Александр Кириллов - Хоррорная сказка

- Ах, мамА, не беспокойтесь, конечно же, конечно я скоро вылечусь, - показательно прошелестел умирающим голосом принц вслед удаляющейся Королеве, и едва за ней закрылась дверь, мрачно добавил:

- Вот сразу после бала возьму и выздоровею, но никак не раньше.

Потом помолчал, прислушиваясь к удаляющимся шагам, и наконец, решив, что Королева достаточно удалилась от его покоев, подскочил на кровати, ухватив Мальчика за плечи. Пожалуй, следовало ухватить его, что называется за грудки, но тот был не одет, а мальчишеская грудь не предлагала физических мест для хватания.

- Всё пропало! – Заорал он, являя слуху любовника истерические нотки и отголоски паники в своем вопле. – Ты понимаешь, что всё пропало? Всё! Абсолютно! Бал! Женитьба! Это катастрофа! Мне придется трогать эту… эту…. – от омерзения у принца перекосило лицо, - невесту! А может быть даже делать вместе с нею детей! Дети! О, ужас! Эти маленькие розовощекие вечно плачущие твари! А когда они подрастают они только и думают, как бы свергнуть тебя с престола и занять твое место! А что если мой папА на тот момент едва-едва только окочурится? Что же я и королем-то совсем не побуду? Это катастрофа! Катастрофа!

Проорав свою не особо длинную, но весьма эмоциональную речь в лицо Мальчику, Принц отпустил несчастного, обессилено рухнул на подушку и забился в рыданиях.

Мальчик-с-Пальчик не сразу уловил перемену в настроении любимого. Он ликовал и временно ни на что не реагировал. Им это удалось! Противная женщина удалилась и оставила Мальчика с его дорогим другом наедине.

Стоически вытерпев тираду партнёра и ощущая прикосновение к себе его замечательных аристократических дланей, юноша предвкушал долгие часы наконец-то легального нахождения рядом с Принцем! Да! Оно того стоило! Он показал любовнику свою преданность, свою смелость и стойкость и теперь просто жаждал получить вознаграждение.

Его дорогой друг, отпустив (ах какая жалость!) его плечи, рухнул в постель и зарыдал, тело Принца содрогалось и простыня медленно начала сползать с его прекрасной... Мальчик-с-Пальчик всегда затруднялся с названием этой части тела любовника. У него были трудности с поэтическими эпитетами, а называть это прекраснейшее творение природы жо... нет, это никуда не годилось. И молодой человек, так и не найдя подходящего слова, нежно провёл рукой, едва-едва касаясь подушечками пальцев, по этой гладкой и шелковистой, приятно выпуклой поверхности и, не удержавшись, приник к ней и всю покрыл горячими поцелуями. Затем осторожно просунул руку под низ живота своего дорогого друга и нашёл источник своей бесконечной радости. Он был ещё спокоен, но даже в таком состоянии значительно превосходил то, что у Мальчика-с-пальчик обреталось на этом месте в моменты наивысшего напряжения. Нежно сжав пальцы, юноша показал своему другу, что он всем сердцем вместе с ним, поддерживает каждое его возмущение и всегда-всегда готов утешить.

Закончив целовать то, сами знаете что, Мальчик-с-Пальчик проложил губами дорожку по спине Принца, надеясь, что тот перестанет горевать и явит ему своё сиятельное личико.

- Ах, оставь меня, негодный мальчишка! – завопил Принц, некоторое время до этого понаслаждавшись прикосновениями, и, делая стоический вид, что игнорирует их. В конце концов, у него непреходящее горе, которому Принц со всей присущей ему аристократичностью изволит предаваться, а потому не может одновременно предаваться чему-то приятному, с чем траурное лицо вовсе не совместимо. Он даже махнул рукой, отгоняя с-Пальчика как надоедливую муху, но рука лишь прочертила пустое пространство, разогнав воздух, ибо Мальчик, хоть и был мал, но с мухой никак не ассоциировался. Да и надоесть не успел.

Однако этот золотник из разряда тех, что малы, да сами знаете какие, продолжал путешествовать по его телу своими нежными конечностями. Кстати, можно ли было розовые губки любовника считать конечностями? Этот вопрос привел Принца в окончательное отчаяние, ибо и вовсе вывел из момента горя в момент более приятных телесных ощущений. В гневе он развернулся на кровати, картинно ложась на бок и опираясь на выставленный локоть. Но лицо Мальчика было настолько… настолько… Да, что там лицо, что он делал своими пальчиками…

Принц тряхнул головой, откидывая с лица пряди. В силу коротких волос красивой "волны" как у его визави у него не получалось, но кто же из окружающих осмеливался об этом сказать? А сам себя Принц искренне полагал неотразимым. Даже в зеркала заглядывал с осторожностью. Так вот, тряхнув головой, наследник вытянул свою царственную руку, положив ладонь на затылок Мальчика, и привлек его к себе. Он прильнул своими губами к его розовым губкам, всё ещё решая в уме задачу – являются ли они конечностью или нет, а после запрокинул голову, подставляя свою грудь под такие же сладкие поцелуи, что покрыли только что его спину, рождая мурашки – предвестники возбуждения.

Тем временем то, что было в данный момент в плену пальчиков Мальчика, медленно, но упорно поднимало свою, не побоюсь этого слова, головку, наливаясь и увеличиваясь в размерах при этом.

Мальчик же молча любовался любимым. Ах, как он был прекрасен! Мурашки восторга пробежали сверху вниз и стекли на самый кончик Вольфгана, заставив его восстать и огрызком свечи выпятиться на теле юноши. А затем Принц одарил Мальчика сладчайшим поцелуем и тем поощрил его к продолжению.

Со слезой в голубых глазах, юноша лицезрел гладкую грудь Принца. Осторожно поглаживая растущий нефритовый жезл, Мальчик склонился над любовником и отправился в длинное путешествие от ключиц и до средоточия мужественности. То целуя, то проводя влажным языком, а то прикусывая шелковистую кожу, Мальчик опускался всё ниже и ниже, пока не спустился к созревшему бутону. Обхватив его двумя руками, он с благоговением замер. Мальчик-с-Пальчик не переставал восхищаться совершенством этого творения природы. В Принце всё было прекрасно и достойно восхищения, но более всего было достойно восхищения то, что он сейчас сжимал в руках.

Затаив дыхание он нагнулся и осторожно поцеловал самую вершинку. Потом высунул язык и обвёл по кругу. Полюбовался минутку и, широко открыв рот, накрыл им бутон. Закрыв глаза и не отпуская жезл Принца из рук, чуть двигая руку по стволу вверх вниз, он принялся медленно, но проворно обрабатывать бутон языком, радуясь, что его дорогой друг так благосклонен к нему.

«Ах» тут был более чем уместен, и непроизвольным вздохом сладострастия срывался с влажных губ Принца при каждом прикосновении губ Мальчика к его царственному телу. Одновременно с этим царственное тело не менее сладострастно вздрагивало и изгибалось навстречу ласкающим и терзающим его чужим губам в ожидании конца их пути. Принц беспрестанно облизывал свои губы, грозящие высохнуть от горячего дыхания, согретого огнем страсти, разгорающимся внутри. Возможно в груди, возможно где-то ниже, в районе паха, он ещё не определился.