала внимательно и, что уж греха таить, придирчиво рассматривать милую краснощекую пастушку, изображенную на гобелене. Крестьянская одежда совершенно не шла этому милому личику с тонкими чертами лица. Да еще и локон каштанового цвета, выбивавшийся из-под соломенной шляпки… Люба прямо-таки физически ощутила, как мешают девушке волосы, лезшие в глаза.