Игорь Давыдов - Симулятор ОЯШа Онлайн

– Сакура, не надо, – мягко попросила непись. – Юки сегодня очень устала. Она сделала много хорошего. Заслужила. Пусть полежит.

– Ну-у-у… ладно, – неуверенно ответила девушка и просто разжала пальцы.

Очевидно же, что я плюхнулся обратно на её подушечки.

– Хе-хе, мя-я-я-ягонько, – довольно выдал я.

Но тут сестрица опомнилась.

– Па-а-а-агадити! Что, чёрт возьми, значит, “заслужила”?!

– Она сегодня помогала полиции. Её даже офицер похвалила.

– И что теперь, если её похвалила офицер, мне теперь давать ей валяться лицом у меня в оппаях?!

– Если тебе не сложно…

Кажется, теперь пришло время мозгу Сакуры попытаться переварить массивы совершенно неусваеваемой информации.

С одной стороны мне было дико неудобно, учитывая, что этой блондинистой гяру управляет моя реальная сестра, к которой я подобных чувств не испытывал и которую я, скорей, желал уберечь от чужих домогательств – если это не были домогательства какой-нибудь грудастой лесбы – но… но я просто не мог отказать себе в том, что потроллить Ленку.

Она мне слишком часто выносила мозг ИРЛ, а потому я не мог просто взять и не воспользоваться шансом хоть немного отомстить.

– Мя-я-я-ягонько, – протянул я.

Сакура упёрла руки в боки и посмотрела на меня сверху. Понятия не имею, каким взглядом. Отсюда не было видно.

Зато я почувствовал, как мне на голову приземлилась пиксятина.

– Я чичас умрю от носёвёгё крёвётичения! Здеся дажи лучши чемь вь Адю!

– “Здесь” – это в нашем доме или “здесь” – это меж грудей Сакуры? – уточнил я.

Малышка некоторое время молчала, но при этом громко пыхтела, усиленно думая. Но, видать, на её измышления выделялось не очень-то много процессорного времени.

– Мне нрявьться меж всехь грюдокь! Воть!

– Кхм-кхм! – прочистила горло Ленка. – Кажется кто-то говорил, что моя грудь так себе!

– Так и есть, сеструнь, – ответил я. – не обессудь, но у матушки опаи лучше. Если тебе не сложно, не могла бы ты переложить меня на оппаи более качественные, чем твои?

– Да, дорогая, – присоединилась ко мне маман. – Давай её сюда. Пусть полежит. Тебе ведь в школу надо.

– Э-э-э, вы чего, охамели что ли?! – меня вдруг сильней вжало в декольте Ленки. – Ничего подобного! Пусть лежит, на чём дают!

Теперь пришла очередь возмущаться уже мне. Это, вообще-то, я тут всех троллить должен. Меня троллить нельзя! Это нарушает мои конституционные права.

– Так, Сакура, давай не вредничай! Уткни меня в бюст той сочной милфы и иди заниматься своими никому не интересными занятиями.

– Сама ты занимаешься никому не интересными занятиями! – тотчас же отреагировала сестрица. – У меня, между прочим, выборы на носу, пока ты по ночам беспорядки нарушаешь и развлекаешься!

– А ну пусти меня! – я пытался сопротивляться, но силушек не хватало.

– Не пущу!

– Пусти, говорю! У тебя грудь маленькая!

– Ах, так?!

– Да, так!

– Ах, так?!

– Именно! Я хочу лежать только на самых высококлассных оппаях! Я заслужила! Ты же слышала, что мама сказала?!

– Ну, держись тогда!

– Э? Э? Нет, не смей! – возопил я, когда осознал, что именно собирается сделать Сакура. – Думать не смей! Это неправильно!

– Ах, неправильно!

– Да, неправ...

Я замолчал. Я молчал, когда меня выкинуло из тела. Я молчал, когда моя аватара, отринув недостаток ХП и стамины, потянула руку к бюсту Сакуры. Я молчал, когда понял, что в этом деле снова участвует сладострастная пикси-извращенка. И только когда к нам присоединилась матушка, я смог опустить призрачную голову и изречь свой вердикт:

– Вот… ксошечки.

А всё почему? А потому, что своё последнее “Да” я произнёс в тот момент, когда передо мной всплыла такая редкая для этой штуки вещица, как диалоговое окно. В этом окне меня спрашивали, соглашаюсь ли я на лесбооргию с родственницами.

Короче… я умудрился мискликнуть в ГП.

– Ну, Ю-ю-юк, – протянула Сакура.

– У! – я скрестил руки на груди и демонстративно смотрел в противоположную от сестры сторону. А чтобы продемонстрировать обиду ещё больше, я отвернулся даже дальше.

Теперь я смотрел уже не в боковое окно нашей машинки, а почти что в заднее.

– Ну, Ю-ю-юк!

Ленка осторожно коснулась моего плеча.

– У!

– Ну, не обижайся.

– Ты меня изнасиловала! – резко обернулся я и высказал всё, что думаю, в лицо сестре.

– Я?! – возмутилась она. – Вообще-то, это ты меня изнасиловала!

Водила предусмотрительно притормозил на обочине и поспешил заткнуть нос платком. Видать, ему не улыбалось ещё раз чинить свою тачку.

Меня, впрочем, интересовал совсем другой вопрос.

– Как в твоей блондинистой голове вообще уложилась мысль о том, что это я тебя изнасиловала, когда именно ты инициировала эту лесбооргию?

Последние слова заставили шофёра высунуться в окно, чтобы кровью не залило весь салон. На плечо бедному парню уселась пикси и мягко погладила его по волосам.

– Я тя пянимяю. Тяжка, няверняи, когда рядёмь две инцестницы абсуждають, как периспяли с мамёй и диманиций?

Не то, чтобы последние слова утешения как-то помогли бедолаге справиться с кровопотерей. Право слово, его бы привести в больницу в качестве донора, мы бы с Сакурой обогатились бы. Кстать, а почему бы и нет? Надо будет предложить этот вариант.

Но потом.

Сейчас я пытался въехать в тролльскую логику Ленки.

– Да, я инициировала! Но ничего бы не произошло, если бы ты не согласилась!

– То есть, ты хочешь сказать, что я изнасиловала тебя тем, что сказала “да”?

– Да!

Я развёл руки в стороны просто для того, чтобы иметь возможность вновь демонстративно скрестить их и отвернуться.

– Ну всё, ты меня только что изнасиловала второй раз!

– Чего?!

– Ты сказала “да”!

– Я просто сказала “да”, а ты сказала “да”, когда тебя спросили, не хочешь ли ты отделосемейнить маму с сестрой!

– Я сказала “да”, когда ты меня спросила, является ли это неправильным! – выкрикнул я, резко поворачиваясь в сторону Сакуры.

Мы оба замолчали. Ленка пыжилась и дула щёчки. Я не отставал.

Секунда тишины. Другая. Третья.

Затем Сакура тяжело вдохнула и откинулась назад на сидении.

– Вообще-то, я хотела тебя потроллить. Думала, ты откажешься.

– А я бы и отказалась, – опёрся я плечом на дверь со своей стороны. – Но ровно в этот момент ты задала мне этот идиотский вопрос.

– И тупая игра решила, что ты соглашаешься на внутрисемейную лесбооргию, да? – девушка закатила глаза. – Трындец!

– Да, ладно, замнём это, – махнул я рукой. – Никто же не узнает, если кое-кто не будет языком молоть. Та-а-а-ак ведь?

Последние слова я произнёс с особым нажимом, сверля взглядом водительское место.

– Я рыб, как нема! – отозвался парняга, едва только отошедший от обильного кровотечения.